Катер уже приближался к Джубилайлу. Огромный купол дворца развлечений возвышался перед ними, расцвеченный огнями, меняющими свой цвет от одного конца спектра до другого. Сто акров площади, шесть этажей, здесь могли развлекаться до полумиллиона человек одновременно, и Нойес не мог отрицать того, что это было впечатляющее зрелище. Даже Елена смотрела на гигантский купол с удивлением и восторгом.
— Неужели это все принадлежит Родитису? — спросила она шепотом.
— Да, через подставные корпорации. Я помогал планировать финансирование вскоре после того, как вошел в его организацию. Это была его первая большая финансовая удача.
— Он, должно быть, стоил миллиарды!
— Да. Родитис тогда еще не имел таких денег, поэтому нам пришлось потрудиться. Он заключил договоры о сотрудничестве с несколькими фирмами. Пол Кауфман хотел вложить в строительство два миллиарда, но он требовал пятидесяти процентов прибыли. Родитис отказался. Кауфман был так удивлен этим, что все равно вложил два миллиарда. Под десять процентов. Родитис же держал контрольный пакет. Сейчас он владеет этим местом один. Последний долг оплачен в январе. Он уже думает об организации амортизационного фонда. Получить около семи миллиардов с помощью банковского консорциума и использовать эти деньги для строительства Джубилайл Кантон и Джубилайл Оио. В конце концов он будет иметь по десятку таких искусственных островов на каждом континенте. Я, наверное, наскучил тебе всеми этими деловыми разговорами?
— Вовсе нет, — сказала Елена, она слушала очень внимательно. — Мне очень интересно. Родитис, вероятно, очень интересный человек. Я бы хотела с ним познакомиться.
— Разве вы не знакомы?
— Нет. Наши пути ни разу не пересекались. Ведь ты знаешь, что я провожу так много времени с Марком, а он так не любит Родитиса.
— Да. Да, конечно.
— Но я надеюсь когда-нибудь встретиться с Родитисом. Мне кажется, что такое знакомство пойдет нам обоим на пользу.
— Вам нравятся сильные мужчины, Елена?
— А почему нет?
— Марк Кауфман… Сантоликвидо…
Она выглядела испуганной.
— Мы с Санто просто хорошие друзья.
— И это все? — увидев, как она покраснела, он засмеялся и добавил: — Очень хорошие друзья, я полагаю?
— К чему ты клонишь?
— Так, ни к чему.
Катер остановился. С борта выдвинулись трапы, и толпа потекла на остров. Нойес и Елена пошли вместе со всеми.
Они остановились возле блестящего плаката, разрисованного как минимум шестью цветами. Плакат был двадцати футов в высоту и тридцати в ширину и показывал детализированный план Джубилайла. Нойес остановился было, чтобы изучить план, но Елена увлекла его за собой.
— Давай осмотрим этот остров сами, — сказала она. — Один этаж ничем не лучше другого.
— Не совсем так. Они предназначены для различных слоев общества.
— Какое это имеет значение? Мы гуляем сегодня!
Он пожал плечами и не стал спорить. Они вошли на эскалатор, ведущий на этаж Д. Нойес был в общих чертах знаком со структурой Джубилайла. Он помнил, что остров представлял собой хитросплетение переходов, тоннелей, коридоров и тупиков, устроенных так, что посетитель мог ходить по острову часами и не получить представления о том, сколько еще ему осталось пройти. У посетителя создавалось впечатление, что за один визит можно осмотреть лишь крошечную часть острова и что он должен вернуться сюда снова.
Остров был спланирован так, чтобы люди с различными доходами нашли себе развлечения по вкусу. Начиная от тех, кто жил на государственную дотацию, кончая теми, кто мог позволить себе дюжину трансплантаций. В общем и целом, Джубилайл притягивал к себе представителей среднего класса, людей, которые не могли себе позволить участие в процессе Шеффлинга, но которые имели достаточно денег, чтобы посорить ими в выходные дни. На Джубилайл не было входной платы. Родитис получал свой доход от перевозки людей на остров, но главным образом деньги приносили различные заведения, находящиеся на острове. Нойес видел эти расчеты: каждый посетитель тратил на поездку около пятнадцати долларов наличными, из которых Родитис получал тридцать пять процентов. Около полумиллиона посетителей одновременно и три-четыре миллиона посетителей в ночь с субботы на воскресенье с заката и до рассвета — можно было понять, откуда проистекают богатство и мощь Родитиса. Теперь, конечно же, Джубилайл имел конкурентов, но он был первым и наиболее удачным. Мощный интерес Кауфмана, не получившего равную долю в первом Джубилайле, так и не воплотился в похожее сооружение, что доставило Родитису большое удовольствие. Официально, он не сделал этого потому, что не хотел играть на низменных чувствах невежественных людей, но Нойес считал, что Кауфман оставался вне бизнеса островов удовольствия из-за опасения, что его острова не смогут конкурировать с островами Родитиса. Внутренняя часть острова предоставляла самые дорогие удовольствия. Те, кто приехал, чтобы оставить здесь особенно большие деньги, получить наиболее дорогие сексуальные ощущения или опробовать фальшивые ощущения от запрещенных наркотиков, проходили по коридору прямо в эту часть острова. Нойес и Елена приехали сюда лишь как случайные наблюдатели, поэтому они пустились в путь по коридорам, галереям и комнатам без всякого плана.
В игривом павильоне на краю острова ритм игры определялся ритмом распада атомов. Зазывала утверждал, что результат абсолютно случаен и поэтому совершенно честен.
— Все имеют равные шансы, ребята. Не удивлю вас, сообщив, что некоторые игры работают на пользу заведения, но не эта, не эта, не эта! Заходите сюда…
— Разве так может быть? — спросила Елена. — Это действительно игра, в которой все имеют равные шансы?
— Может быть, — сказал Нойес. — Заметь, это заведение расположено на самом краю острова. Если люди будут здесь выигрывать, им захочется пройти дальше. А уже там могут быть другие условия.
— Но даже если так, Родитис все равно должен терять на этом деньги.
Нойес покачал головой.
— Если эта игра действительно основывается на случайности, то нет. Он останется при своих, а то, что он проиграет, то в расчет не берется. Это можно считать оборотными средствами. Попробуем?
— Давай.
Они вошли. Тут можно было играть на наличные, многие так и поступали, но Елена не имела наличных, за исключением сувенира, спрятанного на груди, поэтому Нойес опять предъявил свой большой палец, чтобы за нее заплатить. Игра была сложной, он сам едва понимал ее, те же, кто был рядом с ними, должно быть, вообще ничего в ней не соображали. В центре платформы лежало то, что, как было сказано, являлось блоком полония. Сбоку располагался разукрашенный гамма-детектор, из которого торчали различные трубочки и пробирки, наполненные цветными светящимися жидкостями. Зазывала ритмично кричал, атомы полония разлетались на составляющие компоненты. Свет погас, затем зажегся, и из детектора вылез листок сертификата.
— Ты выиграла десять долларов, — сказал Нойес.
— Как здорово! Я хочу поиграть еще!
— Здесь много развлечений, — напомнил он ей.
Они двинулись дальше. В будке предсказателя судьбы человек в цветастом плаще и капюшоне нагадал им обоим долгую жизнь и кучу детей. Затем, хитро поглядев на Нойеса, предсказатель добавил:
— У вас будет много жизней. — Нойес приложил палец к табличке на будке и добавил тем самым доллар сообразительному предсказателю.
— Откуда он узнал, что мы записаны? — спросила Елена.
— Догадался. Он увидел, хорошо одетых людей и понял, что мы богаты. А раз мы богаты, то участвуем в процессе Шеффлинга. В любом случае, считалось бы комплиментом предсказать нам возрождение. Даже если бы мы не являлись представителями класса бессмертных.
— Может, он узнал нас, — предположила Елена.
— Сомневаюсь.
— Я хочу надеть маску.
Множество посетителей были в масках, в особенности женщины. По коридорам разгуливали девицы с голыми бедрами, но с вуалью на лице. По настоянию Елены Нойес отвел ее в маскарадную лавку и купил темную ленту из особого прозрачного с одной стороны материала. Лента сама прилипла к ее лицу и загородила все пространство от уха до уха. Они засмеялись. Она привлекла его к себе и нежно поцеловала в губы.
— Купи себе маску тоже, — сказала она.
Он так и сделал. Спрятанные теперь от любопытных глаз, они пошли вперед по галерее, а затем вдруг спустились на лифте на этаж ниже. Нойес чувствовал себя уверенно и спокойно. Кравченко в его голове не подавал признаков жизни, а теплая и привлекательная Елена, казалось, обещала ему нескончаемый экстаз. Вечер, начавшись плохо, проходил удачно. Суматоха Джубилайла пробила брешь в его привычной меланхолии. Но смерть еще раз напомнила ему о себе. Они обнялись, и Нойес так крепко прижал се к своей груди, что она ощутила колбу со смертельным карнифагом, которую он всегда носил с собой. Когда они отпустили друг друга, она дотронулась до своей груди и сказала:
— Ты сделал мне больно. Что-то в твоем кармане…
— Извини. Я не подумал, что ты почувствуешь.
— Что у тебя там, гравитационная бомба?
— Просто склянка с карнифагом, — ответил он. — На случай, если меня охватит суицидальное настроение.
Елена не поверила его словам и рассмеялась, словно Нойес удачно пошутил.
Кичливая вывеска гласила: «Добро пожаловать в Дом Полужизни».
— Что это? — спросила она. — Еще какая-нибудь радиоактивная игра?
— Не имею понятия. Зайдем? — Они вошли. С каждого из них взяли по доллару за вход. Вскоре они обнаружили, что Дом Полужизни не имеет ничего общего с нейтронами и альфа-частицами. Предлагаемая здесь полужизнь имела биологическую природу — гибридные существа, полученные путем сращивания частей нуклеиновых кислот различных клеток. За барьером, по которому шел электрический ток, двигались необычные существа, в то время как магнитофонная запись рассказывала об их происхождении:
— Перед вами, господа, помесь кота и мыши, один из самых популярных гибридов. А это собака и тигр, прелюбопытное существо. А теперь вы увидите помесь змеи и лягушки.