БЕГУЩИЙ ПО ЛЕЗВИЮ
Филип ДикБЕГУЩИЙ ПО ЛЕЗВИЮ[1]
Посвящается Марен Августе Бергруд (10.08.1923—14.06.1967)
И вижу все во сне: по лугу он бредет,
Шагает призраком в росе,
Пронзенный насквозь моей радостной песней.
«Вчера в королевском дворце тонгийской столицы Нуку умерла черепаха, которую капитан Кук подарил королю Тонги в 1777 году. Животному было почти 200 лет, и его звали Туйималила. Народ тонги с большим уважением относился к этой черепахе, за ней присматривали специально назначенные слуги. Несколько лет назад, во время пожара, черепаха потеряла зрение.
Как передало радио Тонга, труп Туйималилы будет помещен в Оклендский музей, «Новая Зеландия».
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Веселый пробуждающий импульс, выпущенный автоматическим стимулятором настроения, разбудил Рика Декарда. Удивленно — его всегда удивляло, что он просыпается вот так, словно рывком, — Рик поднялся с кровати и потянулся. На нем была очень яркая, всех цветов радуги пижама. Его жена Иран, спавшая в соседней кровати, открыла серые скорбные глаза, моргнула и вновь крепко сомкнула веки.
— Ты неправильно настраиваешь «пенфилд», — сказал Рик. — Слишком низкая интенсивность. Давай я изменю настройку, ты как следует проснешься и…
— Не надо ничего менять! — В голосе Иран была неизвестно откуда взявшаяся горечь. — Я не хочу просыпаться.
Он присел на ее кровать и, наклонившись, начал тихо объяснять:
— Если правильно установишь интенсивность, то сразу захочешь проснуться. В этом весь смысл стимулятора. На отметке «С» импульс преодолевает заграждающий порог подсознания. Как у меня, например. — И он дружелюбно похлопал жену по бледному плечу: его регулятор стоял на отметке «Д» — доброе расположение ко всему миру.
— Убери свои кривые руки, полицейская ищейка, — процедила Иран.
— Я не ищейка. — Теперь он почувствовал раздражение, хотя и не набирал на консоли нужной комбинации.
— Ты еще хуже, — сказала жена, не открывая глаз. — Ты убийца, нанятый копами.
— Я в жизни никого и пальцем не тронул. Ни одного человека. — Раздражение становилось сильнее, угрожая перейти в откровенную враждебность.
— Ну да, только бедных анди, — сказала Иран.
— Но, как я замечаю, ты спокойно тратишь мои премии на все, что тебе понравится. — Рик встал, подошел к пульту своего стимулятора. — Вместо того, чтобы откладывать… Мы бы могли купить настоящую овцу вместо этой электрической, наверху! Какая-то электроовца — и это при заработках, которых я добился за все годы!
Он стоял перед пультом в нерешительности — что набрать? Таламический подавитель (это погасило бы гнев) или таламический стимулятор (это бы взвинтило, и тогда он мог победить в споре)?
— Если ты усилишь интенсивность, — открыв глаза, сказала Иран, — то я сделаю то же самое. Я наберу максимум и будет такая драка, что тебе станет тошно. Ну, набирай, набирай… попробуй!
Она вскочила, подбежала к своему стимулятору и выжидающе остановилась рядом. Рик вздохнул: угроза Иран была серьезной.
— Я наберу то, что у меня в расписании. — И, сверившись с расписанием, увидел, что на сегодня, на третье января 2022 года ему требуется деловое настроение. — Если я наберу по расписанию, — осторожно спросил он, — то ты сделаешь то же самое?
— Сегодня в моем расписании шесть часов депрессии с уклоном в самобичевание, — сказала Иран.
— Как? Зачем ты это сделала? Я даже не подозревал, что ты можешь так его настроить, — уныло сказал он: подобная настройка сводила на нет всю суть стимулятора настроения.
— Однажды я сидела у телевизора. Показывали, само собой, Бастера Дружби с его Дружелюбными Друзьями. Он как раз пообещал очередную грандиозную новость, как вдруг передачу прервала реклама, одна из тех, которые я больше всего ненавижу, ну, ты знаешь, об этих свинцовых гульфиках фирмы «Скалистый берег». Вот я и выключила на минуту звук. И я услышала… весь этот дом. Я услышала… — Иран помахала рукой.
— Пустые квартиры, — сказал Рик. Иногда вместо того чтобы спать, он ночью тоже слушал тишину. Однако в последние дни их наполовину заселенный многоквартирный дом по плотности населения котировался весьма высоко. В тех районах, в которых до войны располагались пригороды, теперь попадались и совершенно пустые здания… во всяком случае Рик знал о таких слухах, но, как и большинство, он слухи предпочитал не проверять.
— В тот момент, когда я убрала звук, — продолжала Иран, — я была в настроении по коду 382. Сначала я почувствовала облегчение. Хорошо, что мы себе можем позволить стимулятор Пенфилда. Но потом я поняла, как это неестественно, как противоречит нормальной здоровой реакции: чувствовать, что вокруг безжизненная пустота и никак не реагировать на это… Ты понимаешь? Нет, наверное, не понимаешь. Раньше это считали психическим заболеванием. «Отсутствие адекватного аффекта». Так это называлось. Поэтому я не стала включать звук, а села к пульту моего «пенфилда» и начала экспериментировать. И нашла, наконец, комбинацию для отчаяния.
На смуглом, с упрямыми чертами лице Иран отразилось удовлетворение, словно она совершила достойный поступок.
— Я поставила этот код в мое расписание дважды в месяц. Думаю, этого вполне хватит. Чтобы в разумных пределах испытывать безнадежность и отчаяние. Потому что мы до сих пор на Земле, когда все люди с головой на плечах давно эмигрировали. Тебе не кажется?
— Но в таком настроении, — сказал Рик, — легко застрять надолго и даже не пытаться набрать другую комбинацию. Отчаяние имеет свойство продолжать самое себя.
— Я программирую автоматическую перенастройку с периодом в три часа, — елейным голоском сообщила Иран. — Код 481. Осознание множества возможностей, открывающихся в будущем, новая надежда на…
— Я знаю, что такое код 481, — перебил Рик. Он не раз накручивал эту комбинацию и очень на нее надеялся.
— Послушай, — сказал он, — даже с автоматическим переключателем очень опасно подвергаться длительной депрессии. Забудь о своей настройке, я забуду о своей. Мы оба наберем 104, испытаем его, потом я накручу обычный деловой тон, а ты, если захочешь, останешься на этом шифре. Я подскочу на крышу, проверю овечку и на работу. И буду спокоен, что ты не сидишь, унылая, без телевизора.
Он перешел из просторной спальни в гостиную, где чуть слышался запах вчерашних вечерних сигарет, и нагнулся к телевизору.
Из спальни донесся голос Иран:
— До завтрака я не переношу телевизор.
— Накрути 888, — посоветовал Рик, — желание смотреть телевизор, независимо от передачи…
— Мне вообще не хочется дотрагиваться до пульта, — сказала Иран.
— Тогда набери тройку.
— Не могу же я настраивать стимулятор на возбуждение коры мозга, которое вызовет желание набирать новые комбинации! Я вообще не хочу ничего накручивать! Это для меня сейчас хуже всего! Хочу просто сидеть и смотреть в пол!
Голос Иран становился все мрачнее, словно душа ее застыла, а тело окутала пленка огромной тяжести и абсолютной инертности.
Рик включил звук телевизора, и в комнате весело загудел голос Бастера Дружби.
— Ха-ха, ребята! Теперь пришла пора для маленькой сводки погоды! Как сообщает спутник «Мангуста», осадки достигнут максимума к полудню, затем уровень начнется понижаться. Поэтому если кто-то из вас, парни, собирается отправиться на…
Рядом с Риком, шурша по полу длинным халатом, появилась Иран и выключила телевизор.
— Ладно, сдаюсь. Я согласна. Наберу все, что ты хочешь. Экстатический сексуальный порыв… Мне так плохо, что я готова выдержать даже это. Какая, в конце концов, разница?
— Я наберу за тебя, — сказал Рик, вводя жену обратно в спальню. На консоли «пенфилда» Иран он набрал код «594» — радостное приятие первенства мудрого мужа в решении всех вопросов. На собственной консоли он накрутил код нестандартного, творческого подхода к работе, хотя и так, даже не прибегая к благам искусственной мозговой стимуляции аппарата Пенфилда, всегда относился к работе творчески.
После завтрака на скорую руку — время было потеряно на спор с женой — Рик поднялся на крышу, где на крытом лужке «паслась» его электрическая овца. Рик был в полном наружном облачении, включавшем свинцовый гульфик модели «Аякс» фирмы «Скалистый берег».
Их овца, этот сложный конгломерат механических и электронных устройств, мирно пощипывала травку, чем втирала очки остальным жильцам дома. Конечно, некоторые из соседских животных тоже состояли из электронных контуров. Но Рик, подобно остальным соседям, не интересовавшимся истинной природой организма его овцы, никогда не совал нос в чужие дела. Это было бы верхом бестактности. Спросить: «А у вас овца настоящая?» — было хуже, чем усомниться в натуральности зубов, волос или внутренних органов соседа.
Утренний воздух, наполненный радиоактивными пылевыми частицами, глушившими блеск солнца, атаковал обоняние Рика. Он, избавляясь от слабого запаха смерти, невольно чихнул. «Ну, это слишком уж сильно сказано», — решил он, пробираясь к участку почвы, которым владел вместе с квартирой. Слишком большой квартирой. Результаты Последней Мировой Войны сказывались уже значительно слабее. Те, кто не мог пережить первых пылевых осадков, давно умерли и были преданы забвению много лет назад. И теперь пыль, уже не такая густая, пыталась одолеть выживших, а значит, тех, кто умел ей противостоять. Теперь ее воздействие в основном сказывалось на генном механизме наследственности. Несмотря на свинцовый гульфик, пыль наверняка просочилась в организм Рика, прибавляя с каждым днем — поскольку Рик все еще не эмигрировал — новую толику порочной грязи. Медицинские проверки, обязательные каждый месяц, пока относили Рика к разряду «регуляров» — тех людей, которые по снисходительным законам могли иметь детей. Но в любой момент проверка, производимая врачами Департамента полиции Сан-Франциско, могла обнаружить печальное: «регуляры» непрестанно пополняли ряды «специалов» — и все из-за всепроникающей радиоактивной пыли. Лозунгом текущего момента, настойчиво внедряемым с плакатов, реклам, экранов и по каналам государственной почтовой информации, было: «ЭМИГРИРУЙ ИЛИ ДЕГЕНЕРИРУЙ! РЕШАТЬ ТЕБЕ!!!»