— Какой вопрос?
— О ее смерти. Она зациклена на этом. Она убеждена, что ее убили.
— Она умерла от несчастного случая на лыжном курорте прошлым летом, не так ли?
— Это официальное мнение, — сказала Риза. — Тенди говорит, что этого не могло быть. Во-первых, она превосходная лыжница, а во-вторых, у нее были средства безопасности.
— Средства безопасности иногда подводят. У нее есть какие-нибудь воспоминания о последних днях?
— Откуда? — засмеялась Риза. — Она сделала запись своей личности за два месяца до смерти! Они не записывают умирающих девушек в процессе несчастного случая!
Марк снова растерялся.
— Глупо с моей стороны. Но есть ли у нее какие-нибудь основания считать, что она была убита, или это просто навязчивая идея?
— Так как у нее нет доказательств, это можно считать навязчивой идеей, — сказала Риза. — Но она попросила меня проверить, и я сделаю это.
— Проверить? В каком смысле?
— Провести детективное расследование, восстановить последний день ее жизни. Найти человека, с которым она была в тот день.
Нахмурившись, Марк сказал:
— У тебя могут возникнуть неприятности, если ты возьмешься за это, Риза. Если хочешь, я могу поручить человеку…
— Не надо. Я справлюсь с этим, Марк. Мне это тоже пригодится.
Наступило время заняться расследованием, сказала себе Риза. Всю неделю она не предпринимала никаких действий, но ждать было нечего, и Риза исследовала детали последних воспоминаний Тенди.
— С кем ты собиралась поехать в Сант-Мориц?
«Я не знаю точно: с Клодом или со Стивом».
— Они оба хорошие горнолыжники?
«Да. Я виделась с обоими весной того года. Ты должна знать это».
— У тебя были планы кататься на лыжах с кем-нибудь из них?
«Откуда я знаю?»
Риза изучила воспоминания Тенди о двух ее знакомых. Клод Виллифренч был гражданином маленькой средиземноморской страны, которая упрямо сохраняла свою независимость тогда, когда это понятие стало чистой условностью. В глазах Тенди он был высоким, широкоплечим, темным мужчиной, с острым носом и тонкими улыбчивыми губами. Ему было около тридцати, он казался богатым человеком с устоявшимися вкусами и мрачным задумчивым характером.
Стив Холенбек, швед, был полной противоположностью Клода: веселый и открытый худощавый мужчина невысокого роста, около двадцати шести лет, светловолосый. Так, вероятно, выглядел Чарльз Нойес, когда он был молод, подумала Риза, но он не настолько высокий. Его семья сделала деньги на кораблестроении, хотя сам Стив, как и почти все в окружении Тенди Кашинг, не работал.
Тенди была в интимных отношениях с ними обоими и последние два года встречалась с ними довольно часто. Оба знали о существовании друг друга, и никто из них не показывал ни малейших признаков ревности. В воспоминаниях Тенди о своих любовниках не было ничего, что характеризовало бы одного из них как потенциального убийцу. И все же Тенди была уверена, что один из двоих прошлым августом сопровождал ее в Сант-Мориц и что-то сделал с ее снаряжением, чтобы убить ее.
— Я встречусь с ними и посмотрю, что они расскажут мне о тех последних двух месяцах, — сказала Риза. — С кого мне начать?
«Со Стива».
— Почему?
«Потому, что у Клода такое зловещее лицо, что именно он похож на убийцу. Мы начнем с того, кто менее подозрителен».
Ризе это показалось забавным. Но она решила уступить Тенди, хотя считала это не более чем блажью, а значит, не имело смысла относиться к этому серьезно. В том мире, в котором жила Риза, убийство было редкостью. Каждый записывал свою личность с целью последующего возрождения и таким образом постоянно жил то в одном человеке, то в другом. Если человек совершал убийство намеренно, записи его личности уничтожались и ему навсегда запрещалось участие в программе возрождения. Кто же стал бы рисковать своим бессмертием только ради того, чтобы прервать на время чью-либо жизнь? Но Тенди все же настаивала на том, что ее убили, и не могла поверить, что к преждевременной смерти в снегах Сант-Мориц ее привела собственная неосторожность.
Риза позвонила в справочное бюро и спросила о местонахождении Стива Холенбека. К ее удивлению и облегчению, оказалось, что Стив в настоящее время проживал в своем семейном имении неподалеку от Стокгольма. На следующее утро, когда в Стокгольме был ранний вечер, она ему позвонила.
Его спокойное вежливое лицо улыбнулось с экрана, глаза смотрели на нее дружелюбно, немного с удивлением. Он походил на свой образ в памяти Тенди, хотя там он выглядел немного моложе и стройнее.
— Да?
— Я Риза Кауфман. Я бы хотела поговорить с вами о Тенди Кашинг, если можно.
Он опустил глаза.
— Тенди… да. Это большая трагедия. Вы ее подруга?
— Мне трансплантировали ее личность.
Реакция Холенбека была сильной: у него свело шею, задергалось веко, голова быстро и против его воли повернулась на несколько дюймов влево. Риза внимательно наблюдала и думала: то ли это реакция убийцы, застигнутого врасплох, то ли он был напуган известием о том, что Тенди опять появилась в этом мире и смотрит на него глазами Ризы.
Наконец он сказал:
— Я не слышал, что она вернулась.
— Недавно. На прошлой неделе. Она попросила меня переговорить с вами. Я бы хотела задать несколько вопросов.
— Хорошо. Если я могу быть полезен…
— Но не по телефону. Могу я заехать завтра в Стокгольм?
— Как пожелаете. Я с большим удовольствием познакомлюсь… э… с новой подругой Тенди. Вы прилетите из Америки?
— Да, из Нью-Йорка. — Во время разговора она запросила на компьютере расписание и заказала билет на девять часов утра.
— Мы сможем позавтракать вместе, — добавила она.
Они договорились встретиться в аэропорту. Когда она прошла через таможенные барьеры, он уже ждал ее. Он выглядел очень бледным и значительно более хрупким, чем она себе представляла. Они пожали руки, как полагалось при встрече между незнакомыми людьми. Когда он держал ее руку, он поглядел ей в глаза, и ей показалось, что его холодные голубые глаза пытаются увидеть в них Тенди. На его щеках играли желваки. Риза сомневалась, что этот человек совершил убийство.
«Он изменился, — зашептала Тенди. — Он выглядит старше, спокойнее. Даже скромнее».
— Я заказал для нас ленч, — сказал он Ризе. — Мой вертолет ждет.
Через несколько минут они были в древнем вычурном здании, которое стояло возле красивого парка в центре Стокгольма. Он приказал накрыть их завтрак в комнате наверху. На первый взгляд это казалось приглашением к половой близости, но Риза чувствовала, что он не проявляет к ней физического интереса. Она хорошо определяла желание у мужчин, но с его стороны оно не ощущалось. Вероятно, он предпочитал более опытных женщин типа Тенди. Интересно, знает ли он Елену Вольтерра, подумала она.
Робот-слуга принес им запотевшие кружки охлажденного золотистого пива. Затем в комнату вкатили стол с деликатесами. Через огромное окно сюда проникали потоки солнечного света, что в этих широтах считалось большой редкостью.
Тенди в ее голове не находила себе места. Ее волновало присутствие бывшего любовника. Ей не терпелось лечь с ним в постель, даже будучи в другом теле. Риза попыталась молча передать ей, что Стив в ней явно не заинтересован.
Во время еды Стив сказал:
— Вы хотите задать вопросы относительно Тенди?
— Вы были с нею близки, не так ли?
Он улыбнулся:
— Вы, несомненно, об этом знаете.
— Да, знаю. Извините, что я говорю об очевидных вещах. Скажите, когда вы последний раз ее видели?
— Прошлым летом, — ответил он. — Незадолго до ее смерти.
— Когда именно?
— Дайте подумать. Весной мы были вместе в Веракрутце. В конце апреля и начале мая. Затем она вернулась в Европу, в Монте-Карло, к Клоду. Вы знаете о Клоде?
— Конечно.
— Ну, хорошо. Так вот, я увидел ее снова где-то в конце июля.
«Уже после того, как я сделала свою последнюю запись», — сказала Тенди.
— Где это было? — спросила Риза.
— Мы встретились в Лиссабоне. Вместе доехали до Стокгольма, где у меня были семейные дела. А она поехала дальше в Финляндию. В середине июля я к ней присоединился. Мы вместе попутешествовали по Арктике, затем поехали в Киев, а оттуда вылетели в Цюрих. В Цюрихе я и оставил ее. Через несколько дней она погибла.
— Вы ее не видели с конца июля?
— К сожалению, да. — Кивком головы он указал на пустую тарелку Ризы. — Перейдем к горячему, или вы хотите рыбы?
— Я бы попробовала еще горбуши.
— Я тоже. — Он улыбнулся, это был первый признак приязни с его стороны. Они наполнили тарелки, и по этому сигналу робот принес еще пива.
— Насчет Тенди…
— Когда она оставила меня в Цюрихе, я понял, что она снова встретила Клода и они поехали в Сант-Мориц. — Его лицо стало серьезным. — До октября я не слышал о ее смерти. Я думал, что она все еще путешествует вместе с ним.
— Что вы можете мне сказать о ее смерти?
— Это слишком холодная тема для такого теплого дня.
— Пожалуйста, — попросила Риза. — Для меня важно это знать. Для… нас важно. Видите ли, Тенди не может помнить об этом. Ее последняя запись была сделана в июне. Она пытается воссоздать свои последние шесть недель, и в особенности подробности ее… ее смерти. Вы можете в этом помочь?
— Как я уже говорил, моя информация из вторых рук. Мне сказали, что она каталась на лыжах с Клодом. Они спускались с высокого склона на большой скорости, чтобы пересечь пропасть. Она уже перелетала пропасть на высоте около сотни метров, когда ее снаряжение вышло из строя. Отказали гравитационные подушки. Она упала. Говорят, ее тело смогли достать только через неделю.
Риза была в шоке.
— Я надеюсь, это была быстрая смерть.
— Да, скорее всего.
Они помолчали. Риза заметила, что Стив разглядывает ее лицо и поняла, что он пытается, минуя ее, найти путь непосредственно к Тенди. Конечно же, обращение к трансплантированной личности напрямую было грубейшим нарушением этикета. Говорить следовало с живыми, а не с ожившими. Стив вряд ли мог совершить такой поступок, хотя ему и хотелось схватить руки Ризы и оказаться в объятиях Тенди.