«Я считал, что все отрегулировано, — раздраженно подумал Арни. — Разве Джек Болен не починил его?» Но тут же вспомнил, что все происходит до вызова Болена; конечно же, магнитофон еще не починен.
«Придется диктовать этому странному созданию, — понял Арни и протянул руку к кнопке на столе, но тут же ее отдернул. — Как, позволить ей вернуться?» Однако выбора не было, и он нажал кнопку.
Дверь тут же открылась, и в комнату вошла секретарша.
— Я знала, что понадоблюсь тебе, Арни. — Она торопливо направилась к нему.
— Послушай, — начальственным тоном произнес он, — не подходи ко мне слишком близко, я не переношу, когда люди подходят ко мне слишком близко.
Арни еще не кончил говорить, а уже понял, что его преследует классическая фобия шизофреника — боязнь, что окружающие слишком приблизятся к нему и оккупируют его пространство. «Боязнь близости» — так это называлось, ее вызывало постоянное ощущение всеобщей враждебности, свойственное шизофреникам. «Вот что это такое», — подумал Арни. И все равно близость девушки представлялась ему невыносимой. Он резко поднялся и отошел к окну.
— Как скажешь, Арни, — хищно проговорила она и снова начала подползать к нему, пока их тела опять не соприкоснулись. Он слышал звук ее дыхания, ощущал запах несвежего тела… и ему показалось, что он задыхается, что ему не хватает воздуха.
— Диктую, — сказал Арни, отходя в сторону, — Скотту Темплу, зашифровать, чтобы никто не смог прочитать.
«Никто», — отметил он про себя. Но он всегда боялся конкурентов, так что нечего валить на мальчика.
— Чрезвычайно важное дело. Действуй безотлагательно; речь идет о настоящем золотом дне. ООН готовится приобрести крупный участок в горах Франклина Рузвельта…
Он диктовал дальше, чувствуя, как с каждым моментом его все сильнее охватывает страх. «А что, если она там пишет одни гадл-гадл? Надо проверить. Надо подойти и заглянуть». Но одна мысль о том, что к ней надо приблизиться, повергла его в ужас.
— Послушайте, мисс, — оборвал он себя. — Дайте-ка мне ваш блокнот, я хочу взглянуть, что вы там пишете.
— Арни, ты ничего не разберешь, — ответила секретарша ленивым низким голосом.
— П-почему? — в ужасе спросил он.
— Это же стенография. — Она холодно улыбнулась, и он почти физически ощутил ее неприязнь.
— Хорошо, — согласился он, уступая.
Закончив диктовку, Арни распорядился зашифровать текст и тут же отослать Скотту.
— А что потом? — спросила она.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты сам знаешь, Арни. — Это было сказано таким тоном, что он даже содрогнулся от чисто физического отвращения.
— Потом ничего. Ступай и больше не возвращайся, — Проводив ее до порога, Арни захлопнул за ней дверь.
«Надо было самому связаться со Скоттом, ей нельзя доверять». Он уселся за стол и набрал номер телефона.
Длинные гудки следовали один за другим, но никто не снимал трубку. «В чем дело? — недоумевал Арни, — Неужели он предал меня? Переметнулся? Работает на других? И ему я не могу доверять, я никому не могу доверять…»
— Алло, говорит Скотт Темпл, — внезапно раздался голос, и Арни понял, что прошло всего лишь несколько секунд — все эти мысли о предательстве и крахе успели посетить его за считанные мгновения.
— Это Арни.
— Привет, Арни. В чем дело? По твоему голосу слышу, что ты что-то затеваешь. Давай рассказывай.
«У меня изменилось чувство времени, — понял Арни. — Мне казалось, что телефон звонил полчаса, а не прошло и пяти секунд».
— Арни, говори! Арни, ты здесь?! — кричал Скотт.
«Симптом шизофрении — коренное нарушение восприятия времени. Я страдаю от него, потому что от него страдает этот ребенок».
— Господи Иисусе! — воскликнул взбешенный Скотт.
— Послушай, Скотт. — Арни с трудом прорвался сквозь цепь своих размышлений. — У меня есть тайные сведения: надо действовать прямо сейчас, понимаешь? — И он подробно пересказал о намерениях ООН в горах Франклина Рузвельта, — Нужно как можно быстрее купить там все, что продается. Ты согласен?
— А сведения верные? — переспросил Скотт.
— Конечно! Конечно!
— От кого? Короче, Арни, я тебя очень люблю, но мне известны твои бредовые идеи — ты часто витаешь в облаках. Мне бы не хотелось остаться в дураках.
— Поверь мне на слово, — перебил его Арни.
— Не могу.
Арни не верил своим ушам.
— Мы с тобой сотрудничаем уже много лет, и ты никогда не требовал от меня официальных гарантий, — прохрипел он. — Что происходит, Скотт?
— Вот и меня интересует то же самое, — спокойно откликнулся Скогг, — Как человек с твоим опытом мог клюнуть на эту удочку? Ты же знаешь, что кряж Франклина Рузвельта — бесплодная земля. И я знаю, что ты это знаешь. Это всем известно. Так чего же ты добиваешься?
— Ты не доверяешь мне?
— А почему я должен тебе доверять? Докажи, что у тебя достоверные сведения из первоисточника, а не очередные слухи.
— Знаешь, парень, если бы я мог доказать это, я не нуждался бы в твоем доверии, — с трудом вымолвил Арни. — Ладно. Я займусь этим самостоятельно, и когда ты узнаешь, что упустил, можешь рвать волосы у себя на голове, — Он бросил трубку, дрожа от бешенства и отчаяния. Подумать только! Невообразимо! Скотт Темпл — единственный человек, с которым он мог обо всем договориться по телефону. Остальные были мошенниками, о них можно и не думать…
«Это — непонимание, — говорил он себе. — Но основано оно на фундаментальном, глубинном недоверии. Шизофреническом недоверии».
«Потеря способности к общению», — диагностировал Арни.
— Придется самому отправляться в Рощу Мира и оформлять покупку, — произнес он вслух.
И тут вспомнил, что сначала придется застолбить участок непосредственно на месте, и почувствовал, как все в нем противится этому. Лететь в ужасное место, где скоро возникнет здание…
Но выхода не было. Сначала заказать кол в одной из мастерских, потом сесть в вертолет и отправиться в каньон Генри Уоллеса.
Он представлял себе всю последовательность дел, и она казалась ему невыполнимо трудной. Как со всем этим управиться? Сначала нужно найти какого-нибудь слесаря, чтобы тот выгравировал его имя на колышке, — только на это может уйти несколько дней. Кто в Льюистауне быстро выполнит заказ? А как он может доверить такое дело незнакомому?
Наконец, словно сопротивляясь непреодолимому течению, Арни поднял телефонную трубку и сделал заказ в мастерской.
«Я так устал, что еле могу двигаться, — почувствовал он, — Почему? Что я сделал за сегодня? Тело словно раздавлено страхом. Если б я только мог отдохнуть… Если б только мог поспать».
Лишь к вечеру Арни получил металлический кол со своим именем и договорился о вертолете, который должен был отвезти его в горы Франклина Рузвельта.
— Привет, Арни, — поздоровался с ним симпатичный молодой пилот, выглянув из кабины.
— Привет, сынок, — откликнулся Арни.
Пилот помог ему забраться в специальное кожаное кресло, выполненное по заказу Арни в местной мастерской, а сам занял место впереди.
— Теперь поторапливайся, потому что я спешу: в каньон Генри Уоллеса, а оттуда — в Рощу Мира.
«И я знаю, что мы все равно не успеем, — добавил про себя Арни, — Просто потому, что мне не хватит времени».
Глава 16
Не успел вертолет с Арни Коттом на борту подняться в воздух, как в кабине включился радиопередатчик: «Срочное сообщение. В открытой пустыне небольшая группа бликменов, умирающих от голода и жажды. Местонахождение по гирокомпасу — 4.65003. Всем воздухоплавательным аппаратам к северу от Льюистауна немедленно направиться по указанным координатам и оказать помощь. Закон Объединенных Наций требует, чтобы откликнулись все коммерческие и частные корабли».
Сообщение было повторено еще раз холодным голосом диктора, говорившего с искусственного спутника ООН, который находился сейчас где-то у них над головой.
— Лети дальше, сынок, — заметил Арни, чувствуя, что пилот меняет направление. Это была последняя капля. Теперь они никогда не доберутся до гор, не говоря уже о Роше Мира.
— Я вынужден подчиниться, сэр. Таков закон, — возразил пилот.
Они летели над пустыней на приличной скорости, быстро приближаясь к месту, указанному в сообщении. «Ах вы, черномазые, — думал про себя Арни. — И мы должны все бросать, чтобы вызволять этих несчастных идиотов. Хуже всего, что я теперь встречу Джека Болена. Этого уже не избежать. Я забыл об этом, а теперь уже слишком поздно».
Он похлопал себя по карману куртки — пистолет все еще там. Это несколько улучшило его настроение. И когда вертолет пошел на снижение, он сжал рукоятку оружия. «Придется разделаться с ним прямо на месте», — подумал Арни. Но, к собственному разочарованию, он увидел, что вертолет компании И уже стоит на песке, а сам Джек Болен занимается раздачей воды пятерым бликменам. «Черт бы его побрал!»
— Я вам нужен? — высунулся из вертолета пилот Арни. — Если нет, полечу дальше.
— У меня мало воды, — ответил Джек, отирая вспотевшее под жарким солнцем лицо носовым платком.
— Ладно, — откликнулся пилот и выключил винт.
— Попроси его подойти сюда, — распорядился Арни.
Соскочив вниз и вытащив большую пятигаллонную канистру, пилот направился к Джеку, и через мгновение тот уже шел к вертолету.
— Я вам нужен? — поинтересовался Джек, глядя вверх на кабину.
— Да, я хочу убить тебя, — ответил Арни и, достав пистолет, прицелился.
Бликмены, наполнявшие водой скорлупу пака, замерли. Молодой сухощавый, почти обнаженный под красным марсианским солнцем мужчина протянул руку к своему колчану, вынул из него отравленную стрелу и, одним движением вставив ее в лук, выстрелил. Арни Котт ничего не видел, он только почувствовал резкую боль и, опустив глаза, удивленно обнаружил, что у него из живота торчит стрела.
«Они читают мысли», — понял Арни. Он попытался вытащить стрелу, но та плотно засела в его внутренностях. И в следующий момент он понял, что умирает. Стрела была отравлена, и он чувствовал, как яд холодит конечности, тормозит кровообращение, поднимается все выше к мозгу.