— Надо Аленке позвонить, чтобы помогла деду с бабушкой.
— Позвони. Толку от нее маловато будет, но хоть пять рядков пройдет, и то польза.
— «Маленькая польза», — грустно усмехнулась Ирина.
— Что?
— Антон Чехов так звал своего брата, который во всем искал хоть какую-то пользу.
— Ишь, начитанная! И куда нам, безграмотным, податься?
В этой шутке сквозило уже знакомое Ирине пренебрежение. Частенько ей приходилось выслушивать мужнины сентенции о бесполезности и даже вреде книжного чтения.
— Это тот же наркотик, — уверял ее Анатолий. — Ты подсела на него давно и надолго. Опасность его в том же, что и от героина. Из настоящей жизни ты уплываешь в глюки, то есть фантазии всех этих писателей, которые уже сами не знают, чем еще мозги запудрить вашему брату. Нос иглы не соскочишь. А от книжек можно отвыкнуть, если захотеть. Займись лучше рукоделием каким-нибудь или на фитнес начни ходить. А то давай со мной на стадион пошли. Там баб не меньше, чем мужиков. Знаешь, как они фанатеют за свои команды?
Но все эти предложения Ирина отклоняла, не принимая всерьез. Побывав однажды на стадионе, она вернулась домой с головной болью от дикого шума, мата и свиста, лавиной обрушившихся на ее неподготовленную нервную систему. Фитнес-клуб посещала одна из ее сотрудниц, и Ирина, сходив с ней за компанию один раз, также вынесла оттуда не совсем приятные впечатления. Лязг железа, надсадное дыхание и запах пота желающих изменить свои фигуры в лучшую сторону привели ее в уныние. Нет, ни на что не променяет она дорогие сердцу книги! А чтобы лишний раз не раздражать мужа, она старалась читать в его отсутствие или глубокой ночью, когда он уже давно спал. Эти маленькие тайны бередили ее душу, не давали покоя, как будто она была виновата перед мужем. Одновременно где-то глубоко засела на него досада.
Она никогда не задумывалась о том, счастлива ли она? А если бы и задумалась, то, наверное, отнесла бы себя к разряду счастливиц. Разве не так? Анатолий ухаживал за ней, студенткой четвертого курса, как сейчас говорят, красиво, с цветами и подарками. Он уже окончил строительный техникум, отслужил срочную и работал в строительной фирме мастером.
Познакомились они в небольшом кафе с романтическим названием «Зодиак», куда их с Эльвирой занесло в ненастный осенний день «погреться». Подруги кое-как наскребли на две чашки кофе и пирожные, уселись возле окна, и Элька по обыкновению начала смешить Иру своей очередной любовной историей. Они то и дело прыскали, зажимая рты и низко склоняясь над столом, пока Эльвира не заметила внимательный взгляд высокого парня, сидевшего возле барной стойки и потягивающего пиво из кружки.
— Ирка! Только не поворачивай башку. Слышишь? На тебя беззастенчиво пялится один субъект. Кстати, весьма и весьма… По крайней мере, фактура классная, — протараторила Эльвира, кося глазами в сторону бара.
— Ну и что? — фыркнула Ирина. — Мало ли кто на меня пялится? Что мне теперь, сидеть, будто кол проглотила?
Ирина демонстративно повернула голову вправо и натолкнулась на внимательный взгляд парня. Странно, но они оба смутились, покраснели, отвели глаза.
— Все! Искра есть, как говорит мой брат, заводя свой драндулет с коляской, — посмеивалась Эльвира.
— Отстань! — неуверенно прошептала Ирина, опуская глаза.
— Я-то отстану, а вот он, похоже, уже нет.
— Пошли в общагу. Завтра семинар, если ты помнишь. Надо подготовиться. А то Стукалкина загоняет потом с перезачетами.
— Пошли, — нехотя встала Эльвира и метнула взгляд в сторону барной стойки. — О! А высокого блондина в черных ботинках уже корова языком слизала.
— Ну и слава богу!
Подруги вышли в промозглую темень октябрьского вечера и направились к станции метро.
— Девушки, вас проводить? — услышали они мужской голос и разом оглянулись.
Высокий незнакомец из кафе, широко расставив ноги и засунув руки в карманы куртки, стоял в метре от них и улыбался.
— А почему бы и нет? — не растерялась Эльвира.
— Анатолий, — первым подал он руку Эльвире.
— Эля, — насмешливо отозвалась она, пожав его руку.
Парень перевел взгляд на Ирину и снова смутился.
— А это Ирина, — подсказала Эля. — Моя подруга и однокурсница.
— Да? А где вы учитесь, если не секрет?
— В финансово-экономическом, на бухгалтеров, — ответила Эльвира, толкнув локтем набравшую в рот воды подругу.
— О-о! Перспективная профессия.
— А вы где работаете? — изо всех сил поддерживала разговор Эльвира.
— В строительной фирме. Строим многоквартирные дома.
— Вы каменщик? — спросила Эльвира.
— Зачем? У меня инженерная должность. Я мастер на монтаже.
— А-а.
Разговор все же иссяк. Ирина так и не проронила ни слова. Они подошли к станции метро.
— Ну теперь мы почти дома, — сказала Эльвира. — Три остановки и сразу наше общежитие. Так что можете дальше не провожать.
— А нам по пути, — не отставал парень.
— А вам в какую сторону? — вдруг спросила Ирина.
— В вашу, — не растерялся Анатолий.
— А-а, ну тогда поехали, — пригласила Эльвира.
В вагоне девушки сели, а Анатолий встал рядом, держась за поручень. Всю дорогу они молчали, и Ирина ловила на себе все тот же внимательный взгляд парня.
С этого вечера начался новый этап в ее жизни. Что бы она ни делала, куда бы ни шла, о чем бы ни думала — все было так или иначе связано с Анатолием.
— Твой внизу сидит, с вахтершей разговаривает, — сообщали Ирине соседки по общежитию.
— Твоему-то хоть известно, где собираемся? — спрашивала ее Эльвира перед новогодним балом.
— А я твоего видел на стадионе, — говорил ей Неврев, встречая Эльвиру у крыльца института.
Так и повелось: твой, твоему, твоего… Ирина уже настолько привыкла к этому, что считала Анатолия своей собственностью, впрочем, как и себя, полностью принадлежащей ему. Их отношения плавно и естественно подошли к свадьбе, которую сыграли в студенческом кафе их института. К тому времени они уже снимали однокомнатную квартиру на окраине города. А через год родилась Аленка. Анатолий подменялся с напарником, чтобы утром помочь Ирине вытащить на прогулку коляску, сбегать в молочную кухню, постирать пеленки и ползунки. Жили скромно. Его зарплаты едва хватало, чтобы платить за квартиру, покупать подрастающей дочке одежду и игрушки, соки и фрукты. Родители, конечно, помогали. Но какую помощь можно было ждать от простых работяг, которым постоянно задерживали зарплату? Через семь лет такой маеты ситуация резко изменилась. Теперь Анатолий работал в фирме, возводящей коттеджи и особняки для новых русских, и заработки у него возросли в разы. Они заплатили первый взнос за двухкомнатную квартиру, а вскоре переехали в нее, не веря до конца в такое везение. Комнаты были огромные, и Анатолий сделал перепланировку, выкроив что-то в виде алькова. Это помещение стало их спальней.
В отличие от многих друзей и знакомых, разведенных, да не по разу, их семейный корабль всегда был на плаву. Без крена и течи, он уверенно шел по житейскому морю, а волнения если и были, то несерьезные какие-то, во всяком случае, штормом их не назовешь.
И зачем Эльвира посеяла в ее душе нехорошее чувство, обронив: «Жена узнает об изменах мужа в последнюю очередь»? Какая же она злая! За что она мстит ей, своей близкой, закадычной подруге? За ее внешность? За благополучие? Или это не месть и не зависть, а обычная Элькина хохма?
Ирина безотчетно начала анализировать все сколько-нибудь «сомнительные» ситуации, когда мужа можно было заподозрить в возможной измене. Например, на новогодней вечеринке, где она была в обсмеянном Эльвирой наряде, Анатолий был в ударе. Он неутомимо приглашал танцевать одну за другой, пока не перебрал всех «обаяшек» от двадцати до сорока лет, сидящих за столиками ресторана. Ну и что? Ее Неврев тоже без дела не скучал. Да и они сами отплясывали с чужими мужьями так, что пыль столбом стояла. Нет, не там она ищет. А может… У нее перехватило дыхание. Какая же она дура! На месяц оставляет мужа одного, уезжая с дочерью в Порошино! Он, конечно, навещает их по выходным, но остальное-то время гуляй — не хочу!
Ирина покосилась на Анатолия, уверенно управляющего автомобилем и не подозревающего о крамольных мыслях жены. Нет, он на такую подлость неспособен. Одно дело на вечеринке кого-то прижать, в щечку чмокнуть, комплимент отвесить…
Ирина посмеялась про себя. И в самом деле «отвесить». Она-то знала, какие тяжеловесные комплименты делает ее муж. Например, той же Розе Платоновне сказал, когда она прихорашивалась возле зеркала:
— Вот с такой женщиной не стыдно и на пляж пойти.
На что острая на язык дама парировала:
— Зачем на пляж? Если не стыдно, можно сразу в баню.
Ирина снова взглянула на Анатолия и прыснула.
— Ты чего? — удивился муж.
— Да так. Вспомнила.
— Интересно, что?
— Как ты сделал комплимент нашей Розе Платоновне.
— Это когда?
— В ресторане, на вечере.
— А-а. Той, с тонкой талией?
— Надо же, запомнил, — ревниво подколола его Ирина.
— Ну, такую фигуру нетрудно запомнить. Жаль, не первой свежести осетринка-то.
— Фу, какой ты похабник! А я не знала.
— Ха-ха-ха! Сама напросилась.
— Знаешь, что я сейчас подумала?
— Что?
— Что больше не оставлю тебя одного. Вместе будем в Порошино ездить.
— И с каких это вы лесов упали, мадам? Что-то новенькое.
— Да-да! И не надейся, что я еще раз предоставлю тебе такую свободу.
— По-моему, у тебя температура, — посмеивался Анатолий, довольный тем, что его ревнуют.
— Смейся, смейся! А свободы не видать.
— Век?
— Вечность!
— Ну, мать, ты не на шутку разошлась. К чему бы это? — игриво поглядывал он на жену.
— В таких делах не шутят, — серьезно отвечала Ирина.
На следующий день Ирина совсем сбилась с ног, собирая чемоданы.
Надо было срочно привести в порядок шорты и джинсы Анатолия, на которые он умудрился этим летом насажать пятен, постирать и погладить пару новых рубашек. Кроме того, своей очереди дожидались купальник с оторвавшейся застежкой, несобранные косметичка, аптечка и туалетные принадлежности.