– Нет, был.
Кин тогда не знал, что они братья. У него был один брат, с которым он вместе вырос, и в их отношениях не было сложностей и помех.
Кин оказался лучше, чем Виктор мог ожидать.
– Кстати, а что ты сказал нашей сводной сестре? – поинтересовался Кин.
– Я посоветовал ей вести себя как леди, – сказал Виктор, потом прошелся по комнате и взял книгу, которую читала Лидия. Разговор о Маргарет или об отношениях с Кином был для него менее болезненным. – Почему ты спрашиваешь?
– Она меня благодарила, а потом и Бедфорд рассыпался в благодарностях. Вероятно, ты сказал нечто большее.
Виктор пожал плечами.
Кин взглянул на книгу, потом пристально посмотрел на Виктора.
– Ты плохо слушаешь меня. Я действительно советовал тебе заняться любовью с Лидией, но я также говорил, что тебе нужно жениться на ней.
– Не проси меня погубить еще одну женщину. Мэри-Фрэнсис погибла по моей вине. Я не оставил ей другого выхода, кроме смерти.
Страшная картина, когда его жена снова бросилась в бушующее пламя, до сих пор преследовала его.
– Мэри-Фрэнсис была безумна, – передернул плечами Кин.
– Нет, пока не вышла за меня замуж. – Он потер шрам на лбу. Мрак окутал его душу. Он не мог простить себя за то, что совершил. – Ей пришлось пережить нечто ужасное, а я принуждал ее… Черт… Всякий раз, когда ей удавалось обрести здравый смысл, я снова ввергал ее в пучину безумия.
Взяв Виктора за руку, Кин усадил его на софу. Налив бренди, Кин присел на корточки и протянул бокал брату.
– Объясни, что произошло.
– Какой в этом смысл? Дело сделано.
– Расскажи мне, что случилось.
Глубоко вздохнув, Виктор пересказал Кину то, что узнал от Шеридана. Когда Мэри-Фрэнсис была совсем юной, на нее напал насильник. Боялись, что она умрет после жесткого нападения. Она выжила, но не могла иметь детей.
Ей невыносима была даже сама физическая близость, ведущая к зачатию. Теперь Виктор знал почему.
Мать Мэри-Фрэнсис не довольствовалась приговором насильнику. Она проникла к нему в камеру и отравила его. Теперь она отбывала срок за убийство.
Виктор не знал ничего, кроме страхов Мэри-Фрэнсис. Он потратил годы, чтобы завоевать ее доверие и любовь, и потом попытался убедить ее завести детей. Но Мэри-Фрэнсис знала, что для нее это невозможно, даже если она сумеет перенести интимную близость. Всякий раз, когда об этом заходила речь, она впадала в безумие.
– Ей нужно было все тебе рассказать. – Кин сел на софу и обнял Виктора за плечи.
– Не думаю, что она смогла бы это сделать. Она боялась, что я разведусь с ней из-за того, что она не может иметь детей.
Виктор наклонился вперед. Ему показалось, что боль немного отступила. Или он так опустошен, что уже не способен ничего чувствовать?
– Значит, она совершенно тебя не знала. Виктор залпом осушил бокал.
– У Лидии нет такого страшного прошлого, – заметил Кин.
Виктор поднялся и зашагал по комнате.
– Значит, случится еще что-нибудь. Я ее погублю. Видно, я унаследовал этот роковой дар от отца. Я повторяю его судьбу.
– Ты совсем не похож на нашего папашу. Я на него похожу больше, чем ты. Именно я унаследовал его безжалостность и жестокость. Тебе же Присущи достоинство и верность, заставляющие меня устыдиться. Ты приложил массу усилий, чтобы собрать нас вместе. – Кин поднял бокал и выпил его до дна.
«Потому что вы мои единственные родственники», – подумал Виктор. Если не считать отца Мэри-Фрэнсис, который по-прежнему относился к нему как к сыну, что вызывало в нем жгучий стыд. Ведь это настойчивость Виктора заставила Мэри-Фрэнсис выбрать смерть в огне. Если бы он не требовал, чтобы она стала ему настоящей женой… Но он это делал.
– Это ничего не меняет, – наконец ответил он Кину. – Для Лидии быть рядом со мной – значит подвергать свою жизнь опасности. Я это знаю. И не переживу, если все снова повторится. Лидия сильная. Без меня ей будет лучше.
Кин медленно покачал головой.
– Именно отказавшись поступить должным образом, ты и погубишь ее.
Он поступит должным образом. Он даст ей свободу, чтобы она могла найти свое счастье.
Услышав вырвавшийся у нее стон, Хелена не поверила собственным ушам. Ошеломляющий восторг сменился паникой.
Тревор не терял времени даром.
С опозданием она поняла, что, собственно, ничто не удерживало ее у кроватного столбика. Никогда в жизни она не предполагала, что окажется в таком положении.
– Тревор, – прошептала Хелена, пытаясь сесть, – ты должен остановиться.
Положив свою большую руку ей на грудь, он снова опустил Хелену на кровать.
– Ложись и успокойся. Ты же заперла дверь.
Тревор снова вернулся к своему занятию. Его совершенно не волновало, что их застанут. Апочему, собственно, он должен беспокоиться? Это она раздета донага, а не он. К тому же он не мог оказаться в спальне Хелены без ее согласия.
Господи, когда Тревор сказал, что хочет целовать ее всю, она не думала, что его слова надо понимать буквально.
Хелена хотела, чтобы он остановился. И в то же время мечтала, чтобы он продолжал. Уткнувшись лицом в подушку, она старалась заглушить стоны. А потом утратила всякий контроль над собой, словно в ней распрямилась какая-то давно сжатая тугая пружина. Напряжение исчезло, она покачивалась на волнах наслаждения, которое, как прибой, вновь и вновь накатывало на нее. Хелена всхлипнула. Облегчение, восторг и отчаянное безрассудство смешались в этом звуке. Тревор сделал ей подарок, который нельзя купить за все золото мира. Она Просто светилась от счастья, сердце готово было выскочить у нее из груди.
Силы небесные! Значит, она способна на страсть, и все это благодаря Тревору. Никому другому она не могла бы открыться с таким доверием и подарить свое сердце.
Тревор сел рядом и обнял ее.
– Ну что, всю подушку искусала?
Хелена отбросила подушку и уткнулась лицом в его рубашку. Он гладил ее по волосам, а она думала, что будет дальше. Она столько успела испытать, ее силы исчерпаны, а Тревор все еще полностью одет. Разве она не для того привела его сюда, чтобы он занялся с ней любовью? Хелена считала, что она лишь доставит удовольствие Тревору. Она не верила, что сама способна испытать наслаждение.
Хелена положила руки ему на грудь, упиваясь его мощью. Вспомнив их встречу в парке, она скользнула рукой к поясу его бриджей, потом ниже и провела пальцами по напрягшемуся мужскому естеству.
Тревор одним движением схватил ее за руки и навалился на нее.
– Прекрати, иначе я привяжу тебя к кровати.
– Но ты…
Его дыхание стало прерывистым, тело напряглось. Хелена узнала в этом волну наслаждения, недавно возносившую ее к вратам рая.
– Ты не…
Ей недоставало слов, чтобы свободно говорить на эту тему.
– Ты останешься непорочной, я не стану посягать на твою девственность без церковного благословения.
В его голосе слышалась ярость. Господи, а она-то думала, что Тревор больше не сердится.
Кровь бросилась ей в лицо.
– Я думала, что ты сможешь получить то же наслаждение, что и я.
– Ты пригласила меня поговорить.
Хелена отвела взгляд, подумав, как мгновенно Тревор остудил ее пыл.
– Мы без конца говорим об одном и том же.
– Ты знаешь, чего я хочу.
– Я знаю, ты хочешь на мне жениться. Но в нашем обществе так не делается. Я не могу так просто забыть о своем происхождении. Я навлеку позор на своих родителей.
– Хелена, в Америке мужчина берет женщину в жены, если он любит ее и она любит его. Мы не считаем супружество имущественной сделкой, к которой любовь не имеет никакого отношения, как это принято у вас.
– Дай мне время, – прошептала она, чувствуя, как весь ее привычный мир рушится.
– Я дал тебе пять лет.
– Ты приехал чуть больше двух недель назад. Я понятия не имела, что ты вообще когда-нибудь вернешься.
– Разве тут дело во времени? Ты готова сделать меня своим любовником, но не примешь моего предложения.
У Хелены голова шла кругом. Может быть, тайно обвенчаться с ним? Бежать от родителей? Выживет ли она на чужбине? Хоть Америка и была колонией Англии, это совершенно другая страна.
– Мои родители…
– …хотят, чтобы ты была счастлива. И я сделаю для этого все, что в моих силах.
Она смотрела на Тревора, водоворот эмоций захлестнул её. Родители ее возненавидят. Они ведь приехали в Лондон на светский сезон ради нее.
– Ты сама должна принять решение. Знай, что я всегда буду любить тебя, но не стану твоим тайным любовником.
От стука в дверь Хелена едва не лишилась чувств.
– Хелена, – позвал отец. – Что с тобой, девочка моя? Мне показалось, ты стонешь?
– Прячься! – в ужасе зашептала она.
– Не буду.
Тревор отпустил ее руки и поднялся.
– Все в порядке, папа. Просто мне приснился страшный сон.
Хелена буквально скатилась с, кровати и, похолодев, замерла.
Дверь предательски трещала.
– Хелена, ты там одна? – спросил отец, не переставая стучать.
Что ей делать? Тревор не станет прятаться, а отец слишком недоверчив и подозрителен.
Глава 20
Виктор не сомневался, что безумие его жены передалось и ему. Ничем иным он не мог объяснить свой неожиданный визит к леди Кейн. Слова Софи, вскользь сказанные о Хелене, не давали ему покоя. Случившееся с Лидией мучило его, он старался думать о чем угодно, только не о ней, хотя воспоминания, мечты и желания преследовали его во сне и наяву.
Недавнее недомогание леди Кейн оказалось непродолжительным, и она приветствовала Виктора лучезарной улыбкой. Когда он попросил разрешения наедине поговорить с Хеленой, графиня отнеслась к этому явно благосклонно.
Его проводили в уютную библиотеку, куда вскоре вошла леди Хелена. На ее лице отразились замешательство и страх.
– Вы не присядете, миледи?
Леди Хелена недоуменно посмотрела на него, словно ожидала услышать совсем иное, и опустилась на краешек кресла.