– Как не существует? А Венеция?
– По правде говоря, наша республика до недавнего времени находилась в состоянии войны с Турцией, но это было равносильно атаке злобной осы на громадного медведя.
– Неужели весь христианский мир не способен устроить ещё один крестовый поход? – не унимался Соломон.
– Крестовых походов больше не будет, мой друг. Мир уже не тот. Мы стремимся покончить с религиозными догмами и стать ближе к земным реалиям.
– Да…? И как же называется сие новое учение?
– Гуманизм – это ёмкое латинское слово отображает его суть. Человек должен быть счастлив самим собой, а не витать где-то в небесах. Приобщение к культурным ценностям и всестороннее образование – вот залог его совершенства.
– За такую крамолу тебя в Испании сразу бы отправили на костёр. От твоего гуманизма попахивает безбожьем.
– Мракобесию испанцев, рано или поздно, тоже придёт конец, ибо процессы, о которых я говорю, неизбежны для всего христианского мира. А крамолы здесь нет никакой. Человек верить должен в Бога на небесах, но любить – себя, ибо оно существо земное.
– Выходит, твоё учение оправдывает все людские пороки? Жадность, корыстолюбие, прелюбодеяние, чревоугодие – естественные свойства нашей природы!
– Да. К сожалению, это нам не чуждо. Перечисленные тобой пороки являются грехом, но отнюдь не смертным, как считалось раньше. Конечно, их чрезмерное проявление говорит о слабости человеческой натуры. Но не будь этих пороков вовсе, человек давно бы прекратил своё существование. Между прочим, католическая церковь, спекулируя именно на этом, ввела в своё время торговлю индульгенциями.
– Ты хочешь сказать, что мы живём за счёт грехов? – изумился Соломон.
– Как это ни странно – да, – улыбаясь, ответил граф Фортуна. – Ну, посуди сам. Не будь прелюбодеяния, рождалось бы на свет потомство? Не чревоугодие ли заставляет человека принимать пищу, тем самым, поддерживая жизненные силы. Ну и благодаря корыстолюбию мы стремимся к богатству, а затем и к созиданию? Единственное условие – всё это не должно стать источником бед для окружающих.
– Легко сказать! Трудно найти золотую середину. Ну, а что делать человеку, которому не повезло, и он оказался нищим?
– Если человек ленив и глуп, такой никогда не разбогатеет.
– Ну, а если он просто немощен?
– К такому должны придти на помощь люди. Заметь, не Бог, а именно люди. Вот в этом гуманизм и христианство вполне согласуются.
Последние слова Соломон уже плохо расслышал, ибо внимание его было приковано к одной молодой особе, которая прошагала мимо, с откровенной улыбкой разглядывая шкипера.
– Что мне никогда не нравилось – так это женская открытость, – покривил душою шкипер, провожая кокетку взглядом.
– Это оттого, что ты вырос на Востоке, да и жена у тебя всегда была большой скромницей. Здесь же женщины очень раскованы, даже более чем в Барселоне. И, куда ни глянь, столько возможностей для любовных утех: начиная с обычных портовых потаскух и кончая дорогими куртизанкам. Признайся, что и тебе тоже льстит женское внимание.
– Очень может быть, – многозначительно ответил шкипер.
Между тем, девушка, которая так интригующе смотрела на Соломона, зашла в ювелирную лавку со странным названием «Воскан». Заметив это, шкипер тоже направился туда со словами:
– Зайдём. Мне как бывшему ювелиру, интересно будет взглянуть на здешние украшения.
– Я не против, – хитро улыбаясь, поддержал Роман.
Тем временем молодая женщина с нескрываемым интересом разглядывала великолепное жемчужное ожерелье, красовавшееся на витрине магазина. Это была девушка лет двадцати пяти с раскосыми карими глазами. Каштановые волосы, собранные аккуратно на затылке, открывали её приятное розовое личико. Одета она была в корсаж, который плотно облегал, но вовсе не стягивал её грудь, не нарушая естественных пропорций цветущего тела. Несколько завышенная талия платья создавала приятный «эффект нежного женского животика», считавшегося очень модным в то время.
Соломон вплотную подошёл к ней и тоже стал разглядывать ювелирные украшения. Манящий женский запах, услащенный благовониями, соблазнительно щекотал мужское обоняние бравого шкипера. Соломон решил заговорить с ней, однако вспомнил, что вовсе не знает итальянских слов.
– Прошу тебя, Роман, спроси, как её зовут? – нетерпеливо произнёс шкипер.
– Добрый день, сеньорита, – галантно поздоровался с девушкой Роман.
– Здравствуйте сеньор Фортуна, – ответила та, узнав знаменитого графа.
– Прошу простить невежество моего друга. Его незнание итальянского не позволяет заговорить с вами лично. Он хотел бы узнать, как ваше имя?
– Откуда же родом ваш друг, сеньор, если не говорит по-итальянски? – удивилась кокетка и вдруг радостно просияла. – О, мне кажется, я знаю его. Это и есть тот знаменитый шкипер, кораблями которого со вчерашнего дня восхищается вся Венеция.
– Вы совершенно правы. Позвольте представить. Перед вами сеньор Соломон Гранде из Барселоны, собственной персоной. А ты уже стал героем. Твои корабли сделали тебя популярным. Молодые девицы только и мечтают с тобой познакомиться.
Последние слова, сказанные по-гречески, были обращены к Соломону, который с вожделением смотрел на девушку.
– А меня зовут Моника, сеньор, – представилась красавица.
– Скажи, что я дарю ей это украшение, – сказал Соломон. – Пусть укажет по какому адресу ей преподнести подарок.
– Мой друг считает, что это ожерелье чудесно бы смотрелось на вашей нежной шее, и потому желает преподнести подарок лично. Скажите, когда и по какому адресу он сможет это сделать? – сказал галантно Роман, играя по всем правилам любовного флирта, принятого в то время в Венеции.
Было сделано вполне недвусмысленное предложение, и положительный ответ означал бы, что девушка согласна поддержать инициативу новоявленного ухажёра. Она жеманно заулыбалась и, кокетливо поглядывая на Соломона, ответила:
– Пусть сеньор шкипер придёт завтра за час до полуночи по адресу – рамо Сан-Лио, 21. Я буду его непременно ждать.
Сказав это, она быстро упорхнула из ювелирной лавки.
– Ну что, Соломон, – подытожил Роман, – свидание назначено. Бери подарок и пошли. Порок прелюбодеяния сделал своё дело.
– Но ты же сказал, что это здесь уже не порок, а проявление, этого, как его, гуманизма, – лукаво произнёс бравый шкипер, забирая подарок и выходя из лавки.
– Быстро же ты усвоил новые тенденции, – заметил Фортуна.
– А ты знаешь эту девушку? – поинтересовался Соломон.
– Знаю. Она из богатой купеческой семьи. Рано вышла замуж за одного морского офицера.
– У неё ещё и дети есть? – поморщился шкипер.
– Нет. Обзавестись детьми не успела, ибо её муж погиб во время стычки с турецкой эскадрой.
– Стало быть, она вдова, – со вздохом не то сострадания, не то облегчения заключил Соломон и добавил уже с досадой. – А ведь эта и наша вина, что турки, поглотив Византию, добрались до «жемчужины Адриатики».
– Что поделаешь, – ответил Роман, – нас победил сильный враг.
– Слушай, Роман. Надеюсь, ты завтра составишь мне компанию? А то как же я буду общаться с ней, не зная итальянского? – перешёл к более насущным проблемам Соломон.
– Ну, уж нет. Изволь идти один. Язык любви не нуждается в переводчике.
– Без тебя я не найду этого адреса, – не унимался Соломон.
– Ладно. Сейчас что-нибудь придумаем, – сказал Роман, и они направились в сторону лавки кукольника Джованни.
Первое, что увидел Соломон при входе – это великолепно исполненный манекен матроса венецианского флота в человеческий рост. Он выглядел настолько естественно, что казался живым.
– Видишь, какие искусные мастера здесь работают, – сказал Роман, наблюдая, как Соломон с восторгом рассматривает куклу-матроса. – Она, между прочим ещё и двигается. Добрый день, Джованни. Вот привёл гостя поглядеть на твои чудесные творения.
Мастер Джованни с поклоном подошёл к графу и, поприветствовав его, включил механизм матроса. Тот начал плавно двигаться, отчего шкипер пришёл в ещё больший восторг.
– Мне никогда не приходилось сталкиваться с таким чудесным творением. Как же вы заставляете его двигаться? – спросил удивлённо Соломон.
– Очень просто, сеньор. В нём обычный часовой механизм. Правда, приспособленный для передачи человеческих движений, – ответил кукольник. – Это результат очень кропотливой работы.
– Да я вижу, – сказал Соломон, не переставая восхищаться куклой.
– Джованни изготавливает также отличные часы, шарманки и механические фортепиано. Его изделия славятся далеко за пределами Венеции. Послушай, мастер, мне нужен Лука. Где он?
– Я здесь, сеньор, – выскочил из соседней комнаты шустрый подмастерье.
– Вот, Соломон, знакомься. Это и есть тот парень, которому посчастливилось первым разглядеть твоё триумфальное прибытие в Венецию.
Лука с восхищением смотрел на знаменитого шкипера.
– Ты нам нужен, Лука, – сказал Роман, – завтра до полуночи проводишь шкипера вот по этому адресу.
– Слушаюсь, сеньор, – охотно согласился парень.
– Ну, вот и отлично, – сказал Роман и оба друга покинули лавку Джованни.
– Подожди, – вдруг спохватился Соломон, – мы же не заплатили за украшение.
– Пошли, ладно, – великодушно проговорил Роман, – не стоит возвращаться. Эта ювелирная лавка принадлежит мне.
– Да, – заулыбался шкипер, – а откуда такое странное название – «Воскан»? Или здесь тоже есть скрытый смысл, как и в случае со скамейкой.
– Смысл, конечно, есть и тут, – с гордостью произнёс Роман. – Слово «воскан» в переводе с языка киликийских армян означает "золотых дел мастер".
– Теперь всё понятно, – довольным тоном произнёс Соломон и направился, наконец, в в сторону гавани.
Ажиотаж, который царил на пристани в день прибытия диковинных судов из Барселоны, продолжался и в последующие дни. Венецианцы целыми толпами прибывали в порт, чтобы лицезреть каравеллы Соломона. Семьи евреев, которые прибыли сюда, продолжали разгружаться и обустраиваться в городе.