своей девушкой. Поэтому сгинь отсюда!
Она злобно посмотрела на меня, но молча развернулась и ушла.
Удивляясь, почему именно я вынуждена была прогнать назойливую поклонницу, я виновато взглянула на Харпер, но она проигнорировала мой взгляд.
— Извините, — пожал плечами Винс. — Бывает.
Возмущенная его спокойствием и непривычной тихостью Харпер, я решила закрыть рот и больше не вмешиваться в их с Калебом разговор.
Они обсуждали какую-то классную музыкальную площадку в Глазго и плавно перешли к теме баров, а потом и ресторанов.
— В Глазго есть места, где просто потрясающе готовят, — сообщил нам Калеб. — Хотя «Кентербери» им ни в чем не уступает, — обратился он к Харпер. — Фантастически вкусно.
Она улыбнулась, оживляясь:
— Я тебе говорила!
— Разумеется, — фыркнул Винс. — Они просто заставляют ее пахать до изнеможения, но еда фантастически вкусная.
Я чуть не поперхнулась от этого язвительного комментария, и за столом возникла напряженная тишина. Харпер удивленно посмотрела на него:
— Винс?
Я увидела, как у него желваки заходили под кожей.
— Да ладно, не один же я думаю, что ты работаешь чересчур много. Правда, Эва?
Я прищурилась. Разве не про этого парня говорили, что он понимающий и всегда поддержит? Сегодня вечером факты говорят о другом.
— Я думаю, что если ты хочешь достичь в чем-то больших успехов, это потребует от тебя тяжелого труда и старания. Я думаю, что Харпер только двадцать шесть, а она уже лучший шеф-кондитер в ресторане, отмеченном звездой Мишлен. И еще я думаю, что если Харпер нравится работать по многу часов, чтобы быть лучшей в своем деле, я счастлива поддержать ее. Вот что я думаю.
Почуяв предупреждение в моем голосе, Винс недовольно заерзал на стуле с капризным выражением на лице. Детский сад какой-то. Я вдруг остро почувствовала, что между нами восемь лет разницы, и это много.
Тот Винс, о котором она мне рассказывала, был совсем не тем, кого я сейчас видела перед собой. Да и сама Харпер вела себя сегодня странно. Все это начинало действовать мне на нервы, и внезапно я поняла, что с меня хватит.
— Знаешь, у меня что-то голова разболелась, — повернулась я к Калебу. — Ты не возражаешь, если мы уйдем?
Он с готовностью кивнул:
— Конечно, детка.
Мы поднялись, и я обошла столик, чтобы обнять Харпер на прощанье. Она посмотрела на меня, но я не смогла прочесть выражение на ее лице. Я обняла ее и поцеловала в щеку:
— Потом поговорим, — шепнула я ей на ухо.
Она кивнула и молча помахала мне рукой.
— Хорошего вечера, Винс, — сказала я, едва взглянув в его сторону.
Калеб подал мне руку, и это было так восхитительно — ощущать, как его большая сильная теплая рука крепко сжала мою, маленькую. Он провел меня за руку сквозь толпу, и мы вышли из бара в ночную прохладу.
Мы молча шли по улице до того места, где он припарковал «мазерати». Калеб выпустил мою руку, только чтобы открыть передо мной дверь машины. Я скользнула на удобное сиденье и сразу расслабилась.
Нет. Подобные бары определенно не мое. И наблюдать за тем, как Харпер оскорбляет какая-то дешевка, а потом предает ее приятель, тоже определенно не мое.
Когда Калеб сел в машину и мы отъехали, я вздохнула:
— Прости! Как-то нелепо все получилось.
— Мне кажется, ты беспокоишься за Харпер. Тебе не нравится этот парень? Хочешь, вернемся и заберем ее оттуда?
Благодарность и еще какое-то чувство, которое я не хотела анализировать, окутало меня теплой волной.
— Нет, она большая девочка, и, надеюсь, знает, что делает. Просто это так не похоже на нее, позволять ка- кой-то наглой девице обращаться с ней как с пустым местом. Или молча слушать, как ее парень выражает недовольство тем, что она много работает. Она говорила мне, что Винс другой. Да я и сама так думала.
Калеб смотрел на темную дорогу, но усмехнулся:
— Ничего, зато ты позаботилась о наглой девице вместо нее.
Я тоже ухмыльнулась:
— Ты нашел это забавным?
— Да, — он улыбнулся мне какой-то загадочной улыбкой. — Ты меня забавляешь.
Внезапно странная мысль пришла мне в голову… Я вдруг поняла, что хочу позвать Калеба к себе домой. Чтобы проснуться утром и увидеть, как он спит рядом. Пить с ним на кухне кофе…
Это была опасная мысль. Но очень настойчивая.
— Почему бы сегодня вечером нам не поехать ко мне? Ты мог бы… остаться.
Его руки судорожно сжали руль, а насмешливая улыбка слетела с лица.
— Эва…
— Не делай из этого проблему, — поспешила вставить я, вдруг вспомнив о его фобии отношений. — Это все еще просто секс, только на этот раз никому из нас не придется вставать среди ночи и куда-то идти. Если ты заснешь рядом со мной, я буду расценивать это как то, что ты устал, а не как то, что ты мечтаешь спать со мной рядом всю оставшуюся жизнь. Договорились? — я надеялась, что говорю достаточно ровным и веселым голосом.
Он расслабил руки на руле:
— Договорились.
Желая разрядить возникшее между нами напряжение, я игриво добавила:
— Знаешь, я никогда не занималась сексом на этой кровати.
Как я и предполагала, несмотря на все опасения, идея, что он будет первым мужчиной в моей кровати, оказалась лестной для этого альфа-самца.
Калеб нажал на газ, машина взревела и рванула вперед.
Глава шестнадцатая
Непонятно еще, кто из нас больше хотел побыстрей оказаться в моей кровати! Мне пришлось несколь-ко раз просить Калеба сбавить скорость. Он бормотал что-то нечленораздельное, но делал, как я просила. Когда мы завернули на Маунт-Вернон-стрит, у меня голова кружилась и было смешно.
— Так здесь ты живешь? — спросил Калеб.
— Ага.
— Хм-м.
Я не понимала, что значит «хм-м», поэтому стала высматривать место для парковки.
— Тут есть место, — я показала на свободный квадрат в минуте ходьбы от моего дома. — Мы пройдем до дома.
Найти место для парковки на моей улице было чудом, поэтому выбирать не приходилось.
Калеб припарковался, вылез из машины и быстро обошел ее, чтобы помочь выбраться мне. Он так крепко сжал мне кисть, что практически выдернул меня с пассажирского сиденья, а сам, не теряя ни секунды, вставил ключ в замок «мазерати».
— Где твоя квартира? — скомандовал он.
Я хихикнула.
— Просто иди вперед. Я скажу, где остановиться.
Он кивнул и пошел, продолжая тащить меня за руку.
— Калеб! — засмеялась я. — Я на каблуках!
И тут он резко остановился, шагнул ко мне и — я даже не успела ничего понять! — подхватил меня на руки, как жених невесту. Я по-девчоночьи вскрикнула и обвила руками его шею, а он широким шагом пошел по улице, как будто я ничего не весила.
— Ты какой-то неандерталец, — хохотала я.
Он тоже засмеялся, сверкнув белой полоской зубов в темноте улицы:
— Тебе это нравится.
— И не собираюсь врать — это очень сексуально. Ты такой сильный, — прошептала я, потянувшись и куснув его за мочку уха.
Он крепче прижал меня к себе и пошел еще быстрее.
— Зато в тебе ни роста, ни веса…
Это было мило, но неправда.
— У меня есть грудь и попа. А значит, что-то я все-таки вешу.
Он ничего не ответил, продолжая идти.
— Да где твоя долбаная квартира?
Улыбаясь его нетерпению, я отпустила его шею, чтобы указать на крыльцо моего подъезда… и замерла, увидев стоящую там на ступеньках мужскую фигуру.
— Калеб…
Мой тон заставил его сбавить темп.
— Ты знаешь его?
Темная фигура двинулась нам навстречу. Мое сердце заколотилось с бешеной скоростью, и Калеб озабоченно спросил:
— Эва?
— Опусти меня, — прошептала я. — Калеб, поставь меня на землю.
Он сразу же — бережно! — поставил меня на ноги.
И я оказалась лицом к лицу со своим прошлым, которое наполнило меня таким ледяным холодом, что заморозило всякие сексуальные порывы.
— Что ты здесь делаешь?
Мужчина шагнул в пятачок света от уличного фонаря и хмуро переводил взгляд с меня на Калеба и обратно.
— Я хотел тебя увидеть.
— Эва? — Калеб положил руку мне на плечо, напоминая, что он здесь, если понадобится его помощь.
Я прижалась к нему ближе.
— Калеб, это Ник. Ник, это Калеб.
— Ник? — переспросил Калеб, как бы припоминая, что уже слышал это имя от меня.
— Чего ты хочешь?
— Я… — Ник поправил рукой волосы, явно волнуясь. — Я взял твой адрес у твоей мамы. И… приехал извиниться. И поговорить. Наедине.
— Нет, — отрезала я хриплым голосом. — Уезжай домой, Ник.
Я схватила Калеба за руку и повела его к дому — прочь от этого призрака прошлого.
— Эва… — Ник перехватил мою руку, — пожалуйста…
Но Калеб вдруг встал между нами и уперся рукой в грудь Нику. Казалось, он намного выше моего бывшего парня, хотя фактически был выше только сантиметров на пять.
— Она сказала, езжай домой.
Ник устало отступил.
— Я не буду тебе мешать. Но домой не поеду. Нам надо поговорить.
И не дожидаясь моего ответа, он развернулся и пошел прочь, руки в карманах, плечи опущены…
Дрожа от негодования и растерянности, я буквально взлетела по ступеням крыльца. Но Калеб не двигался.
— Ты идешь или нет? — позвала я его.
Он подошел, и мы вместе вошли в дом. Наши шаги гулко раздавались в тиши подъезда, когда я вела его на второй этаж, где находилась моя квартира. Как только мы оказались внутри, я заперла замок и, схватив Калеба за рубашку, потащила прямиком в спальню. Я потянулась, чтобы поцеловать его, но он вдруг оттолкнул меня — его лицо было искажено злостью, а не страстью.
— Это просто секс, детка, но предполагается, что это секс между мной и тобой. Если ты при этом думаешь о ком-то третьем, то это кое-что другое.
В шоке от того, что он мог так подумать, я отрицательно покачала головой:
— Я не хочу его в этом смысле! Уже давно не хочу. Но видеть его очень больно, и я не хочу сейчас об этом думать. Мне больно думать, что он и Джем были единственными людьми, которые помогли мне не сойти с ума от жизни с моими родителями, которым было настолько наплевать на меня, что они даже не беспокоились, если бы кто-то причинил мне вред.