И в это самое мгновение Отто увидел, как по северному склону спускается группа бликменов, осторожно ступая босыми ногами по неровной каменистой поверхности. «Идут сюда», — заметил Отто. Как всегда.
Он открыл дверь сарая и стал ждать. Четыре мужика, двое из них пожилые, одна старуха, несколько тощих ребятишек с луками, ступками и яичной скорлупой пака.
Остановившись, они молча оглядели его, потом вперед вышел один из мужчин и произнес:
— Да хлынут дожди от меня на твою бесценную особу.
— И вам того же, — откликнулся Отто, прислоняясь к сараю и ощущая безнадежную скуку. — Чего вы хотите?
Бликмен протянул листик бумаги, и Отто, взяв его в руки, увидел, что это наклейка от черепахового супа. Бликмены съели суп и сохранили этикетку именно для этой цели: они не могли объяснить, чего хотели, потому что не знали, как это называется.
— О’кей. Сколько? — Отто принялся показывать на пальцах. При пяти они закивали. Пять банок. — А что у вас есть? — не шелохнувшись, осведомился Отто.
Из группы выступила молодая женщина и указала на ту часть своего тела, которая так долго занимала все мысли Отто.
— О боже, — в отчаянии вымолвил Отто. — Нет. Уходите. Проваливайте. Хватит, с меня довольно. — Он повернулся к ним спиной, зашел в сарай и с такой силой захлопнул за собой дверь, что содрогнулись стены. Упав на упаковочную корзину, он сжал голову руками.
— Я схожу с ума, — проговорил Отто, сжав зубы. Язык во рту так распух, что еле ворочался, грудь болела. И, к собственному изумлению, он начал плакать. «Господи, я действительно схожу с ума, я сломался». Слезы катились по щекам. Он даже не мог вспомнить, когда плакат в последний раз. «Что это?» — недоумевал он. Его тело сотрясалось от рыданий, а он будто был зрителем.
Но слезы принесли облегчение. Носовым платком Отто утер глаза, лицо и выругался, увидев свои руки, сведенные судорогой и ставшие похожими на птичьи лапы.
Бликмены все еще стояли за окном — возможно, наблюдая. Лица их были совершенно безучастны, и в то же время Отто был почти уверен, что они видели его и так же удивлены, как и он сам. «Действительно, загадочная история. Полностью с вами согласен».
Бликмены совратись в кучку и принялись совещаться, потом один из них отделился от группы и подошел к сараю. Раздался стук. Подойдя к порогу и открыв дверь, Отто увидел молодого бликмена, который что-то протягивал ему.
— Тогда это, — произнес бликмен.
Отто взял предмет в руки, но никак не мог понять, что это такое. Он состоял из стеклянных и металлических частей с нанесенной на них калибровкой. Потом Отто сообразил, что это геодезический прибор. Сбоку на нем было выгравировано: «Собственность ООН».
— Мне это не нужно, — раздраженно буркнул Отто, вертя предмет в руках. Наверняка украли. Он вернул прибор, и юноша, стоически приняв его, вернулся к группе. Отто закрыл дверь.
На этот раз они тронулись прочь: он смотрел из окна, как они медленно удаляются в сторону гор. «А все-таки интересно, что делали геодезисты ООН в здешних горах?»
Чтобы немножко взбодриться, он открыл банку копченых лягушачьих ножек и принялся сосредоточенно их поглощать, не получая никакого удовольствия от деликатеса.
— Не посылайте меня туда, мистер И, — произнес Джек Болен в микрофон, — я уже виделся сегодня с Коттом и обидел его, — Снова навалилась усталость.
«Я действительно оскорбил его. Как все складывается: сегодня я впервые повстречал Арни, и он тут же звонит в нашу компанию и вызывает мастера. Очень характерно для той игры, в которую я играю с могущественными, но неодушевленными силами природы».
— Мистер Котт рассказал мне о вашей встрече в пустыне, — ответил мистер И. — Более того, его решение позвонить нам было вызвано как раз вашей встречей.
— Что вы говорите! — поразился Джек.
— Не знаю, что у вас там было, Джек, но можешь не волноваться. Отправляйся в Льюистаун. Если задержишься после пяти, получишь полуторную оплату. И мистер Котт, известный своей щедростью, настолько сгорает от нетерпения увидеть свой диктофон работающим, что обещал плотно накормить тебя.
— Ладно, — откликнулся Джек, которому уже надоело сопротивляться. В конце концов, он не знал, что творится в голове у Арни Котта.
Вскоре он уже опускался на крышу зала Союза водопроводчиков в Льюистауне.
Выглянувшая прислуга с подозрением оглядела его.
— Мастер из компании И, — сообщил Джек. — По вызову Арни Котта.
— О’кей, сынок, — ответил ему смотритель и проводил к лифту.
Джек нашел Арни в красиво меблированной гостиной, выглядевшей совсем как на Земле. Арни говорил по телефону и при виде Джека кивнул, чтобы тот заходил. Следующим кивком он указал на стол, где стоял портативный диктофон. Джек подошел к столу, снял с диктофона крышку и перевернул его. Арни Котт продолжал беседовать.
— Конечно, я понимаю, что дар этот ненадежен. Я прекрасно понимаю, почему никому еще не удалось использовать его, — ну и что? Я должен сдаться, сделать вид, что его не существует, из-за того, что люди благодаря своей проклятой тупости не пользовались им пятьдесят лет? Нет, я все равно хочу попытаться. — Длинная пауза. — Хорошо, доктор. Спасибо.
Арни повесил трубку и повернулся к Джеку:
— Ты когда-нибудь был в Бен-Гурионе?
— Нет, — откликнулся Джек, сосредоточенно рассматривавший диктофон.
Арни подошел к нему и остановился рядом. Джек ощущал на себе пристальный взгляд Арни. Работать под таким присмотром было неприятно. Впрочем, приходилось не замечать. «Еще один школьный мастер», — заметил он про себя. А потом ему пришло в голову: а не начнется ли у него сейчас приступ? Правда, с тех пор уже много воды утекло, но мощная нависшая фигура, сверлящая его взглядом, вызывала у Джека те же чувства, что и тогда, во время беседы с заведующим кадрами «Короны».
— Я сейчас разговаривал с Глобом, — сообщил Котт. — Психиатром. Слышал когда-нибудь о нем?
— Нет, — откликнулся Джек.
— Неужели вся твоя жизнь заключается только в ковырянии в различных механизмах?
Джек поднял голову и посмотрел Арни в глаза.
— У меня жена и сын. Вот моя жизнь. А то, чем я занимаюсь сейчас, просто зарабатывание средств к их существованию, — Джек говорил спокойно, и, кажется, Арни не воспринял это как обиду — он даже улыбнулся.
— Что-нибудь выпьешь?
— Кофе, если у вас есть.
— У меня есть натуральный кофе с Земли. Черный?
— Черный.
— Да, ты похож на кофемана. Как думаешь, сможешь починить диктофон прямо здесь или заберешь с собой?
— Здесь.
— Потрясающе, — просиял Арни, — Я действительно без него как без рук.
— А где кофе?
Арии покорно вышел в соседнюю комнату и вскоре вернулся с керамической кофейной кружкой, которую поставил на стол рядом с Джеком.
— Послушай, Болен. Сейчас ко мне должен прийти один человек. Девушка. Тебе это не помешает работать?
Джек поднял глаза, решив, что Арни над ним издевается. Но тот был абсолютно серьезен: он внимательно смотрел то на Джека, то на частично разобранный механизм, наблюдая за гем, как продвигается починка. «Ему действительно это важно, — подумал Джек. — Странно, как люди привязываются к своей собственности, словно она является продолжением их тел. От такого человека, как Арни Котт, можно было бы ожидать, что он вышвырнет этот диктофон и купит себе новый».
В дверь постучали, и Арни бросился открывать.
— О, привет, — донесся до Джека его голос. — Заходи. Мне тут чинят мою машину.
— Тебе ее никогда не починят, Арни, — послышался женский голос.
Арни напряженно засмеялся.
— Познакомься с моим новым мастером. Джек Болен. Болен, это Дорин Андертон, наш казначей.
— Привет, — откликнулся Джек. Краем глаза, не отрываясь от работы, он заметил, что у нее рыжие волосы, удивительно светлая кожа и огромные прекрасные глаза. «И все получают зарплату, — едко подумал он. — Потрясающий мир. Неплохо ты здесь устроился, Арни».
— Он очень занят? — спросила женщина.
— Да, — откликнулся Арни, — эти ремонтники сами не свои до работы. Я имею в виду, из чужих фирм, не наших, конечно. Наши — банда лентяев, которые бьют баклуши за чужой счет. Но я с ними разделаюсь, Дор. Этот Болен — настоящий волшебник. Диктофон заработает с минуты на минуту, да, Джек?
— Да, — откликнулся Джек.
— Ты не здороваешься со мной, Джек? — спросила женщина.
Отложив диктофон, Джек повернулся и спокойно оглядел ее. Она стояла с невозмутимым, понимающим видом, а в глазах сквозила едва заметная насмешка, которая тревожила и не давала отвести от нее взгляда.
— Привет. — повторил Джек.
— Я видела на крыше твой вертолет, — заметила женщина.
— Не мешай ему работать, — сварливо промолвил Арни. — Давай мне свой плащ.
Встав сзади, он помог ей раздеться. На женщине был темный шерстяной костюм, судя по всему, с Земли, и следовательно, неимоверно дорогой. «Могу поспорить, он сильно ударил по пенсионному фонду союза», — подумал Джек.
Рассматривая женщину, Джек заметил, что она являет собой подтверждение старинной мудрости. Прекрасные глаза, волосы, кожа делали ее привлекательной, но истинную красоту придавал ей безупречный нос: волевой, прямой, организующий вокруг себя все черты лица. «Потому-то женщины Средиземноморья, будь то испанки, еврейки, турчанки или итальянки, смотрятся лучше ирландок или англичанок, — подумал Джек, — их носы совершенны от природы». У его собственной жены, Сильвии, был веселенький курносый ирландский носик. Она, по общему признанию, была хороша собой. Но ее красота существенно отличалась от красоты этой женщины.
На вид Дорин было тридцать с небольшим, и тем не менее от нее веяло свежестью. Такие свежие краски Джек встречал только у старшеклассниц, приближающихся к брачному возрасту, но ему доводилось замечать их и в пятидесятилетних женщинах. Дорин останется привлекательной и через двадцать лет. Наверное, Арни правильно делал, вкладывая в нее доверенные ему деньги, — она не износится никогда. Уже сейчас в ее чертах присутствовав зрелость — свойство, редкое среди женщин.