Она открыла глаза, и что-то заставило ее обернуться.
У нее за спиной стоял Уин Коффи.
Он был в длинных широких плавках — потемневших от влаги и облепивших ноги. Вода стекала с мокрых волос на лицо, и от него пахло теплой озерной водой.
Эмили тихонько откашлялась, прочищая горло.
— Я тебя даже не сразу узнала без костюма, — сказала она.
Он усмехнулся:
— Это тоже костюм, но другой.
— И без галстука-бабочки.
— Плавать в нем неудобно. Я пробовал.
Она перевела взгляд с его губ на подбородок, потом — на струйки воды, стекавшие по голой груди. Она смутилась, вновь подняла глаза и встретилась взглядом с Уином. Казалось, он только что выбрался из воды и сразу же пошел к ней. Но откуда он знал, где она? Как он мог разглядеть ее из воды? Эмили взглянула поверх его плеча и увидела, что некоторые из ребят наблюдают за ними и шушукаются. Но кажется, Уина это не волновало. Он явно был здесь своим. И его интерес к ней наверняка что-то значил.
— А все эти ребята, они из одной школы? — спросила она.
— Кто-то просто приехал сюда на каникулы, — сказал он, не сводя с нее глаз. — А те, кто отсюда, — да. Из одной школы.
— А в Мэллаби только одна школа?
— Да.
— Я тоже туда пойду. В выпускной класс.
— Я знаю. Будем с тобой в одном классе. — Он провел двумя руками по темным мокрым волосам, убирая их с лица, и у Эмили перехватило дыхание. — Не то чтобы мне было не радостно тебя видеть, но я все же спрошу: что ты здесь делаешь?
— Здесь? — Эмили слегка растерялась. — В смысле, на вечеринке?
— Да.
— Пытаюсь влиться в жизнь города.
— Ничего не получится. Приготовься.
— К чему?
Но Уин не успел ей ответить, потому что к нему подошла темноволосая девушка в ярко-оранжевом купальнике.
— Ты Эмили Бенедикт, да? — спросила она с неприязненным любопытством. Почти так же, как Уин в его первую встречу с Эмили, только в голосе девушки было еще больше холода.
— Да, — сказал Уин, опережая Эмили. — Эмили, это моя сестра Кейли.
— Тебя сюда не приглашали, — резко проговорила Кейли. — Ты испортишь мне праздник.
— Я… я пришла с Ингрид. — Эмили чувствовала, как у нее горят щеки.
— А теперь уходи.
Уин наконец оторвал взгляд от Эмили и осуждающе посмотрел на сестру:
— Кейли, зачем так грубить?
— Я не грублю. Я серьезно. Ей надо уйти. — Кейли указала себе за спину. Уин обернулся и увидел, что крупный мужчина с черными волосами, главный на празднике, отошел от мангала и теперь направляется к ним.
Уин тихо чертыхнулся себе под нос.
— Пойдем.
Он взял Эмили под руку и повел в обход праздника, вдоль опушки леса. Когда они вышли на общий пляж, откуда грот уже был не виден, Уин остановился и отпустил руку Эмили.
Она прикоснулась к тому месту, где он ее держал. Кожа там была теплой.
— Прошу прощения, — сказала она, ошеломленная тем, как быстро все произошло. — Я не знала, что это закрытая вечеринка.
Они стояли друг напротив друга посреди людного пляжа под ярким солнцем.
— Она не закрытая.
Эмили даже не сразу сообразила, что это значит. Это была вечеринка для всех. Значит, не рады там были ей. Только ей.
— Ясно.
— Дед уже рассказал тебе? — вдруг спросил Уин.
— О чем?
— О твоей маме и моем дяде. Собственно, в этом-то все и дело. — Он кивнул в сторону грота.
Эмили совершенно не понимала, почему ее выгнали с вечеринки из-за какой-то истории с ее мамой и дядей Уина.
— На самом деле, — сказала она, — я надеялась встретить тебя. Не сейчас, а вообще. Ты говорил, в следующий раз, когда мы увидимся, ты мне все расскажешь.
— Я так сказал? «В следующий раз» казалось таким далеким. — Уин на мгновение замешкался и сказал. — Мой дядя покончил с собой. Когда был примерно в моем возрасте.
Эмили такого не ожидала и не знала, что ответить. Лучшее, что пришло в голову:
— Мне очень жаль.
— Он покончил с собой из-за твоей мамы.
Эмили стало тревожно и страшно. Она вдруг вспомнила инициалы, вырезанные на дереве. Д.Ш. + Л.К.
Далси Шелби и Логан Коффи.
— Они любили друг друга, — сказал Уин, пристально глядя на нее. — Или он ее любил. Его семья этого не одобряла. Но он пошел против их воли, против многовековой традиции. А потом твоя мама его бросила. Разбила ему сердце. Как будто то, что он сделал, то, чем пожертвовал, не имело значения.
Эмили отчаянно пыталась хоть что-то понять.
— Подожди. Ты обвиняешь мою маму в смерти своего дяди?
— Все ее обвиняют, Эмили.
— Что значит все? — Ее голос дрожал.
Уин тоже это заметил. Он подправил пояс плавок и упер руки в бока.
— Извини. Мне надо было придумать, как сказать это помягче. Я не думал, что будет так трудно.
— Что будет трудно? Убедить меня, что мама виновата в самоубийстве твоего дяди? Я скажу тебе только одно. Моя мама была замечательным человеком. Она никогда бы не сделала ничего, что может ранить кого-то другого. Никогда.
Уин оглянулся через плечо, словно что-то почувствовав.
— Отец за мной наблюдает. Пойдем. — Он взял ее за руку и потащил прочь от воды, в сторону сосен.
Он шел так быстро, что она еле за ним поспевала.
— Куда мы идем?
— Туда, где нас не будет видно, — сказал он, когда ее босые ноги коснулись земли, усыпанной сосновыми иглами. Сильно пахло смолой. Запах напоминал о рождественских венках и красных стеклянных шарах на елке. Здесь, буквально в двух шагах от разморенного солнцем пляжа, был совершенно другой мир, совершенно другое время года.
— Я босиком, — сказала она, резко остановившись.
Он обернулся к ней.
— Что-то ты часто бегаешь босиком по лесам.
Ее это не рассмешило.
— Зачем ты меня сюда притащил?
— Хочешь верь, хочешь нет, но я пытаюсь тебе помочь.
— Помочь сделать что?
— Здесь прижиться.
Она усмехнулась. Если прижиться здесь означало поверить в то, что он говорил о ее маме, ей никогда здесь не прижиться.
Она уже собиралась вернуться на пляж, но Уин вдруг сказал:
— Ладно, вот если по существу. Твою маму все знали как жестокую и испорченную девчонку. Мой дядя был робким, доверчивым и наивным. Она воспользовалась его чувствами к ней и заставила выдать давний секрет семьи Коффи всему городу. Просто потому, что это было в ее власти. Потом она от него отвернулась. Он был безутешен. Он потерял свою любовь и обидел родных. Совершенно опустошенный, он покончил с собой. Она уехала из города, даже не извинившись. Я знаю, тебе тяжело это слышать. Но это хотя бы объясняет, почему здешние люди относятся к тебе… именно так.
— Как так?
Он удивленно приподнял брови:
— Ты еще не заметила?
Эмили замялась.
— Ты заметила.
Она покачала головой. Она злилась на Уина, что он говорит ей такие вещи, но еще больше злилась на себя, что она его слушает.
— Ты не знал мою маму. А я ее знала. Она никогда бы так не поступила. Ни с кем.
Взгляд Уина смягчился сочувствием. Ему явно не нравилось, что его слова так задели Эмили, и все-таки он не жалел о том, что сказал. Наверное, именно это он и имел в виду, когда говорил, что у них с Эмили есть история.
— И почему я должна тебе верить? — с вызовом спросила она.
Он пожал плечами.
— Может быть, и не должна. Может быть, тебе вообще не стоит со мной разговаривать. Удивительно, что твой дед еще не сказал, чтобы ты держалась от меня подальше. Но скоро скажет. Помяни мое слово.
На секунду поднялся ветер, всколыхнув верхушки деревьев. Сверху каскадом посыпались иглы — и зеленые, и коричневые. Эмили смотрела на Уина сквозь завесу летящих иголок. Смотрела как завороженная. Кто он, этот странный мальчик? Что ему от нее нужно?
— Какой секрет выдал твой дядя? — Слова вырвались сами, Эмили вовсе не собиралась об этом спрашивать.
Уин долго не отвечал, словно боролся с собой. Потом он улыбнулся, холодно и цинично — и чары рассеялись.
— Если я скажу, ты не поверишь.
Он с готовностью выдавал ей чужие тайны, но делиться своими секретами не хотел. Эмили понимала, что не должна слушать такого неискреннего человека. Все, что он говорит, можно с легкостью отметать. И все же его слова крепко засели у нее в голове. И это ее бесило.
Она развернулась и направилась к озеру. Обратно в лето.
Когда Эмили вернулась к Джулии, та сидела на полотенце и читала книгу. Савьер лежал на песке у ее ног, словно большой рыжий кот.
Джулия подняла глаза, когда на нее упала тень Эмили.
— Эмили? Что случилось? — спросила она, отложив книгу.
— Ничего. Я бы хотела поехать домой, если можно. — Ей вдруг отчаянно захотелось поговорить с дедушкой. Кроме него, у нее нет других по-настоящему близких связей с мамой. Он скажет ей, что Уин солгал.
Савьер сел и снял свои темные зеркальные очки.
— Что-то вид у тебя расстроенный, — сказал он.
— Все хорошо. — Эмили попыталась изобразить улыбку.
— Моя сестра ей нагрубила. Я прошу прощения. — Раздался у нее за спиной голос Уина. Эмили резко обернулась к нему. Она и не знала, что он шел за ней. Вид у него был огорченный.
Савьер поднялся на ноги. Для такого невероятно красивого мужчины он умел показаться грозным, когда был сердит. Он был одного роста с Уином, но гораздо крупнее и шире в плечах.
— Что она сказала такого, что так расстроило Эмили?
Прежде чем Уин успел ответить, Джулия спросила:
— Это была ваша вечеринка?
— День рождения сестры.
— Господи. — Джулия схватила сумку и принялась быстро запихивать туда полотенца, книжку, бутылку с водой. — Я не знала. — Она поднялась. — Да, Эмили. Поедем домой.
— Я ее провожу, — сказал Уин. — Мне по дороге, и мне все равно надо быть дома до темноты. — Он протянул руку, и Эмили взяла ее не задумываясь. Она тут же пришла в себя и попыталась выдернуть руку, но Уин держал крепко. Его ладонь была сухой и теплой, как будто он только что снял перчатку.