агитаторы, более враждебные, чем фашисты, более опасные, чем даже коммунистическая партия. Мы самые страшные возмутители спокойствия, каких только может представить себе это время.
Блисс полностью прав.
— Откуда вы все–таки? — спросил Блисс. — Полагаю, не из Соединенных Штатов, или я ошибаюсь?
— Не ошибаетесь, — сказал Джо. — Мы из Североамериканской Конфедерации. — Вытащив из кармана монету в двадцать пять центов с профилем Ранситера, он вручил ее Блиссу. — Приглашаю вас в гости.
Блисс задрожал, челюсть у него отвисла.
— Это же усопший, мистер Ранситер! — Взглянув на монету еще раз, он побелел как стена: — А дата… 1990 год!
— Не тратьте ее сразу, — посоветовал Джо. Когда «виллис» подъехал к Кладбищу Невинного Пастыря, служба уже закончилась. На широких белых ступеньках двухэтажного здания стояла группа людей. Джо узнал их всех. Наконец–то они были вместе. Эди Дорн, Типпи Джексон, Джон Илд, Фрэнси Спэниш, Тито Апостос, Дон Денни, Сэмми Мундо, Фред Завски и… Пат. Моя жена, подумал он, в который раз потрясенный ее роковыми черными волосами, выразительными глазами и яркой кожей.
— Нет, — сказал он вслух, выходя из машины, — она не жена мне, она все это стерла. — Хотя кольцо, вспомнил Джо, она сохранила. Редкое кольцо кованого серебра с жадеитом, которое мы выбрали вместе, — вот все, что осталось. Но как странно увидеть ее вновь. Обрести на мгновение утраченные воспоминания о семейной жизни. Фактически жизни и не было, было кольцо. А когда ей захочется, она сотрет и кольцо тоже.
— Привет, Джо Чип, — сказала Пат холодным, почти насмешливым голосом, оценивающе глядя на него яркими глазами.
— Здравствуй, — неуклюже пробормотал Джо. Остальные в свою очередь приветствовали его, но это уже не имело большого значения, внимание Джо захватила Пат.
— Ты без Хаммонда? — спросил Дон Денни.
— Эл мертв, — сказал Джо. — И Венди Райт мертва.
— Про Венди мы знаем, — произнесла Пат очень спокойно.
— Нет, мы не знали, — поправил ее Дон Денни. — Мы так предполагали, но не были уверены. Я во всяком случае. Что с ними случилось? От чего они погибли?
— От старости.
— То есть как? — хрипло спросил Тито Апостос, вклиниваясь в окружившую Джо Чипа толпу людей.
— Последнее, что ты сказал, Джо Чип, — заговорила Пат, — тогда, в Нью–Йорке, прежде чем вы с Хаммондом ушли…
— Я помню, что я сказал, — перебил ее Джо.
— Ты говорил про годы. Мол, прошло много времени. Что ты имел в виду?
— Мистер Чип, — возбужденно вмешалась в разговор Эди Дорн, — этот город основательно переменился с момента нашего сюда приезда. Скажите, вы видите то же, что и мы? — Она указала на здание кладбища, служебные постройки, потом на улицу и прочие дома.
— Я не знаю, что видите вы, — ответил Джо Чип.
— Не ломайся, Джо, — раздраженно повысил голос Тито Апостос. — И не морочь нам голову, просто скажи, ради всего святого, что ты здесь видишь. Вот автомобиль, — он показал на «виллис». — Ты в нем приехал. Скажи, что это? Скажи, на чем ты сюда добрался?
Все замерли, пристально глядя на Джо.
— Это настоящая старая машина, правда, мистер Чип? — брякнул Сэмми Мундо и захихикал. — Сколько же ей лет?
— Шестьдесят два, — ответил Джо Чип после паузы.
— Получается 1930, — сказала Типпи Джексон. — Примерно так мы и прикидывали.
— Мы полагали 1939, — негромко поправил Дон Денни.
Спокойный, отстраненный, зрелый. Без ненужной эмоциональности. Даже при таких обстоятельствах.
— Установить дату очень просто, — сказал Джо. — Я посмотрел число на газете в своей квартире в Нью–Йорке. Вчера было 12, значит, сегодня 13 сентября 1939 года. Французы думают, что они прорвали линию Зигфрида.
— Смех, да и только, — вздохнул Джо Илд.
— Я надеялся, что вы, как группа, переживаете более позднюю реальность. А оно, значит, вот как.
— Тридцать девятый, так тридцать девятый, — скрипучим тонким голосом сказал Фред Завски. — Понятно, что мы все переживаем одно и то же. Как же может быть иначе? — Он энергично взмахнул длинными руками, призывая остальных согласиться.
— Отвали, Завски, — раздраженно бросил Тито Апостос.
Повернувшись к Пат, Джо Чип спросил:
— А ты что про это думаешь? — Пат пожала плечами. — Нечего пожимать плечами. Отвечай!
— Мы вернулись в прошлое.
— Не совсем так.
— Тогда что? — спросила Пат. — Попали в будущее, что ли?
— Мы никуда не попали. Мы там же, где и всегда. Но по некоторой причине — одной из нескольких возможных — окружающая нас реальность обратилась в прошлое. Потеряла сцепление с настоящим временем и сползла к прежним формам, которые существовали пятьдесят три года назад. Она может регрессировать и дальше. Для меня сейчас важнее узнать, не являлся ли вам Ранситер.
— Ранситер, — заявил Дон Денни на этот раз с ненужной эмоциональностью, — лежит сейчас в этом здании в гробу, мертвый, как камень. Это единственное его нам явление, и другого мы не ожидаем.
— Простите, мистер Чип, но слово «УБИК» ничего для вас не означает? — спросила Фрэнси Спэниш.
Джо не сразу осознал смысл сказанного.
— Фрэнси видит сны, — пояснила Типпи Джексон. — Она всегда их видит. Расскажи ему сон про УБИК, Фрэнси. Она расскажет вам сейчас сон про УБИК, так она его называет. Он приснился ей вчера.
— Я так его называю, потому что он так называется, — со злостью парировала Франческа Спэниш. — Послушайте, мистер Чип, таких видений у меня никогда не было. Огромная рука протянулась с небес как десница или орудие божье. Я почувствовала, что с пей связано нечто важное. Рука сложилась в гигантский кулак, я знала, что внутри — огромная ценность, от которой зависит жизнь всех людей на Земле. Я ждала, когда кулак разожмется. И он разжался. Я увидела, что там, внутри.
— Баллончик с аэрозолью, — вставил Дон Денни.
— На баллончике, — продолжала Франческа Спэниш, — было слово, огромные, сверкающие буквы пылали золотым огнем: УБИК. Больше ничего. Только это странное слово. А затем рука снова сжалась в кулак и исчезла, словно растворилась в серых облаках. Сегодня накануне похоронной службы я подняла словари и проконсультировалась в библиотеке, но никто не знает этого слова, даже на каком оно языке. В словарях его тоже нет. Во всяком случае это не по–английски, объяснил мне библиотекарь. Есть очень похожее слово на латинском: ubique. Оно означает…
— Везде, — сказал Джо.
— Откуда ты знаешь? — вызывающе спросила Пат.
— Вчера мне явился Ранситер. В коммерческом ролике, который он записал перед смертью. — Джо не стал объяснять подробности, все и так было слишком запутано.
— Несчастный глупец, — бросила Пат Конли.
— Почему? — изумился Джо.
— По–твоему, так, значит, являются мертвые? Может, ты и его написанные перед смертью письма посчитаешь «явлениями?» Или служебные записки последних лет? А может, даже…
— Я хочу взглянуть на него последний раз. — Джо развернулся, решительно поднялся по широким деревянным ступеням и шагнул в прохладный полумрак усыпальницы.
Пустота. Внутри никого не было, только ряды стульев, да в дальнем углу просторного помещения возвышался заваленный цветами гроб. Усыпальница пропахла пылью и сладким цветочным запахом, от которого Джо стало нехорошо. Подумать только, сколько несчастных перешли отсюда в объятья вечности. Навощенные полы, платочки, тяжелые черные шерстяные костюмы, черные деревянные стулья, не хватало лишь монет на мертвых глазах.
Джо подошел к постаменту, поколебался и заглянул.
В одном конце гроба покоилась куча высохших костей, ее увенчивал похожий на комок бумаги череп, взиравший на Джо высохшими виноградинками глаз. Клочки ткани кое–где прикрывали крошечное тело. Казалось, что их принесло дуновением ветра или дыханием, медленной сменой вдохов и выдохов, которые теперь прекратились. И все замерло.
Загадочная перемена, уничтожившая Венди Райт и Эла, завершилась, похоже, очень давно.
Видели ли это другие? Или все произошло после службы? Джо наклонился, поднял тяжелую дубовую крышку и закрыл гроб.
Глухой удар дерева о дерево разнесся по всей усыпальнице, но никто его не услышал. Никто не появился.
Джо из последних сил выбрался из пропыленной безмолвной комнаты. Назад, к слабому вечернему солнцу.
— Что случилось? — спросил Дон Денни, когда Джо присоединился к группе.
— Ничего.
— Похоже, ты последние мозги потерял от страха, — резко сказала Пат Конли.
— Ничего. — Джо смотрел на нее с глубокой ненавистью.
— Вам не встретилась случайно внутри Эди Дорн? — спросила Типпи Джексон.
— Ее нигде нет, — объяснил Джон Илд.
— Она была здесь, с вами, — возразил Джо.
— Она весь день жаловалась на ужасный холод и усталость, — произнес Дон Денни. — Наверное, вернулась в отель, она говорила, что хочет прилечь. Полагаю, с ней все в порядке.
— Полагаю, она умерла, — сказал Джо. — Думаю, вы уже поняли. Если хоть один из нас оторвется от группы, он не выживет. Это случилось с Венди, Элом и Ранситером… — Он осекся.
— Ранситер погиб от взрыва, — поправил Дон Денни.
— Мы все погибли от взрыва, — ответил Джо. — Я знаю, Ранситер сказал мне об этом: написал на стене туалета в нашей нью–йоркской конторе. И еще я видел…
— Ты несешь чушь, — резко оборвала его Пат Конли. — Кто в конце концов мертв, Ранситер или мы? Вначале говоришь одно, потом другое. Никакой последовательности!
— Не противоречь себе, — вставил Джон Илд. Остальные, измученные и встревоженные, молча закивали.
— Я могу рассказать вам о надписях на стенах, об износившемся магнитофоне, об инструкции к нему, могу рассказать о рекламной видеозаписи Ранситера, записке в коробке из–под сигарет в Балтиморе, могу рассказать об этикетке на флаконе с УБИКом. Но я не могу свести все это воедино! В любом случае нам надо ехать в отель, мы должны успеть, прежде чем Эди Дорн высохнет и распадется. Есть здесь такси?
— Похоронное бюро предоставило нам автомобиль, — ответил Дон Денни.