На следующий день в Даниманд приехал герцог Гвардо-Корино с дочерью Киарной. Встреча знаменитых гостей была обставлена со всей возможной торжественностью и великолепием.
Гонцы за несколько часов оповестили короля Далкора о приближении кортежа герцога Гвардо-Корино. Дворяне со своими слугами, под развевающимися знаменами, выстроились у главных ворот Даниманда, образовав разноцветный живой коридор. Король со своей королевой и братом — герцогом Кранцером, выехали из ворот одновременно с подъезжавшими к городу всадниками и повозками гостей.
Было произнесено много учтивых пышных фраз, было пожато множество мужских рук и поцеловано немало женских ручек. И королевская семья Данимора, и гости из герцогства Гвардо пришлись друг другу по душе. Герцог Кранцер был поражен красотой юной герцогини Киарны. К его большому сожалению, герцог не мог уделить общению с гостями много времени. Выполнив все положенные этикетом формальности, он вернулся в свой дом, где его уже ожидали вести о скором прибытии в столицу графа Афальстагского и маркиза Дреусского, возглавлявших мощное войско.
Главари готовящегося мятежа прибыли в столицу этим же вечером, накануне начала рыцарского турнира. Король, разумеется, не вышел за ворота города, чтобы встретить своих вассалов, но дворян для приветствия графа Афальстагского и маркиза Дреусского собралось больше, чем для встречи герцога Гвардо-Корино. Герцога Кранцера все это очень беспокоило. Доверенные соглядатаи донесли ему, что граф Афальстагский поставил свой шатер и поднял свой штандарт рядом со ставкой маркиза Дреусского. После этого главные заговорщики отправились в королевский дворец, чтобы поклониться своему сюзерену — королю Далкору.
Герцог Кранцер быстро вернулся во дворец короля, где был самый разгар праздничного пиршества во славу герцога Гвардо-Корино. Далкор ласково упрекнул своего брата в пренебрежении гостями и незамедлительно усадил его за стол рядом с красавицей Киарной. Вскоре глашатаи объявили о прибытии во дворец двух наиболее влиятельных дворян Данимора: графа Афальстагского и маркиза Дреусского.
Герцог Кранцер испытующе разглядывал обоих дворян, пока они произносили положенные этикетом приветствия. Граф Афальстагский показался ему очень уставшим и задумчивым. Маркиз Дреусский, наоборот, выглядел бодро и весело. В их словах, как и следовало ожидать, не прозвучало ничего, что изобличало бы их, как мятежников. Наоборот, оба они еще раз поклялись в верности королю Далкору и правящей династии Данимора. Король в ответной речи поблагодарил своих вассалов и предложил им занять достойные места за королевским столом.
Киарна, наклонившись к Кранцеру, тихо произнесла:
— Должно быть, жизнь в вашей стране полна радости и спокойствия. Трон вашего брата опирается на верных и благородных дворян. В нашей стране, увы, верность вассалов свом сюзеренам осталась только в преданиях.
— Очаровательная госпожа Киарна, мне очень приятны ваши слова. Но я не хотел бы вводить вас в заблуждение, скрывая истину. В Даниморе произнесенные красивые речи зачастую не соответствуют мыслям людей.
— К сожалению, так происходит везде, где существуют зависть и жадность. Но, мне кажется, эти два благородных дворянина говорят искренне. Граф Афальстагский недавно пережил какое-то потрясение, какой-то внутренний надлом. Он выглядит изможденным, потому что переосмысливает свою жизнь и, кажется, видит в своем прошлом множество ошибок. Теперь он просто не может лгать.
— Вы так думаете? А маркиз Дреусский?
— Маркиз Дреусский, как мне кажется, совсем недавно одержал важную победу. Он доволен собой и готов к новым славным деяниям.
— Я бы очень хотел, чтобы его прошлые и будущие победы были совершены для пользы Данимора и короля Далкора. В противном случае, его удачи могут обернуться нашей бедой.
— Ваши слова делают вам честь, герцог Кранцер, — с улыбкой произнесла Киарна. — Вы, несомненно, очень преданы королю и своей стране. Вы должны согласиться со мной, что дело мудрых правителей — поддерживать честных и верных вассалов, и наказывать тех, кто своими делами вредит государству и его жителям.
— Воистину, это так, — согласился Кранцер. — Я необыкновенно счастлив, что вы обладаете не только несравненной красотой и глубоким умом, но и имеете взгляды на жизнь, схожие с моими.
Киарна потупила взор и слегка покраснела:
— Ваши комплименты смущают меня, герцог. Я редко покидала наш родовой замок, и изучала жизнь больше по книгам, чем на своем опыте. А о ваших подвигах рассказывают легенды.
— О моих подвигах? — удивился Кранцер.
— Я имею в виду ваш прошлогодний поход на другую сторону нашего мира. Один из участников тех событий, маркиз Алио Гондазо из Карлена, некоторое время изучал библиотеку в нашем замке. От него я узнала о том, как вы защитили наш мир от вторжения армии демонов.
— Вообще-то на самом деле все происходило не совсем так…
— Да, я знакома и с той историей, которую слышало большинство людей. Но маркиз Алио Гондазо поведал мне и о вашем мужественном решении вовремя отказаться от похода, и о бунте барона Убарена, и о том, как вам помог Бегущий За Ветром.
— Вы прекрасно осведомлены, герцогиня. Маркиз Алио Гондазо должен был бы вам рассказать о том, что моя роль во всех событиях была не так уж и значительна.
— Позвольте с вами не согласиться! Вы сумели осознать опасность, грозившую нашему миру, и, несмотря на сопротивление непокорных дворян, отказались от планов завоевания чужого мира. Позвольте мне считать вас дальновидным и мудрым правителем, в первую очередь заботящимся не о собственной славе, а о благе своего народа.
— Благодарю вас за ваши слова, герцогиня! — горячо произнес Кранцер. — Я пока не считаю себя их достойным. Но я буду очень стараться, чтобы соответствовать вашему мнению обо мне.
Молодой герцог посмотрел прямо в глаза прекрасной юной герцогини и увидел в них нечто очень для себя важное.
Если до встречи с Киарной герцог Кранцер не горел желанием участвовать в рыцарском турнире, то после королевского пира он вернулся в свой дом и лично проверил свое оружие и доспехи. Эти заботы и мысли об очаровательной герцогине на некоторое время отвлекли Кранцера от невеселых дум о возможном мятеже.
Но с наступлением утра беспокойство вернулось. Всю неделю, пока продолжался турнир, герцог Кранцер оставался настороже. Однако, к его немалому удивлению, искры мятежа загасили именно те, кто совсем недавно пытался их разжечь. На пирах маркиза Дреусского звучали тосты за здравие короля Далкора, его жены королевы Аграноры и сына, принца Даркана. Воинственные вассалы графа Афальстагского, выплескивая свой боевой пыл на турнирных поединках, также больше не помышляли о сражении с королевскими войсками.
Общий праздник доблести, храбрости и чести объединил дворян Данимора. Рыцари сражались с рыцарями в индивидуальных поединках на копьях и мечах. Группы рыцарей вместе со своими слугами организовывали массовые сражения. С раннего утра и до захода на поле возле Даниманда раздавались воинственные возгласы, слышался стук копий и мечей о щиты, звучали фанфары в честь победителей. От разноцветных флагов, конских попон и рыцарских доспехов рябило в глазах. Жители Данимана и многочисленные приезжие со всей страны завтракали, обедали и ужинали прямо на трибунах, не желая пропустить ни одного мгновения великолепного зрелища.
На турнире никто не был убит или серьезно покалечен. А синяки, шишки и вывихи только свидетельствовали об отваге и презрении к боли. Прекрасные дамы награждали своих рыцарей нежными поцелуями не зависимо от того, победили те или оказались поверженными на землю. А затем победители и побежденные вместе пировали, поднимая чаши, кубки и кружки за прекрасный Данимор и за великого короля Далкора, устроившего для них этот великолепный праздник. И не было на турнире ни обид, ни ненависти, ни зависти.
Сам король Далкор два раза выезжал на поединки и дважды побеждал своих противников. Наградой королю были восторги подданных и восхищение королевы Аграноры, которая вместе с маленьким принцем сидела на роскошно украшенной королевской трибуне.
Герцог Кранцер три раза преломлял копья со своими противниками, известными и славными рыцарями Данимора, троекратно удерживался в седле и трижды подъезжал к трибуне, чтобы посвятить свои победы герцогине Киарне.
Окрепший и вернувший свою былую силу граф Гальтранский сбил с коня барона Дабернота. В качестве символического выкупа он потребовал у побежденного клятву никогда не взимать плату с тех, кто проезжает по его владениям.
В конце турнирной недели уставшие, но чрезвычайно довольные рыцари в помятых и поцарапанных доспехах в последний раз выехали на поле, чтобы воздать честь королю Далкору. Герцог Кранцер уже почти перестал опасаться мятежа, но все равно, в целях безопасности, выстроил возле королевской трибуны верных воинов.
Король Далкор поблагодарил своих вассалов и своих подданных за мужество, храбрость и верность Данимору. Рыцари ответили своему королю ликующими криками и клятвами в верности. На этом турнир завершился. Его участники начали постепенно покидать Даниманд, чтобы вернуться сюда через год на следующий турнир. Некоторые дворяне сразу отправлялись в свои владения, другие ехали в гости к своим старым и новообретенным друзьям, третьи задерживались в городе и в палаточном лагере, чтобы отметить окончание турнира праздничными пирами.
Герцог Кранцер заехал в свой дом в Даниманде, чтобы принять ванну и переодеться перед очередной встречей с Киарной. Но не успел он отдать соответствующие приказания, как Сантер доложил ему о том, что с ним хочет встретиться маркиз Дреусский.
— Маркиз пришел в мой дом? — удивился Кранцер. — Интересно, что ему нужно?
Он распорядился проводить маркиза в свои личные покои.
Когда нежданный гость вошел, Кранцер поднялся ему навстречу:
— Рад вас видеть, маркиз Дреусский! Признаться, я удивлен вашим визитом.