Глава 26
Я не знаю, алкоголь это, или меня так вштыривает чисто от эмоций после первого в жизни поцелуя, но приходится держаться за стену коридора, чтобы добраться до ванной. Второй раз мне везет, там никого нет. Запираю за собой дверь и практически повисаю на раковине. Сил не осталось, как будто на меня напал гибрид вампира и дементора. Во мне ни крови нет, ни радости, вообще ни единой эмоции. Включаю холодную воду и обтираю шею. Прикладываю мокрые ладони к щекам.
Считается ли, что мы поцеловались? Или что это такое было? Ну конечно, поцелуй! Когда один человек касается своими губами губ другого, это разве похоже на что-то другое? Не думала, правда, что мой первый поцелуй произойдет при стольких свидетелях.
Вцепляюсь в белые края раковины. Давай, девочка. Белый. Раз. Я оглядываюсь в поисках других предметов нужного цвета. Два. Три. Четыре. Пять. Синий. Раз. Два. Меня понемногу отпускает, дыхание выравнивается. Три. Четыре. Пять. Сейчас я выйду, и Дунаевой тут уже не будет. Эта битва – за мной. Думать о том, что будут и другие, я пока не хочу.
Смотрю в зеркало и улыбаюсь. Все-таки хорошо я ее уделала. Конечно, без мушкетеров ничего бы не вышло. Поддержали, перевели в шутку, но ясно дали понять, что Кристине нужно уйти. Кажется, такой униженной я никогда ее не видела. Думаю, никто не видел.
Наконец успокаиваюсь. Пересчитываю желтый и черный, и тогда окончательно прихожу в себя.
Но когда телефон в кармане вибрирует, я достаю его влажными пальцами и вижу на экране «отец», то почти умираю. Рассыпаюсь на бестолковые паникующие атомы. Они бегают по ванной и кричат от ужаса, пока моя физическая оболочка тупо застывает.
Если не начать действовать, все может быть очень плохо. Шрамы на спине простреливает болью. Давай же!
Трясущейся рукой я отпираю замок, открываю дверь. И мне снова везет. По коридору идет Марина. Я так сильно хватаю ее за локоть, что она взвизгивает. Но я не обращаю внимания, просто затаскиваю ее к себе в ванную.
Говорю дрожащим голосом:
– Я ночую у тебя.
И принимаю звонок. Успеваю.
– Да, пап?
– Лана, ты где?
– Я у одноклассницы. Девичник, – губы едва слушаются, как будто обездвиженные морозом в минус двадцать. – Я отпросилась у мамы.
– Дай трубку однокласснице.
Я протягиваю телефон Марине. Даже не пытаюсь скрыть мольбу и ужас во взгляде. Поможет? Господи, ну же!
И она хватает смартфон, прижимает к уху, бодро отзывается:
– Да, алло? Здравствуйте… – она смотрит на меня вопросительно, и я подсказываю имя отца шепотом, – Игорь Владимирович. Ага. Да, мы дома. Что?
– Бабушка, – спохватившись, шепчу одними губами.
– Да! Бабушка с нами, но ушла к себе, давление, знаете ли, – тараторит Марина беспечно, – погода меняется, а она такая чуткая. Ну да. Разбудить ее? Я тоже думаю, что не надо. А мы фильм смотрим.
Моя грудная клетка просто разрывается от натужного дыхания. Он ей верит? А почему бы нет? Девчонка говорит очень естественно.
– Романтическая мелодрама, «Виноваты звезды» называется, – продолжает трещать Марина, – такая, знаете, чтобы порыдать. Так можно Милана останется? Мы так подружились.
Я цепенею. Она тоже. Смотрим друг другу в глаза, и я от неожиданности впускаю ее куда глубже, чем готова была. Она практически проваливается в мою панику, трогает мой ужас, осознает мою истерию, почти догадывается о последствиях.
– Спасибо! Да, мы не будем засиживаться. Конечно, уроки мы как раз планировали сделать завтра с утра вместе. До свидания.
Марина отдает мне телефон.
– Алло? Пап? – бормочу я.
– Ладно, Лана, – отец кажется неожиданно довольным, – можешь остаться. Девочка хорошая. А вторая?
– А вторая в туалете.
– Ну ничего. До завтра. Зарплату переведи.
– Да. Сейчас сделаю. Извини, пожалуйста, вчера деньги поздно пришли, и я…
– Просто переведи, Лана.
– Хорошо.
– Пока, – говорит отец и скидывает звонок.
Я медленно убираю телефон от уха. Аккуратно кладу его на полочку около раковины.
А потом просто оседаю на пол. Ничего не могу с собой поделать.
– Милана? – Марина присаживается рядом со мной. – Все в порядке?
– Спасибо большое.
– Да не за что.
– Нет, правда спасибо.
– Милана, все нормально. Просто немного приврала чужим родителям. Думаешь, со мной это в первый раз?
Одноклассница улыбается, заправляя за уши темные гладкие пряди.
– Можно просто Лана.
– Окей. Тогда можно просто Рина.
Дверь распахивается, в проеме маячит раскрасневшийся Бус:
– Девочки?
Я вдруг осознаю, что мы обе сидим на полу, я привалилась спиной к раковине, а Марина сжимает мои лодыжки.
– А стучаться у тебя в квартире не принято? – весело отбивает она и поднимается на ноги.
Протягивает мне руку. От помощи не отказываюсь. Тоже встаю и вопросительно смотрю на Тима.
– Карабас-Барабас слинял, – подтверждает он.
Марина смеется громко и со вкусом. Я запомнила их с Лидой как подружек-веселушек. Это недалеко от правды, но копнуть поглубже я и не подумала.
– Карабас-Барабас? И Мальвина! Класс, мне нравится, – говорит она и, хихикая, скрывается в коридоре.
– Все нормально?
– Да. Там еще играют?
– Нет, дурацкая игра какая-то. Будем просто веселиться.
Поддавшись какому-то странному порыву, я чмокаю Буса в щеку и выхожу.
Медленно иду по коридору и веду кончиками пальцев по стене. На этот раз не потому, что мне нужна поддержка. Просто мне необходим контакт с физическим миром. Я только что избежала такой казни, о которой ни один человек здесь не догадывается. Оправдан ли был этот риск?
Я захожу в комнату и нахожу взглядом Кира.
Конечно. На сто процентов. Я поставила бы все, что имею, ради возможности быть ближе к нему. А я и поставила. Олл ин. Играем на все.
Иду к нему. Как человек, который только что обманул саму смерть и переоценил все свои поступки. Или это все же текила успела проникнуть в мой организм при контакте со слизистой? Ну и глупости же вертятся у меня в голове.
Я подхожу к Разгильдееву вплотную, а он шумно вдыхает и крепко меня обнимает. Гладит по спине. Наклоняет голову, чтобы тихо спросить:
– Ты как?
– Все хорошо.
– Точно?
– Нет, Кир, не точно, – я фыркаю ему в грудь, а потом чуть отстраняюсь. – Да ладно тебе, никто еще не умирал от текилы.
– И как ощущения?
– Вопрос с подвохом?
– Возможно, – его изогнутые губы обещают улыбку, но сам он остается серьезным.
– Текила – дрянь. Но мне понравилось.
– Мне тоже, – тихо говорит Кир и ловит мой взгляд.
Магию момента нарушает Белый. Посреди комнаты он падает на колени и театрально кричит:
– Танцуют все!
Тут же на колонке выкручивают звук на максимум. И все в комнате с готовностью отзываются на призыв. Кто-то гасит свет.
– Танцуешь? – перекрикивает музыку Гильдия.
– Белый же сказал, что танцуют все! – я смеюсь и начинаю двигаться.
Отталкиваюсь ладонями от его груди и ловлю бит. Следую музыке сразу – так, как хочется. Не даю себе времени на раскачку. Может быть, это последняя тусовка в моей жизни. Тогда надо брать от нее все.
Кирилл позы не меняет. Стоит у окна, облокотившись на подоконник. Смотрит на меня, глаза его кажутся почти черными в этом освещении.
Кто-то хватает меня за локоть и резко прокручивает. Я взвизгиваю, но потом вижу, что это Марина и Лида. Без слов показывают мне, чтобы я продолжала танцевать. И я не спорю. Кажется, это длится вечность. Я вся мокрая, даже волосы у висков. Но это самый счастливый вечер за всю мою жизнь. Никогда, клянусь, никогда я не была такой свободной, такой влюбленной, такой беспечной. И впереди – целая жизнь.
Я подбегаю к окну и открываю створку, вдыхая холодный воздух. От наслаждения прикрываю веки. Природа по-осеннему засыпает, а у меня все только начинается.
– Не простудись. – Конечно, это Кир.
– А то что? – беззаботно отзываюсь я.
– А то заболеешь.
– Логично!
Но и он смеется вместе со мной. Кладет руку мне на талию. Я вскидываю на него удивленный взгляд. Кир касается носом моего виска, тихо втягивает в легкие воздух.
– Ты пьян? – уточняю совсем не деликатно, но иначе сейчас не могу.
– Нет, – бормочет он мне в волосы.
– Хорошо.
А потом вдруг отодвигается, смотрит так, что я снова не могу разобрать ни одной эмоции.
Говорит:
– Беги, танцуй, девчонки ждут.
– А ты?
– А я так себе танцор, – тут Разгильдеев наклоняется к моему уху. – Я, скорее, наблюдатель.
И подмигивает.
Мягкая дрожь скатывается по моему телу. Не противлюсь ей, только запоминаю ощущение. Разворачиваюсь и действительно иду танцевать. Не помню, когда последний раз так много плясала. Может быть, никогда?
Около двенадцати Бус и Белый начинают всех выпроваживать. Народ потихоньку покидает квартиру. Я иду мыть посуду. Сосредотачиваюсь на стаканах и тарелках. Собираю мусор. Смотрю за руками. Отключаю голову, только вслушиваюсь в еле слышный рэпчик из колонки.
Когда заканчиваю и выхожу в комнату, то невольно замираю. Там моя адская четверка. Кажется, кто-то сгонял в круглосуточный магазин, потому что маленький столик у дивана полон разных вкусностей. Чипсы, мармелад, попкорн. Кир возится с телевизором, подключая к нему ноутбук. На полу лежит надувной матрас.
– Малая, ты вовремя!
– Ужастик будем смотреть?
– Падай. Тебе лимонад открыть?
Я только киваю. А потом вытираю руки о джинсы и смущенно говорю:
– Тим, можешь дать мне футболку и шорты переодеться?
– Легко, – он подрывается с места и уходит в спальню, кричит оттуда, – пацаны, у меня все шорты длинные, что делать?!
Мы смеемся. Я прикрываю глаза рукой – боюсь, что в любой момент могу разрыдаться. Разве может быть так хорошо?
– Мальвина, я там шмотки на кровати оставил.
Киваю и иду переодеваться. Аккуратно складываю свои вещи на кресле. Надеваю странные широкие и короткие шорты, длинную футболку. Небрежно заправляю ее за пояс. А потом и вовсе делаю нечто странное. Иду в ванную умываться. С большим наслаждением смываю косметику. Одалживаю крем у мамы Буса. Надеюсь, она не будет против.