— Наша студия продолжала работать и после катастрофы. Электричества уже не было, но главный техник, проныра, каких свет не видывал, раздобыл автономный генератор, а затем смог подключиться к одному из уцелевших китайских спутников. После этого появились кое-какие заказы, в основном от старых клиентов. Не много, но мы надеялись, что сможем протянуть до лучших времен.
На этом месте проститутка замолчала, и Сергей услышал, что она шарит вокруг себя.
— Что-то ищешь? — охотник скосил глаза на компаньонку.
— Ты бутылку с самогонкой куда дел? — ничего не отыскав у себя под креслом, Вика пыталась заглянуть на заднее сидение. — Я бы сейчас, пожалуй, глотнула.
— Выкинул я ее, — Сергей солгал, даже не моргнув глазом.
— Жаль, — проститутка сразу затихла и как-то вся поникла.
— А что дальше? — молодой человек вернулся к прерванному рассказу. — Когда до вас, наконец, дошло, что лучшие времена могут и не наступить?
— Хм… — девушка горько и в то же время задумчиво усмехнулась. — Я даже помню дату: 8 марта, прошлого года. Говорят, когда-то это был всемирный женский праздник. Вот именно в этот самый день нас и «поздравили». Прямо посреди дня в студию ввалился Костик Робин Гуд со своей бандой. Помнишь такого?
— Пару раз слыхал… — жестянщик наморщил лоб, припоминая. — Но так… смутно… краем уха.
— А вот я эту сволочь запомню до конца жизни. — Скосив глаз, Корн заметил, как девушка сжала кулаки. — Он сказал, что видел наших девочек в сети, и они ему очень понравились. Дальше он заявил, что у них… то есть у нас, теперь будет новая работа.
Дойдя до этого места, Вика замолчала, и на ближайшие пять минут единственным звуком, нарушавшим тишину, стал монотонный гул мотора. Сергей молча слушал его и пытался представить себе то положение, в которое угодила Вика и ее подруги. Похоже, это было настоящее рабство, о чем, кстати, и намекала девушка в самом начале этого разговора.
— Ты не пыталась вырваться?
Вопрос сам собой сорвался с языка охотника. Он даже почувствовал укол совести за то, что заставляет Вику вновь переживать тот ужас, но было уже поздно.
— Тогда… год назад еще работала мобильная связь… с перебоями, но все же работала. Через два дня после того, как нас забрали, я смогла дозвониться отцу.
— И что? — Сергей весь превратился в слух.
— Отец сразу же приехал вместе с двумя своими людьми.
— Он хотел тебя выкупить?
— Отец всегда был принципиальным человеком… — начала Вика.
— Плохо! — перебил ее охотник.
— Плохо… — со вздохом подтвердила девушка, а затем едва слышно добавила: — Была перестрелка. Их всех убили.
Убили… Всех убили… Корн в уме повторил эту жестокую фразу, однако почти ничего не почувствовал: ни страха, ни жалости, ни сострадания. Сергей даже сам удивился своему жесткосердечию. Привык что ли? Сжился с ликом смерти? Тут же вспомнились слова Вики, с болью произнесенные ею всего несколько минут тому назад. «Неужто в душе мы все — одно сплошное конченое зверье?» Да, именно так она и сказала!
Задай кто-либо подобный вопрос Сергею всего каких-то пару лет назад, и он вполне мог даже не понять о чем именно идет речь. Так бы и стоял, в изумлении открыв рот. Какое зверье? Как можно называть зверьем милых, добрых, отзывчивых людей, которые улыбаются и здороваются друг с другом по пять раз на день. А еще они носили белые перчатки, вели беседы об искусстве и высоких технологиях, читали утонченные возвышенные романы, гладили по головам детей, кошек и собак. Так было. Сергей точно помнил, что именно так все и было! Так почему же при первой же опасности, при потере стабильности и комфорта все полетело в тартарары? Почему эти самые добрые самаритяне вмиг позабыли о прогрессе и цивилизованности? Почему книги и произведения искусства без сожаления полетели в топку, осиротевших детей стали бросать на произвол судьбы, а четвероногих любимцев без жалости порубили на мясо?
Молодой охотник изо всех сил искал ответа. Искал, но, увы, не находил. Видать, чтобы разобраться в таких мудреных вещах, он еще слишком мало пожил на белом свете, мало думал, мало искал. Корн вдруг припомнил, что дядя Женя несколько раз пытался завести разговор на эту тему, но слова старика просто пролетали мимо его ушей. Оно и понятно, тогда еще была жива Кристина, и любовь к ней делала этот мрачный мир не таким уж серым и беспросветным. Рядом с возлюбленной Сергей еще вполне мог какое-то время находиться в плену иллюзий. Может даже довольно долгое время. Но в миг ее смерти все изменилось. Розовые очки счастья разбились. Ахмед показал ему чудовищную правду. И это второе злодеяние, за которое эта мразь должна будет дорого заплатить.
— Значит, в Новгороде у тебя тоже остался кровный враг? — Сергей вдруг подумал, что сейчас едва ли не у каждого в этом мире отыщется свой персональный Ахмед.
— Это ты о Робин Гуде что ли? — догадалась Вика.
— О нем, — Корн кивнул.
— Нет, — девушка отрицательно покачала головой. — Был враг, да весь вышел. Примерно через полгода Ахмед с ним разобрался… с ним и со всей его шайкой.
— Я так понимаю, после этого ваше заведение перешло к нему? — предположил охотник.
— Догадливый! — проститутка хмыкнула.
— И как? Стало еще хуже?
— Хуже, чем с гнидой Костиком, быть не могло, — Виктория скрипнула зубами от злости и ненависти. — При нем мы были даже не людьми, а скорее резиновыми куклами, сваленными в одной грязной зловонной коробке. Нас доставали, пользовали, а потом без церемоний забрасывали назад.
— А при Ахмеде?
— Не поверишь, но, похоже, ему кто-то рассказал о жрицах любви.
— Жрицах любви? — не понял Сергей.
— О гейшах, гетерах, прекрасных куртизанках и прочей яркой упаковке, которая может возбуждающе обрамлять наши голые задницы, а главное, за которую готовы платить клиенты. Знаешь, ведь сейчас очень многим хочется хоть на часок позабыть о всей этой гребаной разрухе и с головой погрузиться в сладкую сказку. — Дойдя до этого места, Вика неопределенно пожала плечами: — Не скажу, что это плохо. По крайней мере, тогда-то у нас и появились отдельные комнаты, шмотки, косметика и даже кое-какие деньги.
— Настоящий рай! — губы бывшего жестянщика искривила ироническая ухмылка.
— По сравнению с тем, что творилось при Костике, то и впрямь рай, да и, пожалуй, в сравнении со всем остальным миром тоже.
— И тебе не противно? — Сергей, наконец, задал вопрос, который вертелся у него на языке уже очень давно.
— Сейчас даже жить и то противно, — призналась проститутка. — А это… Просто работа такая. Встречаются и похуже.
— Но ведь встречаются и получше… — охотник повернул голову и вопросительно поглядел на девушку.
— И где ж ее искать, ту, что получше? Я артистка, танцовщица и кроме этого больше ничего не умею. Так что для меня вариантов нет. А тут почти то же самое шоу: задирай ноги, извивайся да стони погромче. ВК-программа, прямо один к одному.
Эти слова девушки окончательно убедили Сергея в том, что Вика и впрямь раньше участвовала в виртуальных секс-сеансах. Скорее всего, после катастрофы их студия только этим и жила. Какие тут, нафиг, танцы, когда вся Земля в руинах?! А секс он и есть секс… востребован везде и всегда.
Помимо воли молодой человек скосил глаза и скользнул по компаньонке взглядом. Сделал он это очень осторожно, дабы его внимание не походило на похотливое оценивание, с которым клиенты обычно присматриваются к живым кускам мяса. Изучая свою знакомую, Корн неожиданно осознал, что впервые с момента их, прямо скажем, весьма неординарной встречи смотрит на Викторию, как на женщину… причем очень даже симпатичную женщину.
Девушка и впрямь была неплохо сложена: длинные ноги, узкая талия, высокая грудь, длинная красивая шея. Портила все излишняя худоба. Вика была даже худее Кристины, хотя и ту частенько величали «щепкой». Даже вещи, в которые сейчас была одета проститутка, висели на ней, словно снятые с чужого плеча. Почему-то Сергею показалось, что такое физическое состояние для девушки вовсе не норма, что она просто довольно сильно истощена.
Как следствие таких мыслей последовал укол стыда вперемешку с невероятным чувством голода. Да, действительно, как он не подумал, время уже далеко за полдень, а у них сегодня во рту еще не было и маковой росинки. Вика тут же словно прочла его мысли:
— Смотри, указатель. Паркинг «Энигма». Пункт подзарядки, санитарный узел, магазин, ресторан, гостиница. Всего через 2 км! Может, завернем?
— Думаешь, из всего этого хоть что-то работает?
— Стоянка точно работает, — Вика показушно сжала свои голые коленки. — Не знаю как тебе, а мне бы очень не помешало отлить.
— Это мальчики отливают, а девочки пудрят носики, — Корн устало улыбнулся.
— А ты, как я погляжу, неисправимый романтик, — проститутка с любопытством поглядела на юношу. — Вот уж не думала, что такие еще остались.
— Я последний, — хмыкнул Сергей.
— Ладно уж, последний романтик, не хочешь заезжать на парковку, так и скажи. Только тогда давай, тормозни прямо здесь. А то я сейчас попудрю носик аккурат на это кресло.
— Вон твой паркинг, — молодой человек указал на показавшуюся справа от дороги группу ажурных строений. — Так уж и быть, завернем. Кстати, если заведение не работает, можно будет в автоматах пошарить. Вдруг что-нибудь завалялось из «долгоиграющего»: шоколад, батончики, печенье или еще чего. Мы в Новгороде никогда не упускали такой возможности.
Корн произнес это и сразу почувствовал, как больно защемило сердце. Шквалом нахлынули воспоминания. Он и впрямь частенько потрошил торговые автоматы в заброшенных коммерческих центрах и супермаркетах, правда, делал это вовсе не для себя. Кристина была жуткой сладкоежкой и всегда радовалась конфетам, будто маленький ребенок. Была… Вот именно, что была… Сергей до белизны в костяшках сжал руль и едва удержался от того, чтобы не зарычать.
— Эй! С тобой все нормально? — Вика заметила состояние юноши. — Что ты там увидел? Что-то не так?