— Как я рад! Это настоящий идиотизм — взвалить все на себя. Я понимал в своем состоянии все, кроме величины этого напряжения. Уговаривал сам себя, что мне никто больше не нужен в помощь…
— Ну, теперь-то ты в порядке. Я буду тебе помогать. Ты можешь побыть в гибернации, если захочешь…
— Нет, в этом нет необходимости, — торопливо отвечает Райан. — Теперь будет все в порядке, когда можно с кем-то поделиться заботами. — Он слабо улыбается. — Старомодное чувство одиночества. — Он вздрагивает. Ему все еще кажется, что он видит что-то уголками глаз. — Я надеюсь, во всяком случае.
— Конечно, — убежденно соглашается Джон. Райан доволен: Джона всегда было нелегко в чем-то убедить.
— Благодари Бога за аварийную систему, а? — смущенно произносит Джон.
— Аминь, — откликается Райан.
На самом деле, если уж кого-то и надо было разбудить, то уж конечно молодую жену Джанет… Он отгоняет эту мысль и встает. Быть с Джоном — почти все равно что быть одному: братец не из самых разговорчивых.
Райан поднимается на ноги. Джон сноровисто управляется с приборами.
— Тебе бы, старина, лучше отправиться в постель, — говорит он. — Я тут присмотрю…
Райан, облегченно вздохнув, отправляется в спою каюту.
Он лежит в темноте, вознося хвалу лекарству, разогнавшему его бред. Лишь легкое чувство тревоги от того, что к нему присоединился брат.
Джон, вероятно, знает о связи, которая была у него с Джанет. Ему, впрочем, может быть все равно. А может, и не все равно. Джон не особенно мстительный человек, но все-таки надо быть начеку.
Райан вдруг вспоминает другую свою любовную связь — с Сарой Карсон, дочерью старого Карсона…
В игрушечном бизнесе Карсон — конкурент Райана. Он был председателем компании «Лунный свет» и знал Райана многие годы. Оба давно отделились от «Сондерс тойз» и с тех пор все время шли практически ноздря в ноздрю. Их соперничество было дружеским, и они часто встречались за ленчем или за обедом, пока обычай есть в обществе не вышел из моды. Потом они продолжали общаться по видео.
Со временем Карсон сделался фанатичным Патриотом, и, по мнению Райана, с ним было больше не о чем разговаривать. Однако стало очевидно, что Патриоты являются самой сильной политической группировкой в стране, и Райан решил, что ему не повредит остаться другом Карсона. Он посещал с ним некоторые митинги и даже зарегистрировался в качестве члена партии.
На одном из таких митингов он и встретил Сару: двадцатидвухлетняя красавица, похоже, не особенно разделяла взгляды отца.
Джозефина переживала нелегкие времена и вместе с детьми проводила две трети суток под действием успокоительных средств. Райан сам остро нуждался в отдыхе.
В качестве оного он выбрал Сару. Или, вернее, это она выбрала его. С первых же секунд знакомства она пустила в ход все свои чары.
Они стали встречаться в недостроенной гостинице. За несколько шиллингов снимали номер из нескольких комнат. К тому времени гостиничный бизнес был в упадке, поскольку мало кто уезжал из дома и рисковал довериться гостиницам.
Сара вывела Райана из депрессии, предоставляя ему нечто, чего он с нетерпением ждал каждую ночь. Она была страстной и выносливой. Райан приспособился спать днем.
Он пользовался митингами Патриотов как оправданием своих отлучек и даже иногда появлялся на них с Сарой и ее отцом.
Потом Карсон поссорился со своей партией. Ему пришло в голову, что Земля не планета, обращающаяся в космосе, а на самом деле полый «пузырь» в бесконечной твердой скале. «Мы ходим не по внешней поверхности сферы, а наоборот, по внутренней!»
Карсон вышел из партии, чтобы создать собственную группировку, и вскоре оброс порядочным числом последователей, разделявших с ним веру в Полую Землю. Сара продолжала ходить с отцом на его митинги (она знала, что у него слабое сердце, и была его шофером).
Затем Карсону взбрело в голову, что Райан его враг, о чем Сара немедленно сообщила ему.
— Эта старая песенка — кто не с нами, тот против нас. Он становится смешным, — сказала она. — Я беспокоюсь за его сердце. — Она гладила Райана по груди, лежа с ним в гостиничной постели. — Он велел мне перестать с тобой видеться, милый.
— И ты собираешься это сделать?
— Думаю, да.
— Только чтобы угодить ему? Он уже созрел для дурдома, сама знаешь. Даже эти чертовы фанатики, Патриоты, считают его чокнутым.
— Он мой старенький папа. Я люблю его.
— Я бы сказал, ты прямо виснешь на нем!
— Милый, разве я бы связалась с тобой, если бы не страдала отцовским комплексом!
Райан разозлился. Тупой старый осел! Теперь вот и дочь пытается его унизить.
— Очень умно, — резко произнес он. — Я и не знал, что в твоем арсенале есть такие острые ножи.
— Перестань, милый. Ты же сам начал. В любом случае, я просто пошутила. Ты совсем неплох для твоего возраста.
— Спасибо.
Он, хмурясь, подставил стакан под кран в раковине и налил воды. Затем осторожно отпил и выплеснул остатки.
— О Боже. Уверен, что в воду сейчас что-то добавляют.
— Разве ты не слышал? — Она вытянулась на кровати. Ее тело было почти совершенным. Казалось, она дразнит им Райана. — В воде есть все — ЛСД, цианид, какая-то дрянь для загнивания мозгов…
Он фыркнул:
— Конечно. Это, вероятно, просто дохлые крысы… — Он взял рубашку и стал надевать ее. — Нам пора ехать, уже девять. В десять начнется комендантский час.
— Не хочешь трахнуться последний разок? Ради старой дружбы?
— Ты же не хочешь больше видеться?
— Я хочу, милый, поверь. Но в его состоянии это убило бы его.
— Лучше бы ему умереть.
— Может, и так. — Она спустила с кровати длинные ноги и начала одеваться. — Подбросишь меня домой?
— По старой дружбе…
Смесь гнева и подавленности захлестывала его с головой. Он старался отделаться от этих мыслей, но становилось еще хуже. При всех его деловых заботах — падение производства, таможенные запреты, невыплаченные долги — ему еще этого не хватало. Он знал, что шансов на то, что она передумает, нет. Она была прямой и бесхитростной. Ее заигрывания были открытыми. Теперь же была открытая отставка. Он и не подозревал, как сильно она поддерживала в нем его «я». Нельзя было полагаться на нее.
Они вышли из гостиницы. Красное солнце застряло на горизонте. Его машина стояла неподалеку. Этот комендантский час казался абсолютно бессмысленным, поскольку на Оксфорд-стрит навряд ли кто-либо еще проживал.
Райан постоял у машины, глядя на руины сожженных универмагов, на опустошенные административные блоки — напоминание о зимних бунтах.
Сара Карсон выглянула в окно машины.
— Любуешься? — спросила она. — Ты, похоже, романтик?
— Может быть, — ответил он, садясь в машину и заводя мотор. — Хотя всегда считал себя реалистом.
— Ты просто эгоистичный романтик.
— Не будь жестокой сверх необходимости, — заметил он, направив машину вдоль улицы.
— Прости. Я не слишком сентиментальна. В наше время нельзя себе этого позволить.
— Хочешь, чтобы я подвез тебя до самого Кройдона?
— Не думаешь ли ты, что я пойду пешком через зону антифеминистов?
— Зону? Они что, контролируют весь район?
— Почти. Хотят создать собственное маленькое государство в Болхэме — вообще без женщин. Они убивают любую женщину, которая попадется им в руки. Очень мило.
Райан фыркнул.
— У них, видимо, чертовски правильная позиция.
— Не будь гадким, дорогой. Можем мы объехать Болхэм кругом?
— Это самый короткий маршрут, с тех пор как в Брикстоне взорвали Брайтон-роуд на кусочки.
— Попробуй тогда с другой стороны.
— Посмотрим.
Некоторое время они ехали молча.
Лондон был мрачным, почерневшим и разрушенным.
— Думал когда-нибудь удрать отсюда? — спросила Сара, когда они ехали по Вексхолл-Бридж-роуд, стараясь избегать рытвин. Райана начало слегка подташнивать. Это из-за нее, подумал он. Или из-за проклятой боязни открытого пространства.
— А куда? Везде еще хуже, чем в Англии.
— Конечно.
— И, чтобы жить за границей, нужны деньги. Раз никто больше не признает чужую валюту, на что тогда жить?
— Думаешь, в это Рождество станут покупать много игрушек?
Сара посмотрела на разрушенные дома.
Его подавленность и злость росли от понимания того, что она права.
— Ты и мой старый папочка занимаетесь не тем бизнесом, — весело произнесла она. — У него по крайней мере хватило ума заняться политикой. Это надежнее — во всяком случае, на какое-то время.
— Может быть. — Они ехали по мосту, который шатался и скрипел.
— Сильный ветер его доконает, — сказала она.
— Помолчи, Сара. — Он крепче вцепился в руль.
— О Боже. Закончи с этим делом красиво. Я-то думала, что ты — хороший бизнесмен, настоящая хитрая бестия. Этакий хладнокровный малый, использующий все шансы. Сам говорил!
— Не надо тыкать меня в это носом. У меня, любовь моя, есть планы, о которых ты понятия не имеешь.
— Это что — идея о космическом корабле? — рассмеялась она.
— Откуда?..
— Не ты мне рассказал, дорогой. Я порылась в твоем портфеле пару недель назад. Ты это в самом деле серьезно? Хочешь отправить тринадцать человек в Сибирь и выкрасть тот самый ооновский космический корабль, весь год стоящий без дела?
— Он готов к полету.
— Они все еще пререкаются, кому какой принадлежит от него кусок и кто имеет право на нем лететь. Он никогда не взлетит.
Райан усмехнулся.
— Милый, ты еще больше рехнулся, чем мой старик!
Райан нахмурился.
— Подожди, вот расскажу друзьям… Заработаю на целую неделю обедов.
— Только попробуй сказать кому-нибудь, крошка, — проговорил он сквозь зубы.
— Валяй, милый! У всех свои иллюзии, но это просто смешно. Как ты будешь управлять такой махиной?
— Управление кораблем полностью автоматическое, — ответил он. — Это самый сложный механизм из когда-либо созданных.