— В «20-ом» веерник «Искра-5» стоял. Вырубил я его к чертовой матери, от греха подальше, — сообщил Солома.
— «23-й» пустой, — голос Виккерса заглушали небольшие помехи. — Мы с Коровой сейчас к «9-му» подходим. — Прямо за ним жилой модуль.
— Не высовывайтесь пока. Мы скоро, — капрал махнул рукой Алферову и первым рванул к выходу.
— Давайте пошустрее. У меня руки чешутся накостылять этим уродам, — ответил Виккерс. Секунд на десять снайпер замолчал, а затем его очень довольный голос проскрежетал на весь эфир: — Вижу остатки генераторной. Ох, и разворотил я ее… просто в гавно!
К этому моменту Штык с напарником уже успели добежать до «10-го» инкубатора, за которым их поджидали Солома и Хомяк. Модуль номер «9» оставался справа метрах в пятидесяти. Метнув туда быстрый взгляд, капрал увидел две камуфлированные фигуры, которые вскрывали одну из вентиляционных решеток. Замысел Виккерса и Коровина оказался весьма прост. Вход в «9-й» инкубатор находился с другой стороны и великолепно просматривался из жилого модуля, так что проверить его обычным способом, не угодив под огонь из окон, было просто невозможно. Разведчикам ничего не оставалось, как прощупать объект гранатой.
Капрал только об этом подумал, как внутри строения полыхнуло. Белое пламя, вмиг деформировавшиеся стены, потеки металла и оплавленные дыры, из которых словно из турбо-печи с ревом вырывается раскаленный, серый от копоти и пепла воздух. Все как тогда, когда неожиданно рванул инкубатор с веерником…
Штык подумал об этом, но никаких выводов сделать так и не успел. Все мысли переколошматил возглас, вернее трубный боевой рев Жоры Хомяка:
— Выходим! Сейчас! Под шумок!
— Стоп! Куда, нахрен, впереди старших?! — капрал оттолкнул снайпера. — Я первый! А вы, трое, за мной… по сигналу!
Выскочив из-за угла, капрал оказался с торца строения номер «10». Здесь его могли видеть только из двух окон жилого модуля: из одного на первом и одного на втором этаже. Так как зарешеченное окошко на первом этаже было очень маленьким и находилось довольно высоко, наверняка под самым потолком, бывалый солдат счел его неудобным для стрельбы, а стало быть относительно безопасным. Само собой, что капрал тут же сосредоточил все свое внимание на двустворчатом окне второго этажа. И правильно сделал, потому что именно оттуда на него глядели. Кто именно, Штык не мог сказать, но что за двойным оконным стеклом кто-то стоял, это факт.
Неожиданно отдаленный треск догорающего «9-го» инкубатора потонул в шипении плавящегося металлопласта, вспышках лазерного огня, ругани, стонах и отчаянных криках Виккерса:
— Снайпер! Второй этаж! Корову задело! Кто-нибудь, поддержите огнем!
Начиная с этого момента, капралу стало не до раздумий. Повинуясь скорее рефлексам, чем разуму, он надавил на спуск и разом послал четыре мощных импульса по фигуре, маячившей в окне второго этажа. Попал или нет, Штык так и не понял, однако оконный стеклоблок буквально вскипел и раскаленной шрапнелью выстрелил наружу. Перекрикивая этот грохот и клокотание, Зыков заорал дурным голосом:
— Все ко мне! Прикрывать наших!
Штык не стал дожидаться подхода Алферова, Хомяка и Соломы, а стремглав кинулся вперед. По пути он перескочил через три или четыре довольно толстые металлокерамические трубы, подведенные к инкубатору, и уже через пару секунд был готов к бою.
Выглянув из-за угла, капрал наконец увидел весь жилой модуль целиком. Это было прямоугольное двухэтажное здание, собранное из пенобетонных панелей. Четыре окна на втором этаже, два на первом, плюс небольшое крыльцо с узкой железной дверью. Маскировочная термосеть накрывала здание с хорошим запасом, отчего казалось, что это здоровенный гриб-боровик, надумавший посоревноваться в габаритах с росшими вокруг лесными великанами. Все выглядело добротно и культурно. Наверняка при других обстоятельствах Штык мог даже похвалить добросовестных работящих хозяев, но только не сейчас. Сейчас все впечатление портила пара лазерных винтовок, не переставая палящих из крайнего правого окна. Иногда к ним присоединялся еще один ствол из соседнего проема. Он стрелял редкими одиночными импульсами и, судя по всему, доставлял Виккерсу с Коровиным куда больше хлопот, чем его двое других ошалевших то ли от страха, то ли от ненависти собрата.
— Точно снайпер, — проскрежетал себе под нос капрал и без промедления нажал на спуск своего лазерника.
Четырехствольный SK-41 недаром прозвали «вышибалой». Четыре мощных импульса, собранные в один увесистый кулак, обладали не только высокой пробивной, но и недюжинной ударной мощью. Они сработали будто осколочно-фугасный снаряд старой, лет так тридцать как снятой с вооружения пушки и разворотили полуметровый кусок стены, а вместе с ней и половину оконного блока. Снайпер сразу заткнулся, как, впрочем, и две другие винтовки из соседнего окна.
— Ага, ссыте, когда страшно! — прошипел Штык и тут же добавил по общей связи: — Огонь по окнам! Не давайте канальям высунуться!
Демонстрируя, как именно это следует делать, капрал пару раз нажал на спуск и превратил позицию снайпера в бесформенное черное отверстие, исходящее клубами густого смрадного дыма.
Если вовремя не свалил из комнаты, то ему капец, — пронеслось в голове наемника. — Вот так их и надо держать! В страхе! Чтобы, суки, и носу не могли высунуть!
На приказ командира откликнулись сразу четыре ствола. В крайнее правое окно, в то самое, из которого несколько секунд назад палили вражеские винтовки, влетела целая стая коротких лазерных импульсов из СЛВТ. Это был привет от Виккерса, который уже успел оттащить Коровина в укрытие и теперь вступил в бой. Вначале коллегу поддержал Жора Хомяк, но видя, что активность в окне равна нулю, снайпер отыскал себе другую цель. На пару с Алферовым они принялись разносить последнее четвертое окно второго этажа.
Тоже мне защитники Брестской крепости! — Штык вспомнил покрытое пылью и паутиной выражение, смысл которого уже доподлинно никто и не помнил. — Нашли, блин, позицию! Пенобетон! Дерьмо, а не материал! Да его вон… гауссовка крошит, будто мягкую рассыпчатую халву.
И правда гаусс-винтовка Соломы извергала целый поток смертоносных закаленных игл, которые медленно, но уверенно разъедали зарешеченные оконные проемы первого этажа. Это походило на работу пескоструйной машины, безжалостно уничтожающей слои старой ржавчины. Единственное, что практически не поддавалось оружию, так это толстые решетки. Сделанные из какого-то очень прочного сплава и основательно заглубленные в стены, они на удивление стойко противостояли воздействию игл. Соломе предстояло истратить не одну обойму, чтобы сковырнуть хоть одну из этих конструкций.
Капрал понял это и мигом поднял свой карабин. Он навел «вышибалу» на ближнее окно… да так и не нажал на спуск. Старый матерый наемник вдруг подумал, что хитроумные… Нет, отставить! Что подлые свинари, как раз и ожидают прорыва именно через окна и двери. Затаились, забаррикадировались и держат их на прицеле, а может, поставили мины или какие-нибудь ловушки. У кого-то из этих сволочей, судя по всему, мозги и впрямь здорово работают!
Итак, теоретически допустив, что ферму могут оборонять опытные бойцы, капрал решил и действовать соответственно. Будет вам, суки, сюрприз!
Штык пару раз пальнул в ближайшие от него окна и тут же припустил прямо к жилому модулю. Стрелял Зыков скорее по инерции, по накрепко вбитой в самые недра мозжечка привычке. Хотя в реальности особой опасности не было. Вряд ли среди фермеров сейчас отыщется смельчак, решившийся хотя бы приблизиться к окнам, а уж тем более из них высунуться. Ребята уделают имбицила в два счета.
Оказавшись около стены модуля, капрал, ни секунды не раздумывая, пальнул в нее из своей несказанно «деликатной» пушки. Когда пыль и дым рассеялись, выяснилось, что лазерные импульсы выжгли в пенобетоне лишь небольшое округлое углубление размером с обеденную тарелку. Этого было явно не достаточно, а потому мародер поднял оружие вновь.
— Штык, лазером тут не возьмешь, — запыхавшийся голос Соломы прозвучал у капрала за спиной. — На первом этаже стены офигеть толстые. Я эту гребанную решетку так и не сколупнул.
— Черт с ней, с решеткой, бей здесь! — Зыков отступил в сторону. — Мне нужна дырка, глубокая, сантиметров двадцать. Чего ждешь?! Огонь, твою мать!
Солома не особо въехал, для чего именно капралу потребовалась ковырять стену, но вопросов задавать не стал. Он просто перевел гаусс винтовку в режим «сврхзвук-2» и принялся доделывать работу, перед которой спасовал знаменитый «вышибала» унтера.
В максимальном разгонном режиме гауссовка издавала глухие хлопки, продолжением которых становились настоящие взрывы, выбивающие из стены облачка едкой пыли и шрапнель битого щебня. На все это великолепие Штык глазеть не стал. Держа «Ремингтон» наготове, он быстро окинул взглядом подступы к модулю, отыскал Алферова и Виккерса. Последний выглядел, мягко говоря, жутковато. Его грудная панель и правый плечевой бронеблок напрочь потеряли свою камуфлированную раскраску и стали пепельно-серыми. Более внимательное рассмотрение обожженных участков выявило несколько неглубоких грязно-белых язв. Капрал насчитал, как минимум, четыре довольно кучно легших лазерных импульса. На счастье Виккерса оружие неизвестного снайпера оказалось недостаточно мощным, чтобы пробить броню, отчего мародер, в худшем случае, мог отделаться лишь легкими ожогами. Ничего, не мальчик, потерпит, ― сказал себе Штык и тут же прогорланил боевую команду:
— Эй, макаки, не расслабляться! Всем держать окна! Где, нахрен, этот гребанный грызун?!
— Спокойно, Лёва, я на позиции, — передал по связи Жора Хомяк. — Движения внутри не наблюдаю.
— Хорошо, — капрал слегка успокоился. — Всем приготовиться! Сейчас будем входить.
Произнеся эти слова, Зыков сорвал с пояса гранату и привычным движением перевел ее на фугасный подрыв, при котором все поражающие элементы распадаются на мелкие, практически безвредные металлические опилки. После этого Штык оттолкнул Солому: