— Зина, не мешай, у нас мало времени, — тот, кого именовали Маршалом, остался глух к протестам хозяйки паркинга. — Белобрысая сучка на «Хаммере» сбежала, и мне это совсем не нравится.
Слова атамана подействовали на бандитов как удар кнута, принудили их к немедленному действию. Хозяева без всякого дополнительного напоминания схватили Корна, подняли его и грубо, будто мусорный брикет с отходами, швырнули на один из уцелевших обеденных столов. Ударившись изувеченным плечом, охотник протяжно застонал, но только на сочувствие рассчитывать не приходилось, даже наоборот, уже через несколько мгновений руки и ноги молодого новгородца оказались больно стянуты то ли веревками, то ли ремнями, при помощи которых его накрепко примотали к столешнице.
Все эти приготовления жестянщик воспринимал с полной отстраненностью, можно даже сказать безразличием, будто все это происходило вовсе не с ним, а с его двойником, каким-то другим Сергеем Корном. Или нет… Это был вовсе не он, не Сергей. На столе сейчас лежал кто-то другой, кто-то…
Затуманенный взгляд охотника неожиданно выхватил из окружающего белесого киселя худенькое запястье, маленькую ладошку и сбитые в кровь костяшки тонких пальцев с обломанными ногтями и остатками розового перламутрового лака. Такие знакомые родные пальцы. Сергей помнил, как сжимал их в своей ладони, отогревал своим дыханием, целовал.
Крис! — позвал юноша. Вернее ему казалось, что позвал, на самом деле губы охотника лишь слегка зашевелились, не произведя при этом ни единого звука. — Она? Почему она? Как очутилась здесь? Как такое вообще может происходить?!
И вдруг Корн понял, осознал: он и Кристина… они связаны, накрепко связаны друг с другом. Они жили одной жизнью и, как видно, умрут одной смертью. Все повторилось. Всего несколько дней назад Кристина точно так же лежала накрепко примотанная к холодному металлу грязного рабочего стола — плахе, на которой она и приняла свою жуткую мучительную смерть. И вот теперь настал черед Сергея. Его ждет та же самая участь.
— Сейчас, падла, ты у меня заговоришь!
Кровожадный голос Валета вмиг разогнал молочно-белый туман, рассеял наваждение. Вместо руки Кристины Сергей увидел свое собственное запястье, над которым тускло поблескивало адское лезвие штурмового виброножа. Одновременно с оружием приговоренный разглядел и лицо того существа, которое совершенно добровольно вызвалось исполнять грязную работу палача.
Валет тоже оказался атомщиком. У него была худощавая физиономия со впавшими скулами и крючковатым носом, в правой ноздре которого поблескивало небольшое металлическое кольцо. В темных глубоко посаженных глазах горели кровожадные огоньки, тонкие губы искривляла отталкивающая, весьма многообещающая ухмылка. В первое мгновение в голове жестянщика даже промелькнуло, что перед ним натуральный демон, правда потом молодой человек смекнул, что дело намного хуже. Валет вовсе не являлся гостем из преисподней, все обстояло гораздо проще: он был маньяком из мира людей. И вот, начиная с этого самого мгновения, Корн вновь вспомнил, что такое настоящий первобытный ужас.
— Что тебе приказал полковник?!
На этот раз Маршал гаркнул пленнику в самое ухо. Юноша вздрогнул, но при этом даже не попытался повернуть голову. Новгородец как завороженный продолжал глядеть на пульсирующее лезвие боевого ножа и безумного атомщика, который вот прямо сейчас собирался настрогать его мелкой соломкой.
— Говори, сука!
Главарь бандитов не побрезговал и схватил пленника за слипшиеся от крови волосы. Он рывком повернул лицо Сергея к себе и уставился тому прямо в глаза.
— Я… я не знаю никакого полковника, — собрав последние силы, прошептал жестянщик. — Мы… мы просто беженцы. Мы пытаемся добраться до Москвы.
— Шо ты тут гонишь, сопляк?! — на слова Корна первым отреагировал Валет. — Откуда у «простых беженцев» такой нехилый арсенал?
— Мы украли… Все украли…
Юный новгородец отчего-то подумал, что этим людям будет легче поверить именно в такое объяснение… Однако они не поверили.
— Валет, давай! Прочисть ему мозги, — отрывисто приказал атаман и отпустил волосы Сергея, позволяя тому «полюбоваться» предстоящим кровавым зрелищем.
— Эх, люблю эту потеху!
Атомщик с тесаком анонсировал начало своего выступления и получил поддержку как минимум от полудюжины сотоварищей. Далеко не все хозяева испытывали ту кровавую эйфорию, что захлестывала Валета, но все же добросовестно пытались настроиться на нужный лад. И это у них понемногу стало получаться. Наверняка сказывался опыт в подобных делах. От нарастающего вокруг злорадного кровожадного гомона молодому новгородцу стало совсем невмоготу.
— Нет! Не надо! Я не лгу!
В последней призрачной надежде сохранить жизнь взмолился распятый на столе юноша, но только его никто не слушал. Жажда, дикая магия свежей горячей крови уже буквально заворожила стоящих вокруг людей, и теперь они ни за что не могли, да и не хотели просто так остановиться.
— А-а-а…! — Валет замахнулся.
— А-а-а…! — завопил вслед за ним приговоренный.
В последний момент Корн хотел отвернуться или хотя бы закрыть глаза, но все то же чудовищное противоестественное притяжение крови и смерти… его собственной смерти, не позволило жестянщику этого сделать. Юноша так и лежал с выпученными от ужаса глазами, наблюдая, как тяжелое вибрирующее лезвие начало свое жуткое падение. Всего через миг левая рука Сергея должна была превратиться в кургузую окровавленную культю, но вдруг что-то произошло… что-то пошло не так…
Валет резко дернулся и будто киборг, у которого внезапно засбоил главный процессор, начал судорожно покачиваться из стороны в сторону. При этом лицо атомщика как-то сразу неестественно вытянулось, а глаза вылезли из орбит и уставились в одну точку, находящуюся где-то в самом дальнем конце павильона.
Неожиданное недомогание палача испугало Корна ничуть не меньше, чем его давешняя решимость. Дело в том, что увесистый штурмовой вибронож все еще оставался занесенным над несчастным пленником, и стоило Валету даже просто выронить его из внезапно ослабевшей руки…
Только жестянщик подумал об этом, как произошло очередное чудо. Послышался отчетливый треск, и по широкому лезвию виброножа проскользнула небольшая электрическая молния. Вслед за этим из окружающей какофонии звуков напрочь срезало хотя и тонкое, едва различимое, но все же невероятно зловещее дребезжание. Смертоносное оружие Валета оказалось мертво, причем не просто мертво, Сергею вдруг почудилось, что на серебристой поверхности металла проступили непонятные темные пятна, глубокие червоточины, превращающие высокотехнологичное боевое устройство в какую-то древнюю, насквозь прогнившую рухлядь.
Палач словно сам устрашился метаморфоз, происходящих с его собственным оружием, отчего немедля разжал пальцы. Спустя секунду мертвый изуродованный вибронож свалился на ладонь Корна, не причинив той ровным счетом никакого вреда.
— Какого хера, Валет?! Ты чё творишь?!
Голос бандита, стоявшего по левую руку от палача, подтвердил Сергею, что он не бредит и не сошел с ума, что все происходящее — это и есть гребанная реальность.
— О-а-у-а…
В ответ своему компаньону Валет сумел произнести лишь только несколько нечленораздельных звуков… вернее, успел произнести. Уже в следующее мгновение его нижняя челюсть безвольно отвисла, а из уголков разинутого рта потекли густые алые струйки.
Кровь прибывала очень быстро, и Валет захлебнулся ею, захрипел, заклокотал глоткой. Вот тогда-то вместе с фонтаном пунцовых брызг из его рта и вывалилась какая-то грязная скомканная тряпка. Со смачным шлепком она плюхнулась в считанных сантиметрах от лица Корна. Юношу обдало отвратительным кровавым спреем. От омерзения он сморщился, однако инстинкт самосохранения требовал оставаться в курсе всего происходящего и охотник поспешил проморгаться, затем повернул голову и в упор уставился на лежащий прямо напротив его глаз предмет.
К горлу молодого человека подкатил тошнотворный ком, когда до него вдруг дошло, что это была вовсе никакая не тряпка, а самый настоящий язык. Перемазанный густой кровавой кашей, прорванный в нескольких местах, но все же прекрасно узнаваемый человеческий язык.
— Черт…! Мать твою…!
Перепуганные возгласы донеслись сразу со всех сторон, и жестянщик понял, что оторванный язык Валета, это вовсе не плод его больного воображения. Подавляющее большинство хозяев тоже разглядели этот мерзкий ошметок кровоточащего мяса, а разглядев разом шарахнулось прочь. Сергей бы и сам с превеликим удовольствием рванул куда подальше, да только куда ж тут убежишь, когда руки и ноги накрепко примотаны к проклятому столу? Так что молодому новгородцу оставалось лишь одно — смиренно лежать и, борясь с комом в горле, глядеть на этот жуткий предмет. Именно тогда Корн и заметил ЭТО. Оторванный язык медленно шевелился, можно сказать ворочался.
— А-а-а…! — юноша заорал так, как не орал даже тогда, когда его хотели покромсать на куски.
В тот же миг, словно поддавшись вибрациям человеческого голоса, язык задрожал и с хлюпающим звуком распался, превратившись в небольшую грязно-красную лужицу.
— Валет, братуха…! ― насмерть перепуганный стон одного из бандитов заставил Сергея метнуть взгляд на своего несостоявшегося мучителя, и от этого одного-единственного взгляда у охотника на голове зашевелились волосы.
Валет падал, вернее медленно оседал на пол. Сильное тело атомщика изо всех сил пыталось сопротивляться натиску гравитации, держать равновесие, но шансы на это таяли заодно с его собственными мышцами и костями. Корн видел, как у палача обвисают плечи и иссыхают руки, как на лице впадают скулы и проваливаются внутрь черепа помутневшие глазные яблоки, как из-под одежды начинает просачиваться страшная кровавая жижа. А всего через мгновение голова Валета с легким хрустом свалилась на бок, и это означало, что не выдержали и лопнули шейные позвонки.
— Пуля! Это нанопуля! — надрывный крик Маршала заглушил глухой стук от падения мертвого тела и вмиг объяснил все произошедшее.