– Не ори! – жёстко приказал я. – Если грамотки о долге нет, то видаков приводи, тогда поговорим, а сейчас пшёл вон.
Не глядя, как тот поднимается с земли, я резким движением ушёл в сторону от удара, а со спины подбежавший от телеги молодчик пытался меня огреть. И нанёс два мощных удара по корпусу и классический удар в подбородок, отправив его в нокаут, после чего выхватил саблю, сделал зверское лицо, а то ещё двое спешили на помощь, и спросил:
– И кто тут хочет сабельки вострой отведать? Пошли вон, псы смердящие.
Кстати, тут особо так не говорили, но эту фразу я взял из фильма про попаданцев в прошлое к Ивану Грозному, применив впервые, и почему-то местным она не понравилась. В общем, забрав постанывающего купца и того молодчика, что уже приходил в себя, те укатили. Я же повернулся к матери Тита, что стояла ни жива ни мертва у калитки, с бледным до синевы лицом, и сказал:
– Ну, вот и всё, пока видаков не приведут, можно спокойно заняться делом.
– Что ж теперь будет? – спросила та, оседая у калитки.
– А что будет? – подскочив, я подхватил её под локоть и, заперев калитку, повёл к дому. – Да ничего не будет, приведёт видаков, получит деньги, я уже приготовил нужную сумму, и уйдёт с ними. Кстати, ты надумала дом продавать и со мной в Москву уезжать?
– Знаешь, сынок, но мы всё же останемся тут, – вздохнула она. – Тут все знакомы, зимой нам помогали. Соседи как родня. Да, думаю, мы тут останемся.
– Хорошо, я не буду убеждать вас сменить это решение. Помогу обустроиться, всё что нужно купить. Может быть, лавку на торгу, чтобы было чем кормиться.
– Подожди, а ты? – она развернулась ко мне.
– А что я? У меня дела в Москве, в Коломне я жить не буду. Так что, думаю, через несколько дней расстанемся. Но вы не волнуйтесь, деньги на содержание я буду вам высылать, да и сам навещать тоже буду. Тем более до Москвы не так и далеко, дня три караваном, купите место, приедете, навестите меня, тоже не трудно. Только зимой езжайте, летом я обычно планирую бывать в других местах, и дома меня будет не застать. Это лето тоже.
– Вот, значит, как, – посмотрев прямо в глаза, проговорила она. – Не хочешь с семьёй остаться?
– Я вам предлагал своё решение этой проблемы, сами отказались, я не принуждал. Решение вы должны были принять сами, – тут я заметил Настю, что выбегала из конюшни, и подозвал её. – Держи пару монет, беги на торг, вроде тот должен работать, купи листы бумаги, если нет, берестяной коры для написания грамотки, чернил возьми. Ну, и сладкого себе что.
– Ага, – довольно кивнула та и убежала. Калитку оставила открытой, и сразу зашли соседи, что открыли ворота. Это они за столами пришли, увозить будут.
– Идём в дом.
Я сопроводил мать Тита в дом и указал на отобранные куны для оплаты долга. Отец Тита брал четыре куны серебром, одну за это время Ольга Петровна выплатить смогла, осталось три. Вот на столике и лежало три куны. Ольга Петровна тут же убрала их в один из сундуков, чтобы на виду не лежали. Вся остальная добыча лежала у меня в комнате в сундуке. Вот что мне не нравится на Руси, так это то, что тут по сути нет кроватей как таковых. Есть полати, скамейки или сундуки с плоскими крышками. Кстати, мы с Даниилом прошлую ночь как раз на этом сундуке и спали, еле уместились. А так ставят две скамейки, тюфяк сверху, подушку, и спят, укрываясь одеялом. Ещё что-то вроде нар на постоялых дворах имелось. Мои ветераны, что спали в избе для слуг моего дома в Москве, спали на полатях, как и другие слуги, там хотя бы всё оборудовано было. У себя дома в спальне я себе нормальную кровать закажу, двуспальную. Интересно, а где князь Вознесенский спит с женой? Тоже на сундуках? Не удивлюсь. А что, поставили четыре вместе, вот тебе и готова двуспальная кровать. Вполне в духе времени.
Сам я, когда проследил за выносом столов и лавок со двора, также некоторые забирали посуду и горшки с кухни, там Ольга Петровна командовала и отслеживала всё, то, встретив вернувшуюся с покупками Настю, забрал у неё всё, что она смогла найти. А тут как раз и купец подкатил, телега с его домочадцами была, и три дружинника местных. У одного лицо знакомое, вчера на поминках был, да и заметно, что опухло, тот сводного брата потерял, пил горькую, а сегодня, видимо, его дежурство, или поменялось у них что с этим пожаром. Вошли те в ворота на двор как хозяева, и телега въехала, а тут уже и я ждал. Купец сразу предъявил обоих видаков, и я легко признал долг. Ольга Петровна, уже стоявшая наготове, при всех вынесла серебряные куны и вручила их купцу, который явно выглядел обескураженным. Я тут же составил договор возвращения долга, и видаки подтвердили. Можно и так, на словах, вон сколько свидетелей, но я хотел подстраховаться. Однако больше поразил. Тит писать не умел, а я своими способностями изумил не только соседей, но и Михайловых. Смотрели на меня такими большими глазами.
Купцу делать нечего, долг стребовал, дом не продаётся, поэтому убрался восвояси. А дружинников мы пригласили подлечиться, у нас осталось после вчерашнего, на что те легко согласились. Их взяли как представителей власти, чтобы всё по закону было при взыскании долга, да вот не пригодились. Ну, а дальше я уж больно устал и отправился к себе отсыпаться, Ольга Петровна и так знала, что делать. Кстати, получив у меня изрядно меди и других монет, куны и гривны я пока не трогал, она пробежалась по соседям. Оказалось, она не только была купцу должна, то тут занимала, то там, чтобы семью прокормить, так и набралось, однако и тут она все долги закрыла. Осталась ещё солидная сумма, но потратить решили завтра, заперли ворота и тоже отправились спать, хотя только-только вечерело. Все устали.
Весело насвистывая, я покачивался в седле Ворона. Коломна уже скрылась за горизонтом, и вот наступило время моего возвращения домой, в Москву. Михайловы всё же не поехали со мной, может, малые и хотели, но Ольга Петровна проявила неожиданную твёрдость характера, и они остались. Шесть дней я прожил ещё в Коломне после того пожара, что внезапно вспыхнул там и где погибло одиннадцать человек, сейчас там шла активная стройка. Я всех погорельцев обошёл, серебро давал, многие, кто из соседей уцелели, им помогали, а я-то вину за собой чувствовал, так что с моей стороны была серьёзная поддержка, пусть по одной монете всем досталось, ну кроме наследников постоялого двора, однако серебро. Хотя бы чувство вины приглушил, а со временем оно совсем истаяло.
По поводу Ольгерта я помнил, подручного Сидора. После того как выспался, встал утром следующего дня и отправился сначала к местному посаднику. А мне документы нужны были. Дьяк из приказа посадника выписал мне документ с выпиской из церковных книг, где и вёлся учёт, так что документ о личности я получил. Всё написали на моей бумаге, у дьяка на такую чушь бумаги и чернил не было. А я дал, а всё что осталось, ему ушло в качестве премии, включая небольшое подношение, которое тот принял с довольным видом. Грамотку я убрал в свои вещи, а сам прогулялся, составляя план. Время ещё было, так что, загрузив вещи на лошадей, я покинул Коломну, сказав родным, что скоро вернусь, и с трудом от малышни отбившись, что со мной хотели ехать. Разобиделись ужас, пришлось при возвращении их сладким угощать, чтобы оттаяли, однако все трофеи я вывез и спрятал в леске, без меня не найти. К схрону банды Сидора я не ездил, а когда стемнело, посетил окрестности дома лавочника-бандита, тут пусто было, а потом прогулялся до дома другого местного жителя, что входил в эту же банду. Там оказалось аж четверо его подельников, обсуждали, что делать дальше. Ольгерт был тут же. Так что я и его на тот свет спровадил, и остальных, причём вызнал, где другие живут, и их навестил. Только до одного не добрался. Тот завербовался матросом на ушкуй и ушёл куда-то к Нижнему три дня назад. За одну ночь всё сделал, потом меня утром добудиться не могли, спал так, что только водой и подняли.
По поводу семьи Михайловых, не хотелось бы от них дистанцироваться, но они сами так решили. В общем, тут я тоже подготовился. Пока женщины всё что нужно скупали для дома да переодевались, а то чуть ли не в обносках ходили, не имея смены, я через того же дьяка посадника узнал, не продаёт ли кто налаженное дело, что даёт стабильный доход. Тот подумал, и когда я протянул ему небольшой кошель с серебром, сразу же выдал три наводки. Наследники того постоялого двора, который я подпалил, и из-за чего десятая часть города выгорела, продавали землю для застройки нового постоялого двора, но главное не это, а то, что у погибшего хозяина было ещё одно дело. А он владел паромной переправой через Оку, с которой получал неплохой доход. Можно договориться и выкупить паром. Дело налажено, работники опытные, самое то. Я согласился с дьяком, вполне неплохое предложение, будем брать, если наследнички с ценой не передерутся, задирая её выше и выше. Второе предложение – небольшая ткацкая фабрика. Если проще, это длинный деревянный барак, где работает несколько женщин и стоит три допотопных ткацких станка, тут ткут разные ткани, собирая их в рулоны на продажу. Купцы их охотно берут. Рядом сарай, где ткани красят. Тоже неплохое предложение. Ну, и третье – местный владелец продаёт солеварни, тоже прибыльное дело, особенно если лавку иметь на торгу и продавать соль самому. Лавки в продаже тоже были, это мне с намёком сообщил дьяк.
Не откладывая всё это на потом, мы с дьяком на наёмном возке прокатились по всем владельцам и договорились о продаже. Те должны были подойти к дому Михайловых, где при видаках и будет заключена договорённость о покупке. К вечеру они подъехали, и вот так неожиданно Ольга Петровна стала хозяйкой нескольких дел, включая лавки на торгу, даже скорее промышленницей. Я купил ей возок, и мы прокатились, чтобы изучить, что приобрели, брали-то не глядя, но оказалось, что особо мы не обманулись, дьяк знал своё дело. Рабочие были в курсе продажи дел и познакомились с новой владелицей. Дальше я нашёл вполне молодого, но жаждущего работы парнишку, и тот стал управляющим всех дел, писать и считать умел, это было одним из главных критериев отбора. Отчитываться он уже будет Ольге Петровне. Сам дом Михайловых преобразился. Появилась живность, слуг стало возможно нанять – в общем, дом зажиточных купцов, не меньше, только маловат уже был, но Ольга Петровна категорически не желала его покидать. Ничего, там уже мужики работали, бригада плотников, ремонтировали многое, что покосилось без хозяйской мужской руки, подправляли. Правда, нанять всего троих удалось, много дел для плотников было после пожара, но мы платили хорошо. Так что нашли работников.