— Не слишком ли скромное определение? Из нашей встречи на яхте я понял, что ты более чем счастлива начать все заново.
Я вспомнила, как неприлично откровенно вела себя на яхте, но не покраснела, а лишь усмехнулась, чувствуя дикую радость от того, что больше мне не придется скучать и тосковать по нему. Он был здесь и уезжать, по крайней мере скоро, не собирался.
Вдруг Калеб резко встал и наклонился, забирая из моих рук чашку с кофе. Я смотрела ему в спину, пока он шел на кухню, чтобы поставить чашки в раковину. Его рубашка была наспех вправлена в брюки, которые так соблазнительно облегали его мускулистые ягодицы, что мои соски затвердели в бюстгальтере.
Он вернулся из кухни и… встал предо мной на колени, раздвинув мне ноги и заставив меня выпрямиться. Своими большими сильными ладонями он гладил мои бедра, постепенно задирая край платья, и неотрывно смотрел на мой рот.
— Я скучал по твоим губам, — прошептал он и накрыл мой рот таким нежным поцелуем, от которого у меня чуть слезы не брызнули из глаз.
Это был лучший поцелуй в моей жизни.
Как будто он пил из меня. Глубокий, медленный, головокружительный поцелуй, который смутил меня, потому что говорил о том, что я значу для него больше, чем просто секс.
Он скучал не только по моим губам.
Он скучал по мне.
Я взяла обеими ладонями его колючие щеки, чтобы притянуть к себе поближе и не дать поцелую прерваться. Мы целовались, и он большими пальцами рук продолжал ласкать мои бедра, а я таяла в его объятиях, как горячий воск.
Одной рукой он взял меня за запястье. Я сразу поняла, что он хочет направить мою руку туда, куда ему больше всего хочется, — он никогда не стеснялся открыто выражать свои желания. Однако, наткнувшись на браслет, он прервал поцелуй и резко выпрямился.
Пару секунд Калеб смотрел на подаренное им украшение, а потом поднял глаза на меня, и в них была такая теплая улыбка, что мое сердце остановилось.
— Так он тебе понравился?
Я опустила глаза на браслет, опасаясь, что он может прочитать в них слишком много.
— Очень, — прошептала я.
Я чувствовала его настойчивый взгляд на своем лице, но не поднимала глаз от браслета.
И тогда он снова начал меня целовать, но сейчас нежность ушла из поцелуя, он стал более жестким и властным, как будто Калеб заявлял на меня права. И хотя меня это тоже возбуждало, я разозлилась.
Он возомнил, что победил, нацепив этот браслет мне на руку? Что теперь я принадлежу ему? Женщина не может по-настоящему принадлежать мужчине, если он, в свою очередь, тоже не принадлежит ей. А Калеб Скотт не принадлежал мне.
Поэтому я объявила войну его притязаниям и превратила наш поцелуй в борьбу за превосходство.
Не могу сказать, кто из нас больше мучал и дразнил другого в эту жаркую ночь. Но могу твердо заявить, что я была воином, ни в чем не уступающим ему, что я сводила его с ума не меньше, чем он меня. В постели Калеб Скотт полностью принадлежал мне, а я ему.
Но это была война без победителя.
Я определенно испытывала сильные чувства к Калебу, но запрещала себе даже думать об этом. Потому что если дать чувствам волю, то между мной и Калебом неизбежно начнется война. Война за его сердце.
Война, которую я проиграю.
Глава двадцать вторая
Какой-то шорох разбудил меня, я почувствовала, как спружинил матрац, и сонно приоткрыла глаза. Поморгав, чтобы привыкнуть к солнечному свету, я увидела, что Калеб надевает брюки.
— Привет, — промурлыкала я.
— Доброе утро, детка, — тихо ответил он, ласково улыбаясь и надевая рубашку.
Постепенно приходя в сознание, я посмотрела на будильник — только начало десятого!
— Ты уходишь? Без завтрака?
— Я обещал Джейми, что сегодня мы с ним погуляем по городу. Так что мне пора.
Я не сказала ему, как это мило, что он заботится о младшем брате, но так подумала. Похоже, Калеб хороший брат.
— Но давай вместе поужинаем, — предложил он, садясь на край кровати, чтобы надеть носки и туфли.
Я уже открыла рот, чтобы согласиться, но вспомнила, что сегодня вечером у меня свидание.
Лео.
О нет.
Должна я сказать Калебу правду или?..
Он вопросительно взглянул на меня через плечо, и я поняла, что не могу врать ему. Даже чуть-чуть, даже во благо. Он бы не стал мне врать.
— Я… э-э… в общем, у меня сегодня свидание.
Да и зачем мне скрывать это? Да, у меня зависимость от Калеба. Но Лео очаровательный молодой человек и гораздо безопаснее для моего сердца, чем Калеб Скотт. Не уверена, что хочу упустить эту возможность.
Калеб отвернулся, завязывая шнурки на туфлях. Спросил ровным голосом:
— Я так понимаю, что у вас пока ничего серьезного?
Мне не нравился этот его тон, он не предвещал ничего хорошего.
— Ты правильно понимаешь. Это наше первое свидание, более того, мы с Лео договорились, что и не хотим ничего серьезного.
Он снова взглянул на меня через плечо, одна бровь недоверчиво поднята:
— Ты хочешь сказать, что тебе одного меня недостаточно?
Я закатила глаза:
— Не говори глупостей. Просто я не ожидала увидеть тебя так скоро… точнее, вообще не ожидала, если честно. Мы договорились о встрече, и он хороший парень.
— Быстро ты утешилась, — буркнул Калеб, поднимаясь с кровати спиной ко мне.
Теперь я поняла, что напрягло меня в его реакции на мое сообщение — резкая смена настроения. Я застыла. Он что, расстроился?! Я разозлилась, потому что последние шесть недель только и старалась не думать о тех многочисленных женщинах, с которыми он, возможно, сейчас спит. А он, видите ли, расстроился, узнав про мое единственное свидание! Я была возмущена и язвительно поинтересовалась:
— А ты хочешь сказать, что хранил целомудрие последние шесть недель?
Я смотрела на его спину, пока он застегивал рубашку.
— Последние шесть недель я занимался подготовкой к переезду в другую страну. Времени на женщин не было.
Это удивило и озадачило меня. Я хотела, чтобы он обернулся и посмотрел мне в глаза. Но вместо этого он процедил сквозь зубы:
— Я так понимаю, что, пока меня не было, ты трахалась с другими мужиками?
— О да! — злобно ответила я. — Это же так на меня похоже.
Он опустил руки, но так и не обернулся. Наконец, после продолжительного напряженного молчания, он сказал ровным, безэмоциональным голосом:
— Ну, позвони мне, когда у тебя появится минутка в твоем плотном графике, — он полуобернулся, так что мне стал виден его профиль и небритая щека. — И еще. Если мы оба теперь можем встречаться с другими партнерами, нам надо регулярно проверяться у врача.
И сделав это довольно неромантическое и настораживающее объявление, он вышел из комнаты до того, как я сообразила, что ответить.
Я вздрогнула от удара захлопнувшейся входной двери. Не удивлюсь, если увижу, что вокруг нее потрескалась штукатурка.
Его последние слова эхом звучали у меня в голове, и горькие слезы хлынули у меня из глаз. Я не хотела, чтобы Калеб спал с другими женщинами! Но у меня не было никакого права просить его об этом, если я буду спать с Лео.
И вдруг я не смогла даже представить себе, как это я буду заниматься сексом с Лео Морганом! Особенно теперь, когда Калеб вернулся. Я обманывала себя относительно моих реальных чувств к Калебу — я знаю это. Но, судя по его острой реакции, самообманом занималась не только я.
Со стоном я выползла из-под одеяла, накинула халат и побрела в гостиную, где на полу валялись брошенные вчера в пылу страсти вещи и туфли. Сумочка и телефон лежали на журнальном столике. Не ожидая ничего хорошего от предстоящего разговора, я нашла номер Лео и набрала цифры.
Потребность поговорить с Калебом и сказать ему, что в ближайшем обозримом будущем я не собираюсь спать ни с кем, кроме него, была такой сильной, что я еле сдерживалась и искала самые разные способы отвлечься. Для начала я устроила себе долгую пробежку. Потом написала Харпер, чтобы узнать, свободна ли она, но она работала, так как брала выходной накануне. Когда этот номер не выгорел, я схватила блокнот для зарисовок и отправилась в Паблик-Гарден. У меня уже несколько месяцев не было возможности просто расслабиться и порисовать.
В отличие от брата Калеба, Джейми, я не была художником, но любила рисовать. Я рисовала мир вокруг меня с тех пор, как себя помню. И когда я приехала в Бостон, одним из моих любимых занятий было найти пустую скамейку в парке и углубиться в рисование. Иногда я рисовала сам парк, но чаще находила какого-то человека или группу людей, которые привлекали мое внимание, и рисовала их. Это могла быть очаровательная влюбленная парочка. Или женщина, задумавшаяся о чем-то, стоя у пруда. Мне нравилось ловить их эмоции и выражать их на бумаге с помощью карандаша — в этом заключалось определенного рода мастерство. Плюс это позволяло мне расслабиться: когда я делала зарисовки, я больше ни о чем не думала.
К сожалению, сегодня я не могла найти интересный для себя объект. Я час пробродила по парку, начиная рисовать и через минуту стирая начатое, и решила вернуться домой.
Дома я попыталась читать, но не смогла сосредоточиться ни на одной из нескольких книжек. Потом убрала квартиру. Потом сходила в магазин за продуктами, разобрала вещи и обувь в шкафу, отложив те, которые давно не носила, на благотворительность. Более того, я поискала в интернете лампу для нового проекта (заказчица, молодая женщина, недавно развелась и на полученные деньги решила отделать свою новую квартиру в Джамайка-Плэйнс[41]) и нашла ее.
Только покоя в душе я найти не могла.
Возможно, поэтому настрочила и отправила Калебу сообщение с вопросом, можем ли мы встретиться. К счастью, я не успела раскаяться в своем поступке, потому что он довольно быстро ответил, прислав мне адрес на Нозерн-авеню. Текст был кратким, и он давал мне только тридцать минут времени. На такси я доехала бы туда за десять-пятнадцать минут в зависимости от пробок, но мне надо было еще одеться и вызвать такси.