Переполненный решимостью жестянщик глянул на компаньонку и… Заранее заготовленная фраза «Вика прости…» плотным кляпом застряла у него в глотке. Юноша с ходу бухнулся в горячий омут светящихся заботой, нежностью, надеждой и благодарностью зеленых глаз. Нет, Сергей вовсе не утонул в нем, не «поплыл», не размяк. Все произошло с точностью до наоборот: он словно прозрел, понял все то, что творится в душе девушки. Ее уже давно никто не любит, она совершенно одна и только строит из себя сильную гордую амазонку. На самом деле Вике, точно так же, как и ему самому, холодно, страшно и беспросветно. Сейчас сказать ей правду, оттолкнуть ― означает причинить боль, отобрать последнюю, пусть и призрачную, но все же надежду на счастье.
Корн осознал все это и не смог проронить ни единого слова. Наоборот он поспешил пристыжено спрятать глаза, отрешенно уставиться в покрытый пылью, осколками битого пластика и каплями расплавленного металла пол. Охотник так и сидел чернее тучи вплоть до того самого момента, пока совсем рядом не прозвучал голос:
— Н-н-да, молодой человек, выходит не мы вас спасли, а самая что ни на есть настоящая любовь. ― Военный медик, который врачевал раны юноши, хотел он того или нет, стал свидетелем разговора молодых новгородцев, и теперь не удержался от комментария. ― Эх, жаль не видали вы, как Виктория в нашу колонну влетела! Честно говоря, я как только заприметил ее «Хаммер», так сразу и подумал: небось псих какой-то на таран идет. ― Врач покосился на девушку, припомнил продолжение того увлекательного эпизода и очень довольно хмыкнул: ― А как она потом на полковника накинулась?! Любо-дорого поглядеть! Давай, мол, выручай, там хорошего человека убивают! Я тебе как хочешь отплачу.
— Я… Это я ему наш мобиль думала предложить, ― Вика метнула на Сергея быстрый испуганный взгляд и тут же, запинаясь, поспешила все объяснить. ― Только этот полковник похоже двинутый на всю голову. Сперва он меня послал куда подальше. Сказал некогда ему. Колонна, мол, в другое место идет, не по пути на «Энигму» заворачивать. Ну, а потом, как узнал, что я о тех отморозках толкую, что машины грабят и в полосе отчуждения прячут, так аж сам впереди солдат рванул, не остановишь.
— Все правильно, ― медик утвердительно кивнул. ― Мы эту банду уже полгода вычислить пытаемся. Они нам, как кость в горле. А тут, благодаря вам, такой случай подвернулся!
Словно подтверждая древнюю поговорку «Помяни черта, он и появится», на глаза Сергею тут же попались несколько захваченных в плен бандитов. Под конвоем полувзвода солдат они проковыляли за некогда прозрачной, а теперь по большей части разбитой стеной павильона. Новгородцу даже показалось, что среди них он разглядел худенькую женскую фигурку с огненно-рыжими волосами, рядом с которой плелся немолодой уже субъект в грязном комбинезоне автомеханика.
— Целые полгода? ― Корн задумчиво глядел в сторону, где только что провели пленных.
— Гоняться за разной местной швалью не наша задача, ― пояснил врач. ― Да и раньше они себя куда как поскромнее вели, не нарывались, так сказать. А вот сейчас мобилей на трассе поубавилось, так эти сволочи за фермеров взялись. Тут уж, конечно, полковник не на шутку рассвирепел.
На секунду охотнику показалось, что в ответе медика что-то не вяжется. Какая-то странная доктрина теперь у нашей доблестной армии. Получалось, что одних людей они защищают, например, тех же самых фермеров, а на других им наплевать с высокой горки. Однако Сергей так и не успел окончательно сформировать свое мнение по данному вопросу. Где-то за пределами павильона послышались истошные вопли, вслед за которыми полыхнули, как минимум, два десятка лазерных выстрелов. Затем разом все стихло, будто отрезало.
— Да уж, скорбные нынче времена наступили, ― пробубнил доктор, отвечая на какие-то свои мысли. Затем он тяжело вздохнул, как бы взвесил на ладони баллончик с «4МАРС» и обратился уже к своему пациенту: ― Ну, что боец, готов?
— Угу.
Молодой человек кивнул, покрепче сжал зубы и тут же почувствовал, как ладонь его здоровой правой руки стиснули пальцы Виктории. Это был жест настоящего друга, который пришел на помощь в трудную минуту. Корн понял это и ответил девушке таким же крепким рукопожатием.
Поддержка охотнику вовсе не помешала, так как уже в следующий миг его левое плечо с шипением обжог неистовый огненный шквал, ничуть не уступающий настоящему лазерному импульсу. По крайней мере, именно так Сергей это и ощутил.
— Терпи-терпи, я быстро. Не в первый раз… ― повторял медик, а сам слой за слоем накладывал на рану юноши слои прозрачной вязкой эмульсии.
Целительная пытка продолжалась всего несколько секунд, однако Корну показалась, что она растянулась на целую вечность. И даже, когда медик закончил и стал прятать баллончик со спреем назад в свой медицинский кейс, плечо охотника продолжало пылать огнем.
— Ничего не поделаешь, так надо, ― глядя на перекошенное от боли лицо юноши, заявил врач. ― «МАРС» не содержит анестезирующих компонентов, так как они существенно замедляют регенерацию белков. Это средство для настоящих мужиков и солдат.
— Я терплю, ― проскрежетал зубами жестянщик. ― Главное, чтобы дырка поскорее заросла.
После этих слов молодого человека, военный врач тяжело вздохнул:
— Вот что, парень, я тебе врать не стану. Рана у тебя серьезная… даже можно сказать очень серьезная. ― Медик на пару секунд призадумался, а затем поинтересовался: ― Импульс в тебя ведь не напрямую влетел? Предполагаю, что вначале он какую-то защиту пробил, а уж потом до твоего плеча добрался. Угадал?
— Так и было, ― подтвердил Сергей. ― Сперва полку прожгло, а уж потом и в меня садануло.
— Вот-вот… ― врач невесело закивал. ― Чтоб ты знал, это и есть самые дрянные раны. Энергия импульса падает, и он не выжигает, а прямо таки варит живую ткань. Получается что-то типа СВЧ эффекта.
Услышав про микроволновый поток, Корн невольно вздрогнул. Сегодня ему уже довелось оказаться под дулом самой что ни на есть настоящей СВЧ пушки, и хотя залп предназначался вовсе не охотнику, а изъеденным наноботами останкам Валета, все равно эти ощущения он запомнит надолго.
— СВЧ ожоги заживают хуже, чем от лазерника? ― задала вопрос Виктория, и голос ее переполняла неподдельная тревога.
— Гораздо хуже, ― подтвердил военврач. ― Пораженная ткань начинает разлагаться, затем загнивает и заражает весь организм.
— Чтобы его вылечить, потребуются какие-то особые лекарства? ― девушка уставилась на залитую «МАРСом» рану Сергея.
— Не думаю. Набор препаратов стандартный по программе… ― медик на мгновение задумался. ― Полагаю «Р-ОЖ-09» будет достаточно. Она в любом медицинском роботе заложена. Проблема здесь совершенно иного рода. Дело в том, что курс интенсивной терапии должен начаться немедленно и продлиться как минимум неделю.
— Неделю… ― вслед за доктором как-то отрешенно, почти равнодушно повторил Корн. ― Это значит…
— Это значит, что если вы, молодые люди, срочно не разыщите какое-нибудь лечебное заведение, одному из вас… ― на этом месте врач выразительно покосился на Вику. ― Одному из вас придется научиться рыть могилы.
— Больница… ― потерянным голосом прошептала блондинка. ― Где же мы сейчас отыщем больницу?
На этот вопрос военврач ничего не ответил, лишь нахмурился и заметно помрачнел. Во вдруг воцарившейся тишине он извлек из своего медицинского кейса полевой армейский иньектор и прямо через штанину вколол в бедро Сергея сразу три разноцветные ампулы.
— Вот… Это на первое время… ― буркнул медик и стал быстро собирать свой медицинский инструментарий. Казалось, будто ему хотелось поскорее покончить с этим весьма щекотливым делом, убраться куда подальше, уйти в свою обычную рутинную работу и поскорее позабыть о человеке, для которого он все равно ничего не может сделать.
— Капитан, как там у тебя? ― сильный властный голос заставил всех обернуться.
Полковник в сопровождении двух офицеров приближался уверенным энергичным шагом. До этого Сергею удалось увидеть его всего один раз, и то мельком, когда, оценивая работу своих Т-500, командир заглянул в напрочь разгромленный павильон. Тогда же он и приказал: «Отвяжите заложника и позовите врача». Отдавая этот приказ, полковник оставался совершенно бесстрастным, даже можно сказать жутковато-безжизненным, ни дать ни взять человек из стали, боевая машина, под стать тем же самым Т-500.
Вот и теперь мало что изменилось. Несмотря на быструю и легкую победу, лицо командира не стало более жизнерадостным. Те же самые нахмуренные сошедшиеся у переносицы брови, плотно сжатые тонкие губы, гуляющие по широким скулам желваки, тяжелый неподвижный подбородок ну и, конечно же, светящиеся холодным голубым светом глаза. Почему все так, Корн мог лишь догадываться: то ли разгром грязной банды отморозков вовсе не добавлял боевому офицеру славы и доблести, то ли существовали некие иные причины, которые серьезно подпортили полковнику настроение.
— Командир, я сделал что мог, ― военврач поднялся на ноги. ― Но рана «вареная», так что сами понимаете…
— Вы обещали, что мой друг не умрет, что вы поможете ему! ― Вика, демонстрируя чудеса храбрости, кинулась навстречу суровому и холодному, почти железному монстру войны.
— Все что обещал, я сделал. ― Полковник прошагал мимо девушки, даже не удостоив ее взглядом. ― Твой парень свободен, не пострадал в перестрелке, мы даже успели уберечь его от пыток. Так что я исполнил свою часть договора… С лихвой исполнил!
Оказавшись рядом с Сергеем, полковник остановился и взглянул на него сверху вниз.
— А ты молодец, парень, храбро сражался.
— Спасибо, ― промямлил жестянщик, после чего горько ухмыльнулся. ― Только боюсь, что это был последний бой в моей жизни.
— Никогда не сдавайся, это тебе мой единственный и главный совет. Борись, пока жив.
Разрешив раненому осмыслить его напутствие, полковник резко развернулся к военврачу:
— Плохие новости, кэп. У нас семь «двухсотых» и двое «трехсот