— Хм, бывал я в этой реальности, ― Сергей многозначительно хмыкнул и еще раз обвел взглядом до неузнаваемости преобразившийся гостиничный номер. ― У Виккерса что, ничего другого не нашлось?
— Блин, а он сказал, что тебе понравится, ― в голосе девушки послышалось горькое разочарование, даже обида.
— Вырубай! ― приказал Корн
— Это еще почему? ― заупрямилась Вика.
— По нескольким причинам. ― Сергей притянул к себе девушку, дабы та ни в коем случае не почувствовала себя обиженной или того хуже отвергнутой. ― Во-первых, меня все и так устраивает, даже больше того, твоя красота на фоне этих унылых серых стен выглядит куда ярче и привлекательней, чем в окружении всего этого золоченого хлама.
На этом месте Корн сделал широкий жест рукой, указывая на виртуальное, но от этого не ставшее менее роскошным убранство комнаты.
— Льстец… причем, не по возрасту искусный, ― Вика вновь улыбнулась и тут же обвила шею юноши руками.
Однако охотник был вознагражден не только объятиями. Виктория повалила друга на подушку и жадно впилась в него губами. Ее поцелуй заставил сердце Сергея радостно екнуть. Это не был какой-то там жутко эротический засос с применением языка или кусанием губы, какой по слухам практикуют большинство местных шлюх, в нем не чувствовалась и фальшь нимфоманки, у которой просто в очередной раз свербит между ног. Вика целовала его как по-настоящему любящая женщина, которая с наслаждением дарит жар своего тела и с упоением пьет дыхание единственного, самого дорогого ей человека. Сейчас она готова была отдать ему всю себя без остатка.
— Стоп! Погоди! ― выдохнул Корн, когда почувствовал, что девушка сама стала стаскивать с себя комбинезон.
— Что опять не так? ― Виктория отстранилась и, откинув упавшие на глаза белые локоны, в упор поглядела на своего друга.
— Ты не спросила: «Что, во-вторых?».
— Во-вторых? ― Вика насторожилась.
— Ну, да, ― охотник кивнул и напомнил: ― Во-первых, это было про то, что ты и так сногсшибательно смотришься без всех этих дополнительных спецэффектов.
— Ага, помню. ― Девушка заметно повеселела, когда поняла, что проблема заключается вовсе не в их отношениях, а в устройстве, которое она принесла с собой. ― Значит, теперь я должна узнать вторую причину, по которой должна отрубить нейротранслятор?
— Точно.
— Ну, и…
— Понимаешь, мне почему-то не особо хочется, чтобы завтра весь батальон с интересом рассматривал крутое порно с нашим участием.
— Э-э-э…
Виктория несколько секунд растерянно хлопала своими длинными, оказавшимися натуральными, а вовсе не накладными ресницами, пока, наконец, до нее дошло. После этого блондинка поднесла к лицу все еще зажатый в ее руке прибор и поглядела на него одновременно с ужасом и отвращением, будто на ядовитую змею.
— Вот же скотина! ― в конце концов, прошипела она со злостью, и Сергей подумал, что Виккерсу в этот миг очень сильно икнулось.
— Добро пожаловать в армию! ― охотник напомнил подруге ее собственные слова. ― Здесь у народа довольно ограниченный выбор развлечений.
— Развлечений им, блин, захотелось! А не пошли бы в жопу, уроды! Все! Хватит! Шоу с моим участием закрылось навсегда! ― Вика выкрикнула это в нейротранслятор, будто в нем и впрямь находился потайной микрофон, с помощью которого Виккерс мониторил текущую обстановку.
Поддавшись справедливому гневу, девушка замахнулась для того, чтобы размозжить шпионское устройство о ближайшую стену, однако наблюдательный охотник из клана жестянщиков остановил ее:
— Просто отключи.
— Лучше разбить, чтоб уж наверняка! ― заупрямилась Виктория.
— Корпус сделан из D-полимера. Это очень прочная штука. Танком дави, не раздавишь! ― Сергей ухмыльнулся. ― Судя по количеству царапин и вмятин на поверхности, ты не первая, кто пытается избавиться от этой штуковины.
— А ты уверен, что после отключения связь с нашими чипами разорвется? ― Виктория колебалась.
— Не уверен, ― Корн испытующе поглядел на Вику. ― Ну-у-у, если существует такая опасность, то… может нам лучше отказаться от этой ночи?
— Сдурел что ли?! ― воскликнула девушка, после чего вновь обвила руками шею Сергея, будто тот мог от нее сбежать. Понизив голос до шепота, Виктория сообщила своему другу страшную тайну: ― Меня гормоны уже прямо на куски рвут. Я просто жуть как тебя хочу.
Как раз после этого откровения роскошное убранство гостиничного номера поблекло, развалилось на мутные призрачные лохмотья, из-под которых тотчас же проступили клепаные металлические стены, окрашенные в «жизнеутверждающий» серый цвет. Девушка отключила нейротранслятор, и Сергей тут же почувствовал некое облегчение. Вот теперь все правильно! Покончено с последней фальшью и ложью. Теперь они там, где и должны быть. Теперь они те, кто есть. Теперь только им решать судьбу своих грешных душ и тел.
О том, что тело Виктории уже готово перейти под полную власть Сергея, было сказано в открытую, и новгородец вовсе не собирался отказываться от этого предложения. Уняв дрожь в руках, юноша с основательностью человека, имеющего на ЭТО полное право, продолжил снимать с девушки ее комбинезон. Так плавно и нежно обычно родители извлекают своих чад из перемазанных в сладкую кашу кофточек и свитерков. Виктория приняла эту игру и с улыбкой протягивала Сергею сперва одну руку, затем другую, а он осторожно стягивал с них плотную защитную ткань, изобилующую всевозможными вставками, усилителями и прокладками.
Когда руки девушки оказались полностью освобождены, охотник спустил комбинезон подруги ей на бедра и, слегка отстранившись, впился взглядом в ее грудь. Теперь Корн получил возможность лицезреть ее без помех, и от увиденного у него по-настоящему захватило дух.
— Охренеть, она и впрямь великолепна! ― не удержался от восторженного восклицания Сергей, чем ответил на некогда заданный девушкой вопрос.
Молодой человек действительно раньше не видел ничего подобного. До Виктории у Сергея была всего одна сексуальная партнерша ― Кристина, которая не могла похвастаться совершенством своих форм. Да, собственно говоря, Корн и не особо гонялся за этими самыми формами. Он принимал Кристину такой, какой та была, и простодушно умилялся двумя небольшими бугорками, именуемыми ее грудью. Однако сейчас многое изменилось. С глаз охотника спала поволока сентиментальности. Сейчас он любил глазами, руками, кожей, членом, но совершенно не уверен, что сердцем. Он перестал быть романтическим юнцом и превратился в солдата, который неистово желал плоти: роскошной, сочной, волнующей, зовущей. И удача! Вика сполна могла утолить этот голод.
Юноша протянул руку и коснулся одного из идеально правильных золотисто-розовых полушарий. Грудь Виктории оказалась горячей и мягкой. Просто удивительно какой мягкой! Казалось даже невероятным, что при такой нежной структуре она умудряется сохранять свою идеальную форму и почти не провисать. Сергей развернул кисть и, едва касаясь, будто котенка, погладил грудь девушки наружной стороной пальцев: вверх-вниз, вверх-вниз…, дотронулся до изящных коралловых сосков.
От этих легких, как дуновение бриза, прикосновений Вика задрожала, ее соски потемнели и набухли. На несколько секунд девушка будто впала в некое подобие транса, а когда очнулась, то жадно схватила ласкавшую ее руку и потянула вниз, под складки висящего на бедрах комбинезона. Корн позволил ей сделать это и уже через мгновение узнал, что на самом деле именуется настоящим жаром.
Все, что произошло потом, отложилось в памяти Сергея чем-то вроде стробоскопического шоу, состоящего из чередующихся вспышек восторга и полного безумия. Вот он хватает Вику в охапку, валит на кровать и уже сам оказывается сверху. Юноша припадает к ее великолепной груди, лижет и кусает набухшие ягоды сосков. Вика громко стонет, но вовсе не от боли, а от наслаждения. Сергей знает это совершенно точно, так как подруга держит его голову своими руками и все не позволяет оторваться. Но ему необходимо оторваться, он хочет оторваться! Ведь просто целовать ее грудь ― этого уже мало, это какие-то жалкие крохи в то самое время, как ему дико, безумно хотелось большего, намного большего… или даже всего, целиком, одним огромным сочным куском!
Со стуком падают на пол грубые армейские ботинки. Вслед за ними отправляется и проклятый, так долго и упорно сопротивлявшийся боевой комбинезон. Ну, наконец-то! Вот оно!
Взгляд охотника впился в полностью обнаженное женское тело, которое совершенно неожиданно оказалось не просто красиво, а по-настоящему роскошно и великолепно. Куда только подевалась та худоба, которую он так отчетливо помнил? Сейчас живот, бедра, ноги Виктории выглядели сильными и упругими, а их форму без преувеличений можно было назвать идеальной. Именно такие тела помещали на обложки глянцевых журналов, именно такие эталоны выставляли в дорогих салонах боди-коррекции. Это была красота, которой настоящий мужчина мог любоваться вечно.
А впрочем, черта с два, никакого «вечно»! Вика не была холодным манекеном, она хотела любви, страсти, экстаза, причем немедленно, сейчас же, а потому не позволила Сергею даже секундного промедления. Юноша буквально затрясся, когда увидел, как раздвигаются ее ноги, как идеально гладкий лобок, на котором раскинула свои ажурные крылышки искусно вытатуированная стрекоза, начинает то вздыматься, то опускаться, совершая свой призывный танец. При этом бедра девушки перекатывались словно морские волны, предлагая погрузиться в их ласковые обволакивающие глубины.
Господи, у нее ведь такие сильные бедра! ― вдруг вспомнил Корн, после чего тут же рванул застежку на своих казенных тренировочных брюках.
Они лежали обнаженные, крепко обнявшись, он снизу, она на нем. В комнате было достаточно тепло, если не сказать жарко, поэтому простыни и одеяло оказались скомканы и без сожаления сброшены на пол.
Что без сожаления, так это точно, ― подумал Сергей и в очередной раз провел ладонью по аппетитной округлой попке своей подруги. Вика почувствовала и подняла голову с его плеча.