В ответ она только гремит тарелками. Я сосредоточенно мою руки. Задерживаю их под теплой водой дольше, чем нужно. Вспоминаю пушистые ресницы. Синие мягкие волосы. Малиновые губы. Растерянно моргаю. Капец. Кажется, я попал.
Выключаю воду и возвращаюсь на кухню. Оглядываю полный стол.
– Ты ждала в гости роту солдат?
– Нет, только ехидного сына-подростка.
– И кто тут еще ехидный?
Я сажусь и беру ложку. Мама, как всегда, устраивается напротив, кладет подбородок на сложенные руки. И смотрит.
– Мам.
– Ну что? Могу я посмотреть, как мой сын ест?
– Могу я пожаловаться на это органам опеки?
– Пожалуйста. Жалуйся, – она фыркает, – я слушаю.
Уминаю рагу, а сам думаю о Мальвине. Глаза стекленеют, пауза затягивается. Мама, всегда тонко настроенная на мои эмоции, не выдерживает:
– Все в порядке?
– Да.
– Очень развернутый ответ.
– Мам!
Она поднимает раскрытые ладони и улыбается:
– Хорошо, извини. Просто скажи, если что-то будет тебя беспокоить. Ты же знаешь, что я всегда рядом.
Доедаю рагу и беру кусок домашней пиццы. Выковыриваю оттуда оливку. И вдруг спрашиваю:
– Мам, а если ребенка изъяли из семьи, а потом вернули. Их потом что, никак не проверяют?
– Ну почему же. Ставят на учет, приходят с внеплановыми визитами. Но если через шесть месяцев ситуация стабилизируется, то, как правило, родителей с учета снимают. А что?
– Ничего. Просто интересно.
– Понятно. Просто интересно, – повторяет она за мной. – Ну ладно.
Мой телефон вибрирует, и я хватаю его масляными пальцами. Сердце убыстряет свой бег.
Кицаева Милана
Как же хочется уже свалить с работы! Убегу пораньше, ровно в девять. Встретите? Или пойти вам навстречу?
Разгильдеев Кирилл
Обижаешь, Мальвина. Мы пунктуальные.
Понимаю, что улыбаюсь, только когда мама спрашивает:
– Это кто?
– Да так. Никто. – Я прячу улыбку и телефон.
Она встает, огибает стол и, остановившись около меня, упирается пальцем мне в щеку:
– Я знаю эту ямочку. Не пытайся меня надурить. Может, захватишь с собой пару кусков пиццы для этого «никого»? С приветом от меня. Ты же пойдешь к девяти?
И она выходит из кухни, не дожидаясь ответа и напевая что-то себе под нос. Я провожаю ее взглядом. Класс. Всем вокруг что-то про меня известно, кроме меня самого. Белый, мама, все в курсе! Может, они бы и мне рассказали?!
Глава 19
Лана
Вообще, я не очень люблю выходные. За то, что провожу много времени дома, сами понимаете. Хотя я и в школу ходить не особенно люблю. Везде неспокойно, везде нестабильно. Кроме работы. Нужно просто игнорировать Андрея, да и все.
Но эти выходные были на редкость замечательными. Наверное, лучшими за последние пару лет. Конечно, благодаря моей адской четверке. Мы даже в кино ходили! И это было потрясающе. А воскресенье выдалось теплым, так что мы пошатались по району, потом купили шаурму и ели ее прямо на лавочках в каком-то дворе. Обсуждали всех прохожих и смеялись так, что у меня слезы потекли.
Я разуваюсь, перебирая в голове события прошедших двух дней.
Разгильдеев Кирилл
Дошла?
Кицаева Милана
Какие препятствия ты воображаешь на пути от лифта до моей квартиры? Конечно дошла, Кир.
Разгильдеев Кирилл
Мало ли какие. Недружелюбные призраки.
Кицаева Милана
Зыбучие пески.
Разгильдеев Кирилл
Сосед-маньяк.
Кицаева Милана
Бассейн с пираньями.
Разгильдеев Кирилл
Незакрытый портал в прошлое.
Кицаева Милана
Ладно, ты победил. Очень легко сгинуть, когда просто идешь по коридору.
Не могу сказать, что это моя любимая часть дня. Потому что быть рядом с Кириллом в реальной жизни все-таки намного лучше. Но в нашей переписке мне нравится ощущение разговора тет-а-тет.
Я сворачиваюсь клубочком на своем диване и улыбаюсь, глядя в экран телефона. Все как раньше. Та же квартира, те же родители. Но я чувствую, что все вокруг изменилось. Изменилась я сама, наверное, в этом все дело.
Разгильдеев Кирилл
Химию сделала?
Кицаева Милана
Сделала. А ты?
Разгильдеев Кирилл
Я – нет. Покажешь?
Кицаева Милана
*фото*
Держи, лентяй. Я тебе за этим нужна?
Разгильдеев Кирилл
Нет, Лана, не за этим.
Кицаева Милана
А зачем?
Разгильдеев Кирилл
Ты классно читаешь рэп.
Я хихикаю, зажав рот ладонью. Мне так нравится с ним общаться! Это так тепло, так эмоционально. В жизни я не всегда его понимаю. Он может стать слишком груб или вдруг закрывается. По-прежнему не могу прочитать по его лицу ровным счетом ничего. Но в переписке нам как-то проще. Когда не видишь человека, все же немного смелеешь. Я не хочу загадывать, потому что никогда не строю планов. Но я надеюсь, что… Нет, надеяться мне тоже не стоит. Лучше буду проживать хорошие моменты с полной отдачей. Как сейчас. И не буду думать, закончится ли это, и когда. А если нет, то будет ли мне этого достаточно?
Я принимаю ванну, подкрашиваю волосы, потому что цвет уже начал вымываться. Расстилаю постель и залезаю под одеяло с телефоном.
Кицаева Милана
Поздно уже, Кир. Спать?
Разгильдеев Кирилл
Давай. До завтра?
Кицаева Милана
До завтра. Встретимся у подъезда?
Разгильдеев Кирилл
Сначала встретимся здесь.
Ставлю смартфон на зарядку и засыпаю с улыбкой. Даже несмотря на то, что с кухни доносится отчетливый звон бутылок.
Утром просыпаюсь даже раньше будильника. Родители еще спят, так что я бегу умываться и укладывать волосы. Когда возвращаюсь в комнату и обновляю соцсети, там два сообщения от Кира. И если пожелание доброго утра уже привычно, то второе заставляет меня нахмуриться.
Разгильдеев Кирилл
Мальвина, ты не думала сменить работу?
Это еще что такое? Какое ему дело до моей работы? Откладываю телефон, чтобы немного поразмыслить. Одеваюсь. Синяки на запястье еще не до конца прошли, но идти на физру наглухо закрытой мне не хочется. Тогда я нахожу все браслеты, которые у меня есть. Плетеные из ниток и бусин, я когда-то делала их сама, в большом количестве они закрывают нужное место. Отлично, проблема решена. Можно будет пойти на урок в футболке.
Кицаева Милана
Может быть, ты удивишься, но школьников не ждут с распростертыми объятиями на лучших рабочих местах этого города. То, что меня взяли в магазин, большая удача.
Разгильдеев Кирилл
Ауч. Как скажешь, я просто спросил.
Кицаева Милана
А зачем?
Разгильдеев Кирилл
Что?
Кицаева Милана
Зачем спросил?
Разгильдеев Кирилл
Мы у подъезда. Выходи.
Я натягиваю черную толстовку. На груди надпись – Karma is coming. Вот бы так и было. Задумываюсь и почему-то спускаюсь вниз по лестнице, а не на лифте. Зачем все-таки он это спросил? Вдруг ревнует к Нику? Тогда это значило бы, что я ему небезразлична. Нет, даже звучит как-то глупо. Может, это опять стремление все вокруг контролировать. Но до меня-то ему какое дело?
– Привет, мальчишки! – говорю и ежусь от холодного ветра.
– Доброе утро, Мальвина!
– Милая Милана, с понедельником.
– Привет, малая.
И только Разгильдеев натягивает мне на голову капюшон моей толстовки. Говорит грубо:
– Осень. Пора брать с собой хотя бы шарф.
Потом берет края моей кожанки и рывком сводит вместе. Я таращусь на него во все глаза. Руки он не убирает. Я ощущаю его костяшки у себя в районе солнечного сплетения. Боюсь, что он почувствует, как я начинаю трястись. Может, подумает, что это от холода?
Пауза затягивается, а мне вдруг ужасно хочется, чтобы Кир прижал меня к себе. Чувствую какое-то звериное притяжение. Но оно как будто не мое. Как будто его? Лямка рюкзака съезжает с моего плеча, и он падает, повисая у меня на локте.
Тогда Кир отпускает меня и говорит бесстрастно:
– Застегнись.
Глава 20
После уроков мы, как обычно, спускаемся к кабинету Алины Робертовны отбывать наказание. Дверь открыта, и мы впятером набиваемся в маленькую комнату. Завхоз окидывает нас ироничным взглядом и отпивает чай из большой красной кружки. Под цвет ее маникюра.
– Мне сегодня нужны две группы. Кицаева и Разгильдеев в архив, остальные на третий этаж, там стулья новые пришли. Старые вытащить, унести в подвал, новые расставить. Закончите – свободны.
Робертовна хрустит фольгой, отламывая шоколадку и бросает на нас какой-то странный взгляд.
– А почему Кир с нами стулья таскать не будет? – спрашивает Малой.
– А что Кицаева с бумажками одна делать будет? Она до ночи не закончит.
– Может, я ей помогу? Вам же без разницы. – Тоха не двигается с места, и в голосе проскакивают агрессивные нотки.
Я хмурюсь. Мне все это вообще не нравится.
– А может, Маляев, ты порядки свои устанавливать не будешь?
Голос завхоза звучит строго. Но в глазах плещется откровенное веселье. Она отдает Разгильдееву ключи и взмахивает рукой, указывая нам на выход. Золотые браслеты звякают друг о друга, сопровождая каждое ее движение.
Мы выходим в коридор, заворачиваем за угол и останавливаемся у лестницы. Я неловко переминаюсь с ноги на ногу. Ситуация жутко некомфортная. Даже не могу порадоваться тому, что останусь с Киром наедине. Я совсем не хочу портить отношения внутри адской четверки. Но нам теперь что, всю жизнь только впятером ходить?
– Ну что, мы наверх, вы в архив? – говорит Белый.
– Да, мы как со стульями закончим, к вам подгоним, поможем с аттестатами.
– Добро, – отзывается Кирилл и собирается уходить.