Спускаясь в холл в пеньюаре и домашних туфлях, Хелена уверяла себя, что все ее старания напрасны. Тревор не придет. Она слишком долго отказывала ему. Ее сердце сжалось от дурных предчувствий.
Наверное, болезнь ее матери отвратила его. Хотя это была не болезнь, а последствия плотного обеда и обычная тошнота беременных. Хелена настояла, чтобы Кин Дейвис, доставив их домой, вызвал доктора. Леди Кейн была этим весьма раздосадована. Доктор не сказал ей ничего нового.
Скользнув, словно тень, по выложенному мрамором холлу, Хелена распахнула дверь. На улице стоял только ночной сторож.
От разочарования она даже споткнулась о порог. Когда она сообразила, что стоит у распахнутой входной двери в ночной сорочке и тоненьком пеньюаре, ее охватило чувство стыда и унижения.
– Вы знаете этого джентльмена, миледи? – услышала она голос сторожа.
Хелена взглянула поверх его головы и на другой стороне улицы увидела Тревора. Тот стоял, прислонившись к фонарному столбу. Словно камень свалился у нее с души, она прикусила губу, борясь со слабостью.
– Да, мы его ждем.
Сторож подозрительно посмотрел на нее и покачал головой.
– Это мой кузен из Америки, – солгала Хелена. Господи, да если бы он жил в Лондоне, то знал бы, как избежать встречи с ночным сторожем. Но нет, Тревор стоял у всех на виду под горящим фонарем. Или он таким образом дает ей понять, что не станет прятаться?
– Входите, Тревор, – сказала она, понизив голос, и, плотнее запахнув пеньюар, обратилась к сторожу: – Благодарю вас за то, что вы так внимательно смотрите за нашим домом. Мама уже легла, но я сейчас позову отца поздороваться с кузеном.
Сторож скептически смотрел на нее. Но поскольку Тревор без всякой спешки направился к двери, он только снова покачал головой и отошел в сторону.
Тревор снял шляпу и искал, куда бы ее положить. Хелена заперла дверь и, взяв у него из рук шляпу, потянула Тревора к лестнице.
Он сопротивлялся.
– Хелена, ты хотела позвать отца.
– Нет!
– Потому что он скорее убьет меня, чем согласится признать твоим мужем?
– Говори тише, – шепотом попросила она, свернув в библиотеку, чтобы забрать с подоконника свечу.
Осторожно закрыв дверь, она снова вернулась к Тревору, держа в одной руке и его шляпу, и горящую свечу.
– Значит, ты решила бежать со мной? – спросил он. Сердце неистово колотилось в ее груди.
– Пожалуйста, давай обо всем поговорим в моей комнате.
Хелена почти взбежала по лестнице, каждую секунду опасаясь, что голос Тревора разбудит слуг или родителей. Она не знала, что произойдет в этом случае, но о том, что ей позволят выйти за него замуж, даже думать не приходилось.
Свободная от корсета грудь подрагивала в такт ее шагам. Хелена прижала руку к горлу, чувствуя себя в сравнении с Тревором совершенно раздетой.
Наконец она втащила гостя в свою спальню. Казалось, от его мощной фигуры в комнате, выдержанной в светло-зеленых тонах, сразу стало тесно. Хелена заперла дверь и положила шляпу Тревора на этажерку.
Мягкий свет лампы, освещавший спальню, казался Хелене сейчас слишком ярким.
– Возьми самое необходимое, я помогу тебе одеться.
Почему он в такую минуту говорит о женитьбе? Неужели он не понимает, что она не может выйти за него замуж?
– Я не могу уехать прямо сейчас. Я нужна родителям.
– Тогда зачем ты позвала меня сюда?
Хелена отпрянула, почувствовав себя глупой, безнравственной и в то же время униженной. Сильнее обхватив себя за талию, она пыталась унять внутреннюю боль.
– Потому что я хотела… – Она посмотрела на постель, потом перевела взгляд на Тревора. – В парке тебе не требовалось особого поощрения.
Тревор шагнул к ней, и Хелена вдруг испугалась. Даже по резкому движению его огромной тени на стене она почувствовала его гнев.
– Сегодня на балу я лишний раз убедился, насколько дурна связь такого рода. Что это для тебя значит, Хелена? Я нужен тебе лишь для того, чтобы ты могла потренироваться пускать в ход женские чары? Или ты хочешь набраться опыта для любовников, которых заведешь после свадьбы?
– Нет!
Хелена пятилась назад, пока не оказалась в углу между кроватью и туалетным столиком. Тревор следовал за ней. Да, это совсем не было похоже на ту нежную встречу, которую она рисовала в своем воображении. Хелена не могла справиться с нахлынувшими чувствами.
Тревор взял ее за руки.
– Разве ты не понимаешь, что я хочу жениться на тебе?
– Понимаю, но это невозможно.
Покачав головой, Тревор шагнул к двери.
Он уходит. Мучительные мысли о том, что она лишена способности разбудить в мужчине страсть, терзали Хелену. Поток эмоций прорвал плотину привычной сдержанности.
– Не покидай меня снова! – взмолилась она. Тревор остановился, но все еще смотрел на дверь.
– Ваши проблемы меня мало волнуют, леди Хелена. Я американец, и ваше положение в обществе не производит на меня никакого впечатления.
– Тревор, пожалуйста, мне страшно.
Ее сердце болело так сильно, что, наверное, лучше ей было бы оставаться в состоянии того спокойного безразличия, в котором она пребывала большую часть своей жизни. Колени ее подгибались, и Хелена ухватилась за столбик кровати, чтобы не упасть.
– Я не могу допустить, чтобы ты снова покинул Англию, не выслушав меня.
Тревор повернулся и скрестил руки на широкой груди, к которой ей так хотелось прижаться.
– И что же ты собираешься мне сказать?
– Я бы очень хотела выйти за тебя замуж. О Господи, с тех пор как ты уехал, не было дня, когда я не думала бы о тебе. Я существовала словно во сне. Только когда ты рядом, я оживаю.
Тревор жестом указал на кровать:
– К чему эти приготовления?
– Я хочу, чтобы ты любил меня. Я не могу даже подумать об интимной близости с другим мужчиной. – Хелена передернула плечами от отвращения, представив себе, что кто-то, кроме Тревора, может коснуться ее самых сокровенных мест. – После встречи в парке я решила, что ты тоже этого хочешь.
– Если ты выйдешь замуж за Уэдмонта, тебе придется делить с ним ложе.
Ей вдруг стало нечем дышать. Хелена двумя руками вцепилась в кроватный столбик.
– Я хочу, чтобы ты был первым. Не думала, что будет так трудно уговорить тебя.
Тревор шагнул к ней, отвел с ее лба отливавшую золотом рыжую прядь.
– Я хочу тебя больше всего на свете, но возьму тебя, только если ты станешь моей женой. Твоя девственность должна стать подарком твоему мужу.
Его слова пристыдили Хелену.
– Я хочу подарить ее тебе.
– Бежим со мной. Если я не смогу получить лицензию на брак здесь, мы отправимся в Америку. Любой капитан имеет право соединить нас брачными узами в море.
– Я не могу, правда… мои родители… нездоровы. – Если ее мать родит здорового мальчика, возможно, ее перестанут так опекать? И на радостях не слишком будут о ней скучать?
– Значит, только их смерть освободит тебя от их власти? – Тревор подошел еще ближе, положил руку ей на затылок и притянул к себе. – Насколько серьезна болезнь твоей матери?
Прижавшись головой к его груди, Хелена пожала плечами:
– Мне запретили говорить об этом.
Тревор поцеловал ее в висок и провел руками по ее спине.
– Какие у тебя длинные и роскошные волосы, – пробормотал он. – От тебя пахнет лимоном.
Хелена съежилась.
– Что с тобой?
– Лимонный сок должен предохранить меня от зачатия, – прошептала она, потупившись.
– Ты не хочешь детей от меня? – Неприятности, сопутствующие беременности матери, не укрылись от Хелены, и перспектива завести младенца пугала ее. Тревор ждал ответа.
– Не сейчас. Я стараюсь рассуждать здраво.
Ей даже не пришло в голову, что Тревор по моральным соображениям может возражать против предохранения.
– Хелена, я люблю тебя больше жизни, но если вступлю на скользкий путь, то никогда не прощу себе этого. Я не смогу делить тебя с другим мужчиной, как вор по ночам пробираясь в твою постель. У меня просто сердце разорвется от этого. Я хочу, чтобы ты стала моей женой, на меньшее я не согласен.
Опустив голову, Тревор отошел.
Он покидает ее. Несмотря ни на что, снова покидает. Безутешная печаль и безысходное отчаяние рвали душу Хелены на части. Пустота холодной змеей вползала в ее сердце. И единственным, что могло заполнить эту пустоту, был гнев.
– Значит, ты не любишь меня так, как люблю тебя я. Ведь я никогда не просила тебя оставить семью. Что бы я ни выбрала, все приведет к страданиям. Я потеряю или тебя, или родителей. Одному Богу известно, сколько горя принесет им мой побег, – вспылила Хелена.
Тревор круто повернулся и подошел к ней. Хелена боролась с желанием съежиться и забиться в угол. Ей трудно было дышать. Челюсти Тревора крепко сжаты, в голубых глазах затаилась гроза. Что он собирается делать? В таком состоянии лечь с ней в постель? Что же будет? Ожидание и страх боролись в. ней.
Услышав, как Лидия выдохнула признание в любви. Виктор вздрогнул. Но мягкие волны ее кульминации ошеломили его, заставив утратить контроль над собой. Ее слова выпустили на свободу поток долго сдерживаемых эмоций. Тело его содрогнулось в конвульсиях давно забытого восторга.
Испытывал ли он прежде такое полное наслаждение? Виктор не мог припомнить ни столь бурной кульминации, ни столь сладостной погони за ней.
Он застонал, пытаясь отстраниться, чтобы избежать последствий, но уже был не властен над собой.
Его семя изливалось в нее, и вместе с ним все его существо соединялось с ней. Лидия теснее прижимала его к себе. Ее страсть и стремление ему навстречу возвращали Виктора к жизни. Имела ли Лидия хоть малейшее понятие о том, как она ему необходима, как нужно ему это страстное слияние? Виктор уткнулся лицом ей в плечо, не решаясь взглянуть на нее. Он запустил руку в ее короткие светлые кудри, в локоны Ленни, но и Лидии тоже.
Как давно не бывал он в женских объятиях! Лидия тихо гладила его по спине, словно понимала, что Виктор не в состоянии сейчас вымолвить ни слова. Но ему нужно с ней поговорить, убедить, что она сама не понимает, что сказала. Она не может его любить, потому что это грозит ей погибелью.