— Я собираюсь купить Джейн новое кольцо. Считаю, что ей очень пойдут бриллианты. Как вы думаете?
— Я думаю, что вы хороший человек, — сказала Сара и потрепала его по руке.
— Да, вы ведь так и не спросили у моей жены про Гитлера, — вдруг сказал Питер. Разговор о бриллиантах его явно огорчил.
— Что? — Джейн попыталась положить вилку на тарелку, но промахнулась, и вилка упала на пол. Она не обратила на это внимания, слушая Питера. Что это он там говорит о Гитлере?
— Это наш сосед! Господин Наглец, — проговорила Сара нетерпеливо. — Тот самый, который переходит на гусиный шаг, как только видит меня. Гестапо — да я говорила тебе сегодня по телефону. Ты можешь мной гордиться, он сегодня славно получил от меня по мозгам.
— Она вежливо попросила его не ставить свой мусорный ящик перед нашим домом.
— Ну нет. Я сказала ему, что если он еще раз оставит свой мусорный контейнер перед нашим домом, то я рассыплю всю эту грязь по его лужайке.
— Вы просто молодец, — сказал Майкл.
— Конечно, мне далеко до Джейн…
— Что ты хочешь сказать? — спросила Джейн, ухватившись обеими руками за край стола и видя двух Сар вместо одной.
— Тебе следовало назвать его нацистским ослом и опрокинуть его мусорный ящик ему на голову, — сказал ей Питер, а Сара и Майкл согласно засмеялись.
Джейн слышала их смех так, как будто она была под водой, а они далеко на берегу. Она попыталась поплыть к ним, выбраться на поверхность и набрать в легкие воздуха. Но, несмотря на все ее усилия, она продолжала погружаться в глубину пучины. Она тонула, но никто этого не замечал. Некому было ее спасти.
Что могло стать причиной ее плохого самочувствия? Она ела только то, что ели все остальные. Она сама открыла бутылку лимонада и сама наполнила свой стакан. Она ни на минуту не выпускала его из рук, за исключением того момента, когда Питер наливал туда напиток, да и тогда она внимательно наблюдала за ним.
Нет, не так. Она начала думать сначала. Она оставила стакан в комнате, когда пошла открывать дверь гостям! У Майкла было вполне достаточно времени, чтобы насыпать туда любого зелья, пока она здоровалась с Сарой и Питером. Неужели он это сделал? Господи, неужели сделал?
— Сара, ты должна помочь мне…
Джейн слышала сама себя как будто со стороны. Она смотрела на себя, как на постороннего человека, — этот человек медленно падал на пол. Майкл, Паула, Сара и Питер бросились к ней. Майкл поднял ее и повел наверх в спальню. Сара и Питер шли следом.
— Черт возьми, Майкл, ты скажешь наконец что у вас происходит? — настаивала Сара.
Джейн пыталась открыть глаза, но веки как будто склеились. Она мужественно старалась удержать себя в сознании. Потом она услышала, как кто-то плачет. Она узнала голос Майкла.
— Господи, я сам пытаюсь это понять, — простонал он. — Вы представить себе не можете, что здесь творится…
— Расскажите нам.
— У Джейн своего рода распад личности. — Голос Майкла звучал сухо и надтреснуто.
— Это невозможно.
Даже с закрытыми глазами Джейн знала, что все смотрят на нее.
— Она не помнит, кто она такая; она говорит, что не может вспомнить нашу совместную жизнь…
— Но это же абсурд. Она же вспомнила нас! — заикаясь, сказал Питер.
— Нет, не совсем так, — поправила его Сара. — Я хочу сказать, что она ничего не помнит про Гитлера. Это было видно. Во всяком случае, я заметила.
«Что ты еще замечаешь?» — Джейн всем существом, не открывая глаз, потянулась к Саре, надеясь, что та сейчас спасет ее.
— Она очень странно разговаривала сегодня со мной по телефону. И я сразу сказала ей, что она неважно выглядит, когда увидела ее в дверях. Она что, принимает какие-то таблетки?
— Ее лечащий врач назначил ей легкие успокаивающие таблетки, но она отказывается их принимать. Она говорит, что плохо себя чувствует от них. Я уже не знаю, что мне делать, — продолжал Майкл. — Это вообще ни на что не похоже. Ее поведение неровно. То она в прекрасном настроении, в следующую минуту она уже плачет. Утром она покладиста, как котенок, а к полудню это фурия, способная устроить разгром в собственной спальне. Я не могу предположить, что она сделает или скажет в следующую минуту.
— И долго это продолжается?
— Уже почти месяц.
— И в таком виде она ездила в Калифорнию?
— Она не ездила ни в какую Калифорнию.
Джейн услышала, как Сара судорожно вздохнула.
— На самом-то деле все началось намного раньше, чем месяц назад. Она так полностью и не оправилась после несчастного случая. Я думаю, что возлагал слишком большие надежды на…
— Но ведь казалось, что все стало благополучно. Не было никаких признаков…
— Да, на людях их не было. Когда мы выходили из дома, она, может быть, делала над собой усилие, я не знаю. Может быть, эти усилия истощили ее. И вот в один момент она взяла и сбежала от всего этого. Врачи называют это истерическим фугитивным статусом.
— Я не верю в это.
— Но ей ведь будет лучше, правда?
— Врачи думали, что ей вот-вот станет лучше. По их расчетам к сегодняшнему дню к ней должна была вернуться память, но ей становится все хуже и хуже. Сегодня днем она чуть не зарезала Паулу. Она замахнулась на нее ножом.
— Ножом?!
— Боже правый!
— Я просто ума не приложу, что делать. Если она завтра выкинет что-нибудь подобное и ранит кого-нибудь? А что будет, если она ранит себя?
— Она этого не сделает.
— Могу ли я основываться на ваших пожеланиях?
— Что вы хотите сказать?
— Я не знаю. Я не знаю, что говорить. Я не знаю, что мне делать. Она впадает в тяжелейшую депрессию и не хочет, чтобы я ей помог. Мне страшно, когда я ухожу на работу, потому что не знаю, найду ли ее дома, когда вернусь, не попытается ли она… Я даже не хочу произносить этого вслух.
— Джейн не тот человек, который может стать самоубийцей, — убежденно сказала Сара, ответив на недомолвку Майкла.
— Та женщина, которую вы видели за обедом — это Джейн? — просто спросил Майкл.
Вопрос заставил Сару замолчать. В комнате повисла тишина.
— Если в ближайшее время ей не станет лучше, мне, возможно, придется подумать, — Майкл тяжело дышал и говорил тихим голосом, — придется подумать о том, чтобы поместить ее в лечебницу.
— Нет, Майкл!
— А есть ли у меня выбор? Скажите мне, Сара. Скажите мне, что делать, и я сделаю. Ума не приложу, я перепробовал все. Теперь я и в самом деле не знаю, как поступить. Я не знаю, есть ли у меня еще какой-нибудь выбор.
«О Боже! — думала Джейн, пока темнота медленно окутывала ее. — Боже, кто-нибудь, помогите мне!»
19
Ей снилось, что Эмили позвонила ей по телефону и попросила встретить ее в Бостонской гавани. Но, когда Джейн приехала туда, Эмили уже не было. Джейн как сумасшедшая кинулась бегом вдоль Чарльз-ривер, мимо рядов прогулочных катеров, океанариума «Новая Англия», верфи и пирса Береговой Охраны, по Чарлстоунскому мосту мимо туристической группы, собравшейся у крейсера «Конститьюшн», к Бостонскому военно-морскому арсеналу. Она добежала до причала, когда корабль, на борту которого была Эмили, отваливал от дебаркадера.
— Эмили! Эмили!
— Боюсь, что на эту экскурсию вы опоздали, — сказала ей молодая женщина; в ее голосе прозвучал упрек. — Вам придется взять билет на следующую экскурсию в Бостонском муниципалитете. Тогда вы и встретите свою Эмили.
— Эмили! — звала Джейн, падая на могилу Матушки Гусыни на старом кладбище. — Эмили, где ты?
— Ты упустила ее, — сказал кто-то совсем рядом. — Она уехала с Гаргамеллой.
— Ну нет.
— Она сказала, что будет ждать у Фанейл-холл до четырех часов.
Джейн прыгнула в ожидавший ее автомобиль и рванула с места, отчаянно сигналя и грозя пальцем всякому, кто пытался помешать ей выдерживать скорость.
— Ну и характер, — бурчал с заднего сиденья Майкл. — Ты что, хочешь влететь в аварию?
Вдруг она увидела, что на нее летят потерявшая управление темно-зеленая «вольво». Она попробовала повернуть руль, но его заклинило, и ей оставалось только бешено давить на тормоз в тщетной попытке остановить неизбежное.
— Нет! — завизжала Джейн. Она вскочила с такой силой, что чуть не свалилась с кровати. Бешено рыская глазами по комнате, она убедилась, что находится у себя дома, в своей постели.
Джейн посмотрела на ночной столик рядом с кроватью, на то место, где раньше стоял телефон, пока Майкл не убрал его, и поняла, что Эмили не пыталась до нее дозвониться. А может, пыталась? Может, она звала ее, одна испуганная душа пыталась позвать другую испуганную душу.
Она услышала в своей голове тихие шепчущие что-то голоса: «Я не знаю уже, что мне делать». «Вы не понимаете, что это такое». «Ее поведение стало таким странным».
«Майкл?»
«Она так и не оправилась после несчастного случая».
«Почему ты говоришь эти вещи?»
«Что же ты не сказал мне о несчастном случае?»
«Если ей в ближайшее время не станет лучше, мне придется подумать о госпитализации».
Госпитализации? О Боже мой! Нет, это ей точно приснилось.
«Есть ли у меня другой выбор?»
Госпитализировать. Майкл сказал, что ему придется на самом деле ее госпитализировать. Он поймал ее в силки, напичкал ее лекарствами, а потом, обливаясь слезами, признался ее ближайшим друзьям, что у него нет другого выбора, как только ее госпитализировать. Это не сон. Этот ночной кошмар — реальность.
Ей надо бежать отсюда.
Джейн с трудом освободилась от одеяла и простыней, увидела, что лежит в постели одетая. Вчера она не разделась: как упала в постель, так и уснула. Впрочем, это к лучшему, она поняла, что у нее не хватит сил на переодевание. Правда, она была разута, но это не беда, до шкафа с обувью всего несколько шагов.
Ее голые пальцы коснулись ковра, и она почувствовала знакомое головокружение. «Только держись, — подбодрила она себя. — Сосредоточься на том, что тебе предстоит сделать. Сосредоточься на том, что тебе надо бежать отсюда, пока у тебя есть шанс».