— Историю?… — он удивился. — Я не летописец, но кое-что, конечно, знаю… Странно, никто никогда не просил меня рассказать что-нибудь из истории… Но, так и быть, я согласен! — кивнул сказочник.
Али проводил меня в темноте до дома, где приняли нас с Дейкстером, а потом ушел к себе.
Освещая себе путь горящими руками, добираюсь по темной избе до нашей с рыцарем коморки и без чувств валюсь на свою лавку, забыв даже раздеться.
— Вставай, Бэйр. У нас сегодня много дел, — пробасил Дейкстр, тряся меня за плечо.
— … Если солнце еще не встало, я тебя сожгу… — обещаю, закрываясь одеялом… Хм. Я не помню, что у меня было одеяло… А, да к черту! — Я не встану, нам некуда спешить, а я хочу спать! Отвали от меня!
— Во-первых, сжечь ты меня не можешь, потому что не умеешь, а во-вторых, восход солнца был полчаса назад.
— Дейкстр, я сплю всего четыре часа! — рычу, закрываясь уже с головой. — Я встану, когда захочу!
— Бэйр, ты вынуждаешь меня на крайние меры.
— Крайние меры — это твой обгоревший труп в углу комнаты!
— Да что с тобой!? Нянькаться я с тобой не собираюсь! Или ты сейчас же встаешь, или пеняй на себя!
— Отлично!
В порыве злобы выбираюсь из под одеяла и зажигаю на руке огонь, целясь туда, откуда звучит голос рыцаря.
Неожиданно раздается шипение.
Открыв глаза, вижу презабавную картину: рыцаря с пустым кувшином и ехидной ухмылкой, которая постепенно превратилась в разочарованную.
— Ты хотел вылить на меня воду!? — возмущенно смотрю на него.
— А ты хотела меня поджечь! — нашелся Дейкстр.
— Я?… — непонимающе осматриваю на свою руку.
Точно…
Мне хотелось его поджечь… И мои руки горели! И на них нет ожогов! Как это получилось!?
Пробую еще раз, пытаясь воспроизвести те ощущения. По рукам как идет ощутимая волна некой энергии, на ладонях она выходит… и если представить, что сейчас загорится огонь, поверить в это… то он действительно загорается!
— Круто!!! — ошалело смотрю на рыжее пламя, искрящееся на руках. — Смотри! — показываю горящие руки рыцарю. — И мне совершенно не больно, огонь лишь немного греет, и ощущается какая-то пульсация, тяжесть…
— Ага, а теперь вставай и пошли, — равнодушно поморщился рыцарь.
— Вот это да, у меня это само собой получилось!
— Пойдем, идиотка, и поменьше свети магическими способностями, а то тебя на костер посадят.
— Меня — на костер!? — самодовольно ухмыляюсь и складываю руки на груди. — Да мне теперь огонь вообще не страшен!
— Ага-ага, на рубашку свою посмотри, — ухмыльнулся.
— Что?… Черт! Что ты стоишь!?!? Давай сюда этот кувшин!
В ужасе пытаюсь снять с себя загоревшуюся рубашку, забыв погасить руки… В итоге она загорелась вся! На мне!!!
Срываю с себя горящую одежду, уже не заботясь о ее сохранности, и на этот раз погасив руки.
Швырнув ее на пол, прыгаю на ней, постепенно туша огонь… Когда от рубашки осталась обгоревшая тряпка, успокаиваюсь и схожу с нее.
— Фууух… черт, надо быть с этим осторожнее! — облегченно выдыхаю, сев на кровати. — Мне не больно, но так и пожар можно устроить…
— Агаааа… — протянул он, не сводя с меня внимательного взгляда.
— А ну не пялься! — прикрываю рукой женскую грудь, существование которой все еще непривычно. — Я все понимаю, но ловить такие взгляды мне неприятно!
— Ну раз ты меня понимаешь, то сними и все остальное! — рыцарь улыбнулся еще шире.
— Что ты сказал?… — от возмущения женский голос стал еще выше, получился почти писк. — А ну пошел вон из комнаты!
— Ну, нет, так нет, я жду тебя у двери. И если не выйдешь через минуту, я решу, что ты легла спать и зайду, оболью тебя водой!
Не отвечаю, молча захлопываю за ним дверь, подпираю ее веником и ложусь спать дальше.
Проснувшись самостоятельно, я начинаю понимать, что жизнь может быть прекрасна, даже если спишь на жесткой лавке в темном чулане в незнакомом мире.
Повалявшись немного, все же поднимаюсь и, развеяв темноту свечой на пальце, ищу свободной рукой какую-нибудь рубашку в походной сумке. У меня осталась одна запасная… когда придется ее стирать, у меня не будет другой, чтобы одеться. Это не очень хорошо.
Одевшись, выхожу из избы на задний двор: еще вчера там стояла бочка с чистой водой, которой можно было умыться. Но помимо бочки на заднем дворе мне попался Дейкстр, весь мокрый, колющий дрова.
— Утро доброе… ты чего это? — здороваюсь с ним, начиная умываться.
— Решил помочь хозяевам: все равно уходить куда-то, не повидавшись с тобой, было бы глупо, — ответил он, раскалывая очередное полено. Собрав разлетевшиеся части и сложив их под навесом возле сарая, Дейкстр подошел ко мне и встал рядом с бочкой, опершись плечом о бревенчатую стену дома. — Значит, слушай, план такой, — начал он тихо. — Искать зверя будем медленно, но при этом так, чтобы он никого больше не убил: местным нечем доплачивать, как я понял, так и спасать их задницы не стоит. А для этого надо следить за жителями и при этом делать вид, что мы заняты делом, а им, убогим, не понять всех тайн нашей профессии. Ясно? Бродишь по деревне, следишь за людьми, не даешь им ходить в лес, и все: будут возникать, скажешь, все что надо, рыцарь сам из леса принесет. Так проведем неделю, а потом я придумаю, куда нам дальше податься, убью зверя, возьмем плату и уедем отсюда.
— Ты гениален, — скептически фыркаю. — И как ты его убьешь, ничего о нем не зная?
— Выясним по ходу дела, — отмахнулся рыцарь. — Там в печке еда осталась, можешь поесть.
— А могу и не поесть?
— А можешь поколоть за меня дрова, — кивнул Дейкстр и протянул мне топор, улыбаясь. — Бери!
— Иди ты! — весело брызгаю в него водой. — Я лучше посмотрю, что творится в домах других жителей… Кстати, приходил очевидец, или мне все же не удалось его проспать?
— Приходил, но его увели, чтобы протрезвился хоть немного. Скоро вернется.
Завтрак был неказистый: вареные яйца, горбушка хлеба и молоко. Но это было лучше, чем ничего, и, к тому же, наводило на приятные мысли о здоровом деревенском питании. Ведь у меня до ужаса тощее тело, надо его хотя бы немного раскормить!
За едой мне захотелось немного побаловаться, позапускать огоньки с пальцев воздух: мелочь, а меня завораживало. До сих пор не верилось, что это все взаправду, и хотелось делать это снова и снова, постоянно, это была практически физическая потребность, использовать магию.
— Пойдем, наш очевидец пожаловал, — на кухню вошел Дейкстр, потный, как египетский раб.
— Уже иду! — засунув в рот последний кусок хлеба, бегу за ним.
Очевидцем оказался полоумный, пошедший в одиночку в лес ночью, зная, что там зверь. Как мне коротко рассказал Дейкстр, после встречи мужик крепко запил и, как поговаривают в деревне, сошел с ума.
Когда к нам пришел трясущийся старичок с отекшими глазами, мне показалось, что он крепко пил всю жизнь, а не последнюю неделю, такой у него был ужасный вид.
Мужик был испуган и сильно трясся. Мы отвели его в чулан, чтобы не смущать хозяев дома допросом.
Мы с рыцарем сели на одной лавке, он на другой, напротив нас, нервно комкая старую шапку.
— Итак, ты видел зверя? — спросил Дейкстр.
— …Зверя? — переспросил мужик, в его серых глазах мелькнула полнейшая пустота мыслей по этому вопросу.
— Да, на которого жалуется население деревни, — подтвердил рыцарь.
— А, Выхахрень что-ля? Видал я, видал! — яро закивал головой, выпучив в согласии глаза. — Видал Выхахрень я, огроменный, аки дом!!! — широко расправил руки, пытаясь показать, какой же он, этот зверь. Так же он еще сильнее выпучил глаза и, чтобы дать нам почувствовать всю ужасность этого зверя, резко к нам наклонился, топнув ногами, приблизив лицо и обдав гнилым дыханием.
— Кхе… — махаю перед носом ладонью, не в силах терпеть жуткий запах. — А у него шерсть, чешуя или кожа?
— Какой он на ощупь, мягкий или твердый? — упростил вопрос Дейкстр, глядя на непонимающего мужика.
— Колючий Выхахрень у нас, колючий, как еж-батюшка!
— Как еж? С дом? У вас тут радиации нет, случайно? — усмехаюсь.
— Еще одно слово, Бэйр… — прорычал рыцарь, резко обернувшись ко мне. — …и я заткну тебе рот твоим же кулаком!
— Все, прекращаю, — покорно склоняю голову перед строгим Дейкстером.
— Так значит, у него на теле есть иглы? — обернулся он к мужику, который опять начал комкать шапку.
— Вот такие! Аки дом!!! — развел опять руками и как бы прыгнул на нас, пугая.
— Еще лучше… — вздыхаю. — А у него клюв или пасть?
— У него рот на чей похож, на тот, что у птички или у собачки? — перевел Дейкстр.
— Как у жабы, и язык вот такой!! Выхахрень мне ревел, когда убегал я, значит, и языком своим: На! На! А на меня итак дерможрень напал, а он меня еще и по заднице, по заднице языком! Все избил, проклятый изхарь! — рассказчик замахал на нас руками, сделал страшные глаза и заорал от полноты чувств…
— Он сказал «дерможрень напал»?… Боюсь даже представить, что это может значить… — шепчу рыцарю, пока бедолага приходит в себя от тяжелых воспоминаний.
— Болезнь желудка, — объяснил мне Дейкстр. — Значит, рот как у жабы, он весь в иглах, и большой, как дом? — он уточнил у рассказчика.
— Да! Да! Все так говорю! — закивал мужик. — Все по правде!
— Хорошо, а какие у него были лапы? — спрашиваю.
— Ноги на что похожи? — опять перевел Дейкстр.
— Одна нога у него, значится, как грабли! — мужик скрючил пальцы руки и загреб воздух показывая. — Другая, значится, как лопата! — он рассек другой ладонью воздух. — А потом все, нету, значит, больше… А ноги большие… Аки дом!!! — опять развел руками и топнул.
— Может, это значит, что лопата это крылья, а грабли это когти? И иглы это перья или кожаные или костяные наросты? И жабий рот с языком… может, это какой-нибудь летучий ящер, Дейкстр? — спрашиваю рыцаря.
— Дракон болотный? — нахмурился он.