– Лана? – он берет меня за плечи и заглядывает в глаза, видит мое состояние.
– Да?
– Все хорошо?
– Да, – отвечаю с долей сомнения.
Мне становится страшно – вдруг Кир на самом деле не чувствует ко мне того же, что я к нему? Вдруг я его неправильно поняла? А если я ему все же нравлюсь, но потом что-то разладится, то это испортит все, что у меня сейчас есть. Вряд ли мы сможем продолжать дружить так же.
Чтобы заглушить дурацкие мысли, резко подрываюсь с места и болтаю без паузы:
– Я понимаю, Дим, что вчера у тебя не было настроения, да и день рождения уже прошел, но я тут увидела кое-что в холодильнике. И мне кажется, есть вещи, ну, как бы ритуалы, от которых нельзя отказываться.
Достаю торт, про который вчера все забыли. Бус подает мне зажигалку, и я поджигаю тонкую синюю свечку, которую нашла в шкафу:
– Вот, теперь ты должен загадать желание. Срочно!
Я издаю нервный смешок, а Белый останавливается на мне застывшим взглядом, кажется, формулируя в голове запрос к вселенной. Неосознанно я делаю то же самое. Загадываю свое желание.
– Давай, Дим, – говорю тихо.
И он выдыхает. Пламя гаснет.
А у меня в кармане вибрирует телефон. Отец.
Силу моей ненависти в этот момент невозможно измерить или как-то оценить. Она черная и бескрайняя. Марины рядом нет, меня уже никто не спасет. Я бегу по коридору, выскакиваю из квартиры и на лестничной клетке принимаю звонок:
– Да?
– Лана, ты где?
Меня колотит так, что я вся трясусь, стоя босыми ногами на холодном полу. Страх и ярость соединяются в каком-то причудливом коктейле, отравляя мою кровь.
– Ты же знаешь. Была на ночевке.
– Дай трубку девочке.
– Я уже в подъезде, пап, глупо возвращаться. Вышла, чтобы идти домой. Скоро буду.
И сбрасываю звонок, цепенея от ужаса. Слишком отважно. Вдруг мне придется поплатиться за этот жест?
Он должен мне поверить, я же и правда говорила, стоя на лестничной клетке, тут совсем другая акустика, он ведь слышал?
Но времени рассуждать нет. Я возвращаюсь в квартиру, под недоуменными взглядами парней лечу переодеваться. Руки трясутся, но я зачем-то все равно старательно складываю вещи Буса. Выхожу, у порога сажусь прямо на пол, натягиваю грубые черные ботинки:
– Было очень классно. Правда. – Тут голос немного срывается: – спасибо вам. Но мне надо домой.
– Лан, подожди, мы проводим, – Кир надевает футболку, – подожди только.
– Нет! Вам нельзя. Извини, сегодня не нужно, – почти умоляю, завязывая шнурки. – До завтра, ладно? Или когда там? Не важно.
И я позорно сбегаю из квартиры, где впервые за долгие годы почувствовала себя счастливой.
Глава 28
Пока бегу домой, пытаюсь успокоиться. Нельзя прийти взмыленной и паникующей. Нужно быть уверенной в своей правоте. По голосу я слышала, что отец нетрезв, как и всегда в выходные, мне даже странно, что он так в меня вцепился. Если бы мама ему не рассказала, он бы даже не заметил, что меня нет. Черт, я же ее просила!
Надеваю наушники и пытаюсь отвлечься на музыку, но сердце заходится в паническом ритме.
Вдруг думаю о том, что для девочки, которая так любит пацанский рэпчик, я слишком правильная. Никогда не курила, вчера текилу вот чуть не попробовала, но Кир меня спас. Машинально поднимаю руку и касаюсь своих губ. Уже почти не верю, что это произошло, но на самом деле даже слишком хорошо помню прикосновение его губ. Конечно же я ему нравлюсь. Но теперь есть ощущение, что этого недостаточно.
Перед дверью квартиры останавливаюсь. Внутренне вся подбираюсь. Выравниваю дыхание. Торможу мысли. Стираю с лица эмоции.
Открываю дверь, сразу фиксирую обстановку. Пахнет сигаретным дымом. Если отец курит в квартире, значит, уже прилично пьян. Разуваюсь и иду на кухню.
– Привет.
Мама поднимает упавшую на грудь голову и смазанно улыбается. Я столбенею. Под ее глазом расцветает кровоподтек. Конечно, такое и раньше бывало, но последнее время мне казалось, что он больше переключился на меня. Тут мне становится совсем плохо. Это что, я виновата? Он узнал, что мама меня отпустила на ночь, и взбесился?
Перевожу взгляд на отца. Нетвердой рукой он подносит ко рту бутерброд, откусывает, сам пялится в телевизор.
Я выхожу из себя, но показывать этого не смею. С усилием говорю:
– Я дома, что ты хотел?
– Хотел знать, что моя дочь в порядке.
– Твоя дочь, – делаю вынужденную паузу, подключая внутренние резервы, – в порядке.
– Как одноклассницу зовут?
– Марина.
– Хорошая девочка, – тянет он.
Казалось бы, нельзя стать еще отвратительнее, но по всем моим меркам, отец сейчас пробивает дно. Вот зачем он звонил? Просто понравилось, как увлеченно с ним болтала молоденькая девчонка? Какая же ты скотина, папа.
– Хорошая, – бесцветно подтверждаю я.
– Свободна.
В ответ на хамский тон просто киваю. Еще раз мажу взглядом по синяку на лице матери и ухожу к себе.
Обессиленно опускаюсь на диван. Я в аду. И как выбраться, я не знаю. Как в тумане, открываю шкаф, достаю ящик с нижним бельем. Сдвигаю лифчики в сторону и смотрю на свой тайник. Там, в упаковках от прокладок и тампонов, лежат деньги. Конечно, я отдаю отцу не все. Немного оставляю себе на еду и одежду. Он в курсе. Разрешил тратить на себя четыре тысячи в месяц. К сожалению, еда в этой финансовой задаче – слабое звено. Когда ты подросток и вечно стараешься отстоять свое место в недружественном коллективе, одежда должна быть в порядке.
Но вот эти наличные деньги – то, о чем отец не знает. Их я откладываю, чтобы летом снять квартиру. Хранить их на карте я не могу, мне ее и открыли-то только с письменного согласия родителей, конечно, отец в курсе моего баланса.
Деньги не пересчитываю, просто трогаю, на ощупь понимаю, что все здесь, никто сюда не влезал. Выдыхаю. Прикрываю глаза и мысленно представляю квартиру, где буду жить одна. Поступлю в институт, может быть, останусь на этой работе с другим графиком, а может, найду новую. В кофейне. Там будет пахнуть булочками и корицей. И я смогу делать, что захочу. Встречаться с друзьями. Ходить в кафе. Может, даже в клуб. Смогу приглашать близких в гости. Без опасений, что они столкнутся с моими пьяными родителями. Заведу кошку. Подберу с улицы. Из левого глаза выскальзывает слеза. Сердито вытираю ее рукавом.
Ничего. Все будет. Нужно только немного потерпеть.
Старательно снова прячу деньги за трусами. Вряд ли отец сюда залезет, верно? До сих пор ведь не нашел.
Достаю телефон и проверяю сообщения.
Разгильдеев Кирилл
Киса, ты дошла?
Разгильдеев Кирилл
Лана?
Разгильдеев Кирилл
Все в порядке?
Разгильдеев Кирилл
Если не ответишь, мы придем караулить у тебя под дверью
Кицаева Милана
Все в порядке. Извини, что сбежала. Надо было домой. И ребятам передай, что я извиняюсь.
Разгильдеев Кирилл
Не передам. Перестань извиняться.
Кицаева Милана
Хорошо, Кир.
Разгильдеев Кирилл
Мы досмотрели фильм. Убийца – не блондинка.
С тебя желание.
Глава 29
Кир
Всю неделю меня жестко разматывает. Ловлю от Ланы двусмысленные сигналы и не могу понять, что у нее в голове. Вижу, что нравлюсь. Но от моих прикосновений она то дрожит, то сбегает. А чем больше она старается меня избегать, тем сильнее я схожу с ума. Нерва добавляет то, что я замечаю – Мальвина не в порядке. Конечно, думаю о том, что у нее дома. И почему сбежала тогда с тусовки у Буса. Я видел, что ей звонил отец. Неужели у Ланы были проблемы из-за нас? Как об этом спросить, я не знаю. Но, судя по тому, что на физру она надевает футболки, он ее не бил. Я когда вообще об этом думаю, все внутренности такой судорогой сводит, что хоть вой, хоть вешайся. К пятнице я уже на таком взводе, что даже мама опасается лишний раз со мной заговаривать.
Когда мы провожаем Разноглазку до работы, я угрюмо молчу. Она болтает с парнями о ерунде. Что-то показывает в телефоне, смеется. Я не вслушиваюсь, воспринимаю только визуально. На большее пока не способен. На крыльце магазина нас встречает ее друг с сигаретой в руке.
– Снова Андрей? – сочувственно интересуется Кицаева.
Видимо, курит этот Никитос не так часто. Он выразительно закатывает глаза и глубоко затягивается, здоровается с нами за руку.
– Он сегодня не в настроении.
– То есть, как обычно?
– Хуже, – парень смеется. – Так что ты иди, переодевайся. Я докурю.
– Ну ладно.
Мальвина машет нам и скрывается за стеклянными дверями. А Никитос выпускает дым в сторону и говорит:
– Я вообще-то вас ждал.
Мы как-то внутренне подбираемся и сосредотачиваемся. Вижу, что парни уже нахмурились и нацелили на него внимательные взгляды.
– Я в отпуск ухожу со следующей недели. Знаю, что вы и так бы ее встречали, но на всякий случай хочу предупредить. Андрей, менеджер – редкостный козлина. К Лане дышит неровно. Все время вечером ее пытается подловить. Так что вы просто побольше маячьте тут перед дверьми. Увидит и отвалит.
Со дна моей замороженной души поднимается волна эмоций, которые я пока не могу распознать. Задыхаюсь.
– Добро, – говорит Белый.
– Да, спасибо, Никитос, все будет хорошо, даже не беспокойся, – кажется, это Малой, но я толком не слышу.
Хочу зайти в магазин и разбить ему лицо. Этому дебилу, который посмел смотреть на мою девочку. Я знал! Я видел, что этот кретин слюни на нее пускает. Но что все настолько серьезно, я не думал.
Никита гасит окурок об стену, тут же поясняя:
– Личное возмездие. Тут просто камер нет.
Выкидывает бычок в сторону и скрывается в магазине.
Я еле дышу. Диман хлопает меня по спине:
– Давай, Гильдия, заземляйся. Ничего страшного не случилось. Пока.
– Предупрежден, значит, вооружен, – подтверждает Тим.