– Не получится. Он сам наложил на себя руки. Поговаривают, что его заставил подписать турецкий султан.
– Сучий потрох! Всё-таки узнал про золото Византии! – в бессильной ярости произнёс Соломон. – И что же теперь?
– Сейчас купцы из Венеции не могут здесь закупить товар, предназначенный для графа. Придётся им уплыть ни с чем.
– Выходит, Роман разорён?
– Выходит, так. Купцы поговаривают, что он заложил свой дом. Если товар не привезут – отберут и это.
– Ну уж, нет, – сказал решительным тоном Соломон, вскакивая с места, – я этого не допущу.
Хандру шкипера как рукой сняло.
– А ну, Диего, грузи все суда под завязку. Багалу с пшеницей этого придурка Хасана тоже.
– Он же пшеницу везёт в Смирну.
– Ничего страшного. Сейчас повезёт в Венецию.
– Нам понадобится много золота, командор, – охладил пыл Диего.
– Забирай хоть всё, – не колеблясь, ответил Соломон. – Богатство, которое не приносит его хозяину благо – это мёртвый груз.
– Слушаюсь, – обрадовался Диего, поняв, что у хозяина вновь появился интерес к жизни.
– Погоди, – остановил его Соломон, – давай переименуем нашу «Барселону» в «Фортуну».
– Разумно, – ответил помощник, опять став малословным.
Мост Риальто и его окрестности с самого утра был переполнены толпой. В полдень кончался срок погашения кредита, выданного графу Фортуне под залог собственного палаццо. Ровно в полдень в случае неуплаты дом должен был быть немедленно выставлен на свободную продажу. Любопытный народ Венеции собрался спозаранку, предвкушая захватывающее зрелище. Те, кому вход на биржу был запрещён, заняли пространство вокруг моста, желая услышать новости из первых уст.
Ровно в одиннадцать часов пополудни к мосту подошёл бодрой походкой мужчина с обветренным загорелым лицом. Он посмотрел на собравшуюся толпу и процедил сквозь усы:
– Когда бык начинает прихрамывать, вокруг сразу собираются охотнички с ножами.
С трудом пропихиваясь, он добрался до входа.
– Кто ты такой? – спросила его стража.
– Гражданин Венеции Соломон Гранде, – ответил тот с гордостью.
По толпе прошёлся шёпот удивления и восторга. Шкипер прибыл буквально накануне, поздно вечером, за час до заката солнца, и потому известие об этом не успело распространиться по городу. Хотя он долго отсутствовал, но горожане не забыли его и с восторгом приветствовали.
Соломон подошёл к председателю и попросил слова.
– Господа! Я намерен сегодня полностью погасить долг графа Фортуны, – заявил он торжественно.
Сказанное им все стали тут же бурно обсуждать. Толпа снаружи, прознав об этом, тоже восторженно зашумела. Никто не ожидал такого начала этого интригующего действа.
– Как же вы намерены выплатить этот огромный долг? – спросил председатель.
– В порту Венеции стоят три мои каравеллы, трюмы которых доверху загружены товарами из Индии, – сказал шкипер и положил перед председателем подробный перечень с указанием наименований и количества товаров.
Тот передал бумагу счетоводам, и те принялись подсчитывать точную сумму. Народ, как внутри биржы, так и снаружи, напряжённо следил за этим. Тем временем счетоводы кончили подсчёт и передали итог председателю. Тот глянул на бумагу и громко объявил:
– Сумма товаров, указанных в списке, может лишь частично покрыть долг графа Фортуны.
Все опять начали шумно обсуждать сказанное. Было очевидно, что счетоводы посчитали по минимальным расценкам. Продай Соломон свой товар не торопясь – непременно выручил бы почти вдвое больше. К сожалению, такой возможности у него не было. Но даже в этом случае потраченное им в Александрии золото многократно окупило себя, ибо цена заморских товаров на противоположных берегах Средиземного моря сильно разнилась.
– Я забыл вписать туда привезённую на арабской багале пшеницу, – несколько обескуражено добавил Соломон.
– Это тоже не выправит положения, – парировал председатель. – В этом году цены на хлеб в Венеции довольно низкие.
Создалось очень щепетильное положение, выход из которого подсказал всё тот же хитрый председатель, понявший, что может сорвать в создавшейся ситуации приличный куш.
– Не угодно ли сеньору Гранде покрыть оставшийся долг прочим имуществом, например, своими кораблями?
Соломон стоял в явном замешательстве. Каравеллы были для него смыслом жизни, и теперь ему предстояло, дабы не посрамить себя и давнишнего друга, пожертвовать ими.
– Все три? – спросил он нерешительно.
– Увы, – беспощадно ответил глава биржи.
Народ замер в ожидании развязки. Когда пауза затянулась до неприличия, на биржу вошёл высокий широкоплечий мужчина лет тридцати, явно не местный, и произнёс на плохом итальянском языке:
– Ну почему же три, сеньоры? Я согласен погасить остальной долг, приобретя взамен лишь две каравеллы. Шкипер может оставить свой флагман при себе. Мне довольно будет предложенной им пшеницы. У нас в Португалии нынче хлеб в цене.
Сказанное незнакомцем вызвало настоящую бурю по обе стороны моста. Народ с восторгом переваривал сказанное. Теперь окончательная развязка этой драмы была всё за тем же председателем.
– Как ваше имя, сеньор? – спросил тот.
– Бартоломео Диаш, – ответил португалец невозмутимо.
– Откуда вы?
– Из Лиссабона. Я подданный его величества короля Португалии Жуана Второго.
– Итак, насколько я понял, вы согласны заплатить немедленно золотом оставшийся долг графа, взамен приобретя у сеньора Соломона Гранде его находящиеся в порту Венеции каравеллы: «Св. Моисей» и «Фортуну».
– Именно так, сеньор председатель, – ответил португалец и добавил, мягко улыбаясь, – именно «Фортуну».
Глава биржи слегка замялся. Он упускал отличный случай заполучить великолепные суда Соломона по самой бросовой цене, но отказать иностранцу не мог, ибо тем самым нарушил бы правила свободных торгов, рискуя лишиться должности.
– Прошу вас, сеньоры, подойти к секретарю и оформить сказанное вами документально, – наконец, решил глава биржы, с досадой поглядывая на португальца.
Это означало, что сделка состоялась.
Соломон и Диаш принялись оформлять необходимые бумаги.
– Поздравляю вас, сеньор, с удачной покупкой, – сказал председатель, пожимая иностранцу руку, когда тот отсчитал причитающееся золото и, обратившись к остальным присутствующим, огласил окончательный вердикт. – Итак, господа, долг графа Фортуны считается полностью погашенным и заложенное им имущество остаётся невостребованным.
Толпа всё ещё бурно обсуждала до мельчайших подробностей происшедшую сделку, как на мосту появился сам граф Фортуна в сопровождении кукольника Луки. Он с тревожным лицом пробрался к Соломону и со слезами на глазах обнял его. Вести о прибытии шкипера в Венецию и погашении им огромного долга успели добраться до него не без помощи всё того же Луки.
– Ты не представляешь, мой друг, как было тяжело без тебя! – только и смог выговорить разорившийся граф. – После твоего отъезда всё пошло наперекосяк.
– Ничего, Роман, – успокаивал его Соломон, – теперь мы никогда не расстанемся.
– Ты отдал своё последнее имущество, – с благодарностью сказал граф.
– Оно было не только моим. Ты забыл, как нам досталось это богатство двадцать пять лет назад? И потом, разве я мог бросить тебя в беде? Позволить, чтобы ты остался без крыши над головой?
В это время Бартоломео Диаш подошёл к ним и сказал, улыбаясь:
– Позвольте, сеньор Соломон, принять ваши чудо-каравеллы.
– Да, да, сеньор, – спохватился шкипер, – скажите мне, откуда вам было известно про них?
– Я приценивался к ним ещё в Александрии. Однако подобраться к вам тогда, в силу известных обстоятельств, не представлялось возможным. Каюсь, узнав о ваших невзгодах, поплыл вслед в Венецию, в надежде воспользоваться удобным моментом и перекупить суда. Как видите, мне это удалось. Я смог приобрести две великолепные каравеллы по цене намного ниже настоящей. Поверьте мне, я хорошо разбираюсь в этом деле. В них вложено не только мастерство корабела, но и сердце настоящего морехода.
– Да, сделка состоялась выгодная, – с некоторым сожалением произнёс Соломон. – А для чего понадобились вам мои суда?
– Я намерен осуществить на них свою давнюю мечту, – сказал португалец восторженно.
– Какую же, сеньор? – спросил Соломон.
– Хочу попасть в Индию исключительно морским путём.
– Как?
– Есть два варианта, сеньоры, – стал делиться соображениями португальский мореход, – первый – плыть всё время на Запад. Согласно картам, составленным генуэзцем Паоло Тосканелли, от берегов Португалии до Китая не более трёх тысяч миль. Второй вариант – обогнуть африканский материк с юга и поплыть на Восток. Я предпочитаю второй путь, ибо мне кажется, что он намного короче предыдущего.
– Ну конечно, – с восторгом произнёс Соломон, – ведь португальцы уже достаточно изучили западное побережье Африки.
– Вы совершенно правы, сеньор. Лично мне довелось добраться до Зелённого мыса.
– Видишь, Роман! – воскликнул Соломон. – Говорил я тебе, что именно португальцы смогут найти морской путь в Индию.
– Не желаете ли вы, сеньор, принять участие в нашей экспедиции? – спросил Диаш.
– Это большая честь для меня, – охотно откликнулся шкипер.
Соломон уже хотел, было, согласиться, но Роман неожиданно вмешался:
– У нас есть для тебя дела намного интересней, мой друг.
– Что может быть интересней этого путешествия, моей давней мечты? – удивился ни о чём не ведающий Соломон.
– Иди в порт и передай каравеллы любезному сеньору Диашу. Лука тебе по дороге всё подробно расскажет, – ответил Роман и добавил загадочно. – Есть одно обстоятельство, которое заставит тебя позабыть обо всём на свете.
В 1488 году суда Бартоломео Диаша, спасаясь от штормов, обогнут южную оконечность африканского континента, которую назовут мысом Доброй Надежды. Несколькими годами позже другой португалец Васко да Гама, уже после открытия Колумбом Америки, достигнет западных берегов Индии и обоснует там колонии своего королевства. Монополия торговли восточными товарами перейдёт от арабов и венецианцев к Португалии. С этого момента начнётся упадок Венеции.