— Вы же можете построить машину времени! — выкрикнул Пепин. — Ведь должен же быть выход! Мне необходимо вернуться!
— Вернуться? — переспросила Хохотушка, подняв бровь. — Вернуться? Как же ты можешь вернуться туда, где никогда не был? Знаешь что — пошли.
И она повела его к выходу.
Подкрепившись немного соленой пищей в доме у Высокой Хохотушки, Пепин немного успокоился. Они сидели за столом друг против друга, в крохотной комнатке с окном на улицу. Пепин молчал, словно впал в апатию. Похоже, они симпатизировали друг другу: она ему явно сочувствовала, а он еще на побережье был очарован ее красотой и женской привлекательностью… Но отчаяние пересилило все чувства. Он уронил голову на руки и мрачно разглядывал стол.
— Пепин, ты на самом деле тоскуешь не о прошлом, — мягко произнесла Хохотушка. — Ты тоскуешь о мире, которого никогда не было: рай, Золотой Век… Люди всегда говорили о таких исторических временах… Но это все — идиллия, тоска не по прошлому, а по детству, по утраченной невинности. Ведь мы все мечтаем вернуться именно в детство.
Он поднял глаза и горько усмехнулся.
— Мое детство не было идиллическим, — сказал он глухо. — Я был ошибкой, и мое рождение произошло случайно. У меня не было ни друзей, ни душевного спокойствия.
— Но были удивление, иллюзии, надежды… Даже если бы ты смог вернуться в прошлое Земли, ты не был бы там счастлив.
— Земля сейчас в упадке, и это часть эволюционного процесса. На Луне то же самое, но происходит искусственным образом — вот и вся разница. Прошлое Земли никогда не было по-настоящему упадническим.
— Прошлого не воротишь…
— Это старая поговорка, да и ваши возможности ее опровергают.
— Но ты не знаешь всего, — печально сказала Хохотушка. — Даже если бы воспользовался, кораблем…
— Каким кораблем?
— Это такая машина для движения во времени, ранний, примитивный опыт, от которого мы отказались. Теперь мы не нуждаемся в подобных устройствах.
— А что, эта машина еще существует?
— Да, она находится позади Палаты Времени, — рассеянно ответила она, думая о чем-то своем.
Пепин постарался быстрее сменить тему, опасаясь, как бы она не догадалась, что у него на уме.
— Может, ты и права. На старушке Земле ничего не осталось, чтобы любить ее по-прежнему. И если я — последний, кто ее любит, то должен оставаться с ней…
Последние слова Пепин произнес словно не по своей воле, поскольку никогда так не думал. Впрочем, некая потаенная частичка его души, видимо, таила в себе нечто подобное.
Хохотушка удивленно посмотрела на него, едва ли расслышав и половину того, что он говорил. Она решительно встала из-за стола.
— Я провожу тебя, — сказала она. — Тебе надо отдохнуть.
Пепин согласился, лишь бы не затевать каких-то пустых разговоров. Он был уверен, что все равно не заснет. Он должен воспользоваться единственным шансом! Где-то там, в гаснущем вечернем свете, покоится машина времени, и он, может быть уже очень скоро, вернется в столь прекрасное и манящее прошлое — к изумрудной Земле, навсегда покинув эту нынешнюю малопривлекательную, просоленную планету!
Блеклый свет из окон домов освещал извилистые улочки, по которым он пробирался к Башне Времени. Никто его не заметил, когда обходил он то самое огромное здание, о котором говорила Хохотушка.
Наконец, на крохотной площади за Башней, он наткнулся на то, что искал: на изогнутых опорах, полускрытое в сумраке ночи, покоилось странное металлическое сооружение. Да, это не могло быть ничем иным, кроме… Машина времени была достаточно вместительна: рассчитывалась, по-видимому, на трех-четырех человек. Рядом с ней угадывалась еще парочка таких же машин, но только еще более запущенных. Пепин осторожно подошел поближе и прикоснулся рукой к холодному металлу. Сооружение слегка качнулось, заскрипели опоры. Беспокойно оглядевшись по сторонам, Пепин прижался к ней, чтобы скрип прекратился. Кажется, его никто не заметил. Проведя еще раз по яйцеобразному корпусу, он нащупал какую-то кнопку и надавил на нее. Почти неслышно отошел в сторону люк.
С большим трудом удалось Пепину взобраться в сильно раскачивающуюся машину. Он еще раз пошарил рукой в надежде обнаружить выключатель, и после некоторых сомнений нажал на что-то, и не ошибся.
Вспыхнул мягкий, голубоватый свет, которого было вполне достаточно, чтобы осветить всю кабину. Здесь не было никаких сидений, а большая часть приборов, по-видимому, была скрыта за переборками. Посередине возвышалась стойка с четырьмя панелями управления на высоте груди. Пепин, преодолевая качку, осторожно подошел к стойке и начал их изучать. Жизнь на Луне приучила его к работе со всевозможной техникой, и он быстро сориентировался в приборах, которые оказались ему знакомы. В центре располагался самый большой циферблат. Справа была метка «плюс», а слева — метка «минус». Очевидно, так помечались прошлое и будущее. Пепин не нашел никаких дат, вместо этого были числа — от одного до десяти. Что ж, достаточно будет одного путешествия, чтобы сориентироваться в этой шкале.
Другой циферблат, похоже, указывал на скорость. Над одним выключателем была подпись «аварийное включение», а над другим — загадочная надпись «настройка Мегапотока».
Оставалось выяснить состояние источника энергии. Пепин, прихрамывая, подошел к приборной доске с большой рукояткой. С бьющимся сердцем он повернул ее. В индикаторе вспыхнул огонек и осветил надпись «вкл.». Послышалось тихое гудение, ожили стрелки, и засветились экраны. Пепин вернулся к стойке и повернул главный переключатель, установив его на минус 3.
Машина уже не раскачивалась на опорах. Движения не ощущалось, однако приборы усердно работали. Пепин вдруг почувствовал головокружение.
Он несся назад, сквозь Время, в прошлое!
Быть может, под влиянием движения машины, или сумасшедшего мелькания цветных огоньков на экранах, или таинственных звуков, исторгаемых приборами, — во всяком случае, состояние Пепина было почти истерическое.
Он смеялся, словно обезумевший: получилось! Сбывается то, о чем он мечтал!
Наконец звуки постепенно стихли, чувство слабости исчезло. Машина, похоже, закончила перемещаться.
Пепин трясущимися руками натянул на голову шлем: воздух прежней Земли мог оказаться для него чересчур насыщенным.
Это спасло ему жизнь.
Он нажал на кнопку, дверь медленно отошла назад, И он шагнул в тамбур. Дверь закрылась, и Пепин открыл наружный люк.
Перед ним ничего не было.
Не было ни звезд, ни планет. Не было ничего, словно он оказался в совершеннейшем вакууме.
Куда же он попал? Неужели приборы оказались испорченными? Может быть, его забросило в невероятно далекий космос, в котором не было никаких материальных тел? У Пепина закружилась голова. Он попятился назад, в тамбур, устрашившись находиться долго в этом жутком пространстве. Закрыл люк и, охваченный паникой, ринулся к приборам. Но теперь уж повернул рукоятку на минус 8. Снова ожили экраны, замельтешили цветные огоньки и заметались стрелки. Опять на него навалилась слабость…
Машина вновь остановилась.
Гораздо осторожнее, чем в первый раз, выползал Пепин наружу.
Ничего.
Потеряв от ужаса голос, он кинулся проделать то же самое, что и делал, но только ставя теперь на минус 10.
Легкое головокружение…
Остановка.
И опять — бездонная яма пустого пространства.
Чтобы проверить машину полностью, оставалось только одно: установить переключатель на будущее и посмотреть, что будет твориться там. На худой конец, можно будет воспользоваться аварийным возвращением.
Он повернул ручку влево, на плюс 2.
Гудение сменилось пронзительным визгом. Молниями засверкали экраны, а стрелки бешено заметались по шкалам. Невыносимая боль обрушилась на голову Пепина, и он в ужасе пал наземь. Казалось, что машину швыряет неведомая сила.
Наконец все стихло. Пепин медленно-медленно поднялся и столь же медленно двинулся к тамбуру…
И увидел…
Он увидел голубые полосы с золотыми пятнами, спиралями уходящие в бесконечность. Увидел потоки темно-красного и мрачно-фиолетового света. Взлетающие вверх зелено-черные горы. Оранжевые и пурпурные облака. Что-то непрерывно сотворялось и тут же распадалось. Он ощущал себя одновременно и гигантом, и карликом…
Мозг отказывался что-нибудь понимать.
Почти теряя сознание, он судорожно захлопнул люк.
Что это было? Хаос? Похоже, нечто метафизическое, чем реальное. Нет, это уже был не вакуум, а, скорее, его противоположность: пространство, забитое до отказа всем, что только можно вообразить. Интересно, а не могла ли эта машина перемещаться не во времени, а быть предназначенной для путешествия… куда? В другое измерение? В другую Вселенную? А к чему тогда плюс и минус на шкале? Почему же Высокая Хохотушка называла это именно машиной времени? Неужели она обманула его?
Пепин откинул шлем и вытер с лица пот. Глаза воспалились, головная боль не переставая терзала его. Мысли путались.
Ему страшно захотелось немедленно воспользоваться «аварийным возвращением». Но он пересилил себя. В конце концов, оставался еще один, таинственный регулятор «настройка мегапотока»… Уже не рассуждая, он повернул его и… был отброшен назад — машина рывком вернулась к обычному режиму. На экранах замелькали изображения.
Появлялись и тут же исчезали какие-то картинки. Мелькали тени, напоминающие человеческие фигуры. Пепин безумным взглядом наблюдал за жизнью экранов.
Прошло очень много времени, и он опять лишился чувств.
Он узнал голос Высокой Хохотушки и открыл глаза. Его вопрос не был оригинальным в подобных обстоятельствах.
— Где я? — слабо спросил он, глядя на нее снизу вверх.
— В Мегапотоке, — отозвалась она. — Ну и дурак же ты, Пепин. Нам с Мыслителем доставило уйму хлопот найти тебя. Удивительно, как ты не спятил.
— Я думал, что уже. А вы как сюда попали?
— Мы отправились за тобой вверх по течению Мегапотока. Но ты перемещался с такой бешеной скоростью, что пришлось затратить уйму энергии, догоняя тебя. Я вижу по приборам, что ты все-таки побывал в прошлом. Ну, доволен теперь?