– Но я совсем не умею танцевать! – пожаловалась она.
– «Нью-Йорк»! – скомандовал я.
Лона неохотно подчинилась, закружившись на месте.
– Ты справишься! Ты обязательно научишься танцевать. Радуйся, что ты изучаешь латиноамериканские танцы, а не средневековые крестьянские пляски.
– Какая разница, – проворчала себе под нос Лона.
Кстати, я разбирался в светском этикете. Бальные танцы я освоил, когда был учеником у Ричарда Дракха. И черные, и белые маги из высшего общества весьма консервативны. Хороший ученик должен умело фехтовать, ловко танцевать вальс и уметь пользоваться дюжиной столовых приборов во время званого обеда.
– «Веер» и «хоккейная клюшка»!
Лона замялась, вспоминая сложную фигуру, и серебристый туман моментально устремился к кистям ее рук. Лампочки синхронно моргнули, но Лона уже сориентировалась, они опять засияли ровным светом.
Спустя минуту Лона перешла к следующему па.
– Видишь? Они не…
– «Алеманс»!
Лона выполнила это па безупречно.
– Равновесие тела помогает сохранять внутренний баланс, – объяснил я. – А теперь прогоним основные движения еще разок!
Сконцентрировавшись, Лона выполнила весь рисунок. Сначала она допустила небольшую ошибку, но она не теряла сосредоточенность, и лампочки горели не мигая.
Я был очень доволен.
– Молодчина! – похвалил я. – А сейчас – задом наперед!
– Ты что!..
– И продолжай выполнять до тех пор, пока я не скажу тебе остановиться.
Лона поджала губы. Однако, хотя ей приходилось напрягаться и следить за своими руками, серебристая аура вокруг нее не дрожала. Между прочим, на прошлой неделе у меня зародилось подозрение, что способность контролировать свое проклятие определяется скорее чувствами Лоны, нежели ее мыслями: похоже, не было никакой связи между сложностью упражнений и вероятностью ошибки.
– Готово! – воскликнула Лона, трижды выполнив обратную последовательность.
– Неплохо! Приступим к вольному стилю. Ритм – прежний, но ты можешь танцевать так, как тебе нравится.
– Ты опять за свое! – фыркнула Лона, плавно выполняя основные фигуры и перемежая их собственной импровизацией.
Техника у нее была слабоватой, но двигалась она довольно-таки изящно. Лона никогда не занималась спортом, однако она гибкая от природы. И она легко учится, ей не надо ничего объяснять дважды.
– Ты должна научиться танцевать, не убивая при этом своего партнера.
Лона споткнулась, и серебристый туман вокруг нее ярко вспыхнул. Лампочки загудели и заморгали, но Лона уже взяла ситуацию в свои руки и увлекла туман, устремившийся было к кистям. Какое-то мгновение она ограничивалась элементарными танцевальными па и тяжело дышала.
– Трудновато, – наконец тихо произнесла она.
– А никто и не говорил, что будет легко. Когда ты научишься танцевать, прижимаясь к своему партнеру, но не передавая ему проклятие, ты будешь готова.
Лона продолжила осторожно выполнять упраж-нения.
– Долго еще?
– Столько, сколько потребуется.
– Мне кажется, потребуется целая вечность.
Проклятие Лоны завибрировало.
Я усмехнулся:
– Говорят, Наполеон однажды сказал своим советникам, что хочет посадить деревья на всех дорогах Франции, чтобы солдаты могли идти в тени. Советники ответили: «Но, сир, на это потребуется двадцать лет!» – на что Наполеон возразил: «Да, поэтому нужно приступать немедленно!»
Лона молчала.
– Понимаешь, если какое-либо дело потребует много времени…
– Угу.
– Как вчера прошла встреча с Мартином?
Серебристый туман вокруг Лоны всколыхнулся. Лону озарила ослепительная вспышка, сопровождаемая звоном, и обе лампочки перегорели.
Повернувшись ко мне, Лона сверкнула глазами, и я своим магическим взором увидел, как щупальца тумана потянулись ко мне.
Расстояние неумолимо сокращалось. Десять футов, пять, три… Я напрягся, но неожиданно щупальца замерли и медленно отпрянули назад. Они становились тоньше и тоньше и вскоре втянулись обратно, слившись с аурой Лоны.
– Так нечестно, Алекс, – насупилась Лона.
– На это и было рассчитано, – тихо промолвил я.
Вряд ли Лона сознательно хотела перебросить на меня проклятие.
Но она прекрасно поняла, что означали перегоревшие лампочки.
– Ты… – раздраженно начала Лона, но тотчас спохватилась.
Развернувшись, она отступила в угол, выкрутила лампочки из патронов и выбросила их в мусорную корзину. Лампы жалобно звякнули, присоединяясь к кучке своих собратьев.
Я подождал. Пусть Лона успокоится.
– На сегодня достаточно, – сказал я. – Мне нужно поговорить с Арахной. Выбирайся наружу, я тебя догоню.
Лона молча подчинилась. Хмуро проводив ее взглядом, я обернулся к Арахне и увидел, что та оторвалась от работы. Наверняка она давно наблюдала за нами, но восемь агатовых глаз казались мне совершенно непроницаемыми.
– Ладно, могло получиться и лучше.
Арахна ничего не ответила, и я вопросительно выгнул бровь:
– Что-то еще?
– А ты не очень-то уверен в себе, Алекс. Роль наставника Лоны сбивает тебя с толку, – заметила Арахна.
– Я настолько плох? – поморщился я.
– Лона не ведет себя как твоя ученица. А ты совсем не похож на мудрого мастера. – Арахна пересекла пещеру и встала рядом со мной.
Теперь ее конечности находились в дюйме от меня.
Я пожал плечами.
– Ладно, это касается только вас двоих. Что тебе удалось выяснить? – поинтересовалась Арахна, повернув ко мне голову и щелкнув клыкастыми челюстями.
Поколебавшись, я постарался не думать о Лоне.
– Один эксперт осмотрел труп баргхеста. Стопроцентной уверенности у него нет, но похоже, тварь убили, высосав из нее энергию.
Арахна даже отпрянула.
В «салоне» воцарилась тишина.
– Арахна? – наконец сказал я.
– Я… я размышляю, Алекс, – проскрежетала она.
– Хорошо. – Я положил ладони на ее передние конечности и посмотрел в глаза-бусины. – Что-то случилось, да? Ты нервничаешь.
Развернувшись, Арахна принялась медленно расхаживать по пещере. Я последовал за ней, аккуратно огибая диваны, кресла и стулья.
– Тебя тревожит то, что этот вампир или как там его… может заявиться к тебе, да? – спросил я.
Арахна молчала. Я нетерпеливо переступил с ноги на ногу.
– Нет, не то. Ты боишься, что сама можешь умереть таким же образом.
Арахна снова прищелкнула челюстями:
– Ты отлично разбираешься в подобных вещах.
– За исключением проклятья Лоны, – вздохнул я. – Послушай, Арахна, скажи мне, что тебе известно, и, вероятно, я смогу тебе помочь.
Арахна резко остановилась в северном углу пещеры. Кстати, ее огромный «салон», который служит и мастерской, имеет округлую форму. С южной стороны находится выход в Хэмпстед-Хит, на северо-западе расположены примерочные кабинки, а на востоке – просторная гардеробная и складское помещение.
А вот на севере начинался проход, скрывающийся где-то в темноте.
Я прищурился и в отсвете ламп различил, что он ведет вниз – прямо к Т-образной развилке. Арахна никогда не говорила мне об этом маршруте, а я и не спрашивал.
Однако у меня уже сложилось впечатление, что тоннели уходят вглубь и переплетаются под Лондоном лабиринтом. Мне известно, что у Арахны много секретов, а под Хэмпстед-Хитом достаточно места, чтобы тоннели могли образовать разветвленную сеть.
Я с трудом сдержался, чтобы не нырнуть в проход. Я бы излазил его вдоль и поперек. Конечно, нельзя проявлять невежливость, но мне вдруг захотелось удовлетворить свое любопытство!
– Ты слышал о движении Трансцендентности? – осведомилась Арахна после паузы.
– В общих чертах, – наморщил лоб я. – Была такая группа магов-рационалистов. Они считали, что магия является промежуточным этапом в развитии человечества. Они стремились найти способ резко повысить сверхъестественный потенциал человека, превратив в магов всех и каждого.
– И что случилось потом?
Я хмыкнул.
– Они потерпели фиаско и разочаровались в своей идее. Затем разразилась война Привратных Рун, и у магов появились другие заботы. А что?
– Твой рассказ соответствует истине, но ты упустил важную деталь. Способ повышения магической силы действительно существует, и трансцендентники прекрасно об этом знали.
– Что-что?
– Тебе известен термин «сбор урожая»?
Я вздрогнул. Это процесс выкачивания магической энергии из живого мага с целью присвоения силы себе. Для жертвы «сбор» заканчивается гибелью, но нередко он становится смертельным и для самого «сборщика» и, как правило, сопровождается чудовищными последствиями.
«Сбор урожая» – самая жуткая разновидность магии, запрещенная даже среди черных колдунов, а это должно о чем-то говорить.
– Ты шутишь? Ритуал под строжайшим запретом! И, по-моему, здесь есть несостыковка! Ведь трансцендентники хотели увеличить число магов, а всякий, у кого в голове имеется хоть крупица мозгов, скажет, что «сбор урожая» сокращает их число.
– Да, – согласилась Арахна. – Они не могли извлекать сверхъестественную силу из людей. Тогда они стали добывать ее из магических существ.
Я застыл как вкопанный.
– И что произошло дальше?
– Им сопутствовал успех, – вымолвила Арахна. – Получатели приобретали силу и мощь существа, которого выпивали досуха. Однако постепенно они впадали в безумие и погибали. После определенного количества летальных исходов от проекта отказались.
Я наморщил лоб. Мне надо было переварить информацию, полученную от Арахны. В нашем сообществе есть несколько четких правил на данный счет, но они касаются только неприкосновенности самих магов. Значит, использование в качестве живого аккумулятора магических существ устроит «сборщиков» как нельзя лучше.
И маги не любят громко кричать о своих неудачах. Если эксперимент заканчивается катастрофой, они обыкновенно умалчивают об этом.
– К чему ты ведешь?
– Ходят слухи, что какой-то маг – а может быть, и не один, – вернулся к исследованиям трансцендентников. Я теряюсь в догадках, кто за этим стоит, – пробормотала Арахна и мигнула всеми четырьмя парами гл