Работала Ирина оформителем выставок, оттого и была вхожа в различные московские богемные тусовки, на одной из которых они и познакомились с Гришей более года назад. За время их связи, похоже, в жизни Ирины мало что изменилось, а на Гришу свалилось столько неприятностей, сколько не случилось за все предыдущие годы, вместе взятые. Сначала три раза подряд он потерял крупные заказы на реставрацию, наделав под это немало долгов. Потом у него угнали его «Ауди-100», но по счастливой, как он посчитал тогда, случайности машина нашлась ровно через неделю, правда, без магнитолы, колес и чехлов. Через месяц после этого происшествия Вероника, которая давно уже мечтала сесть за руль и недавно окончила наконец курсы вождения, поехала с сыном на этой машине к родителям и попала в аварию. Причем сама она отделалась незначительными травмами, а Савелий пострадал серьезно. Ребенок сломал ногу, получил сотрясение мозга, но главное, у него была травмирована почка. И вот совсем недавно Гришу постигла еще одна беда, которая в конечном итоге привела не только к гибели брата, но и ко всем последующим за этим событиям. Гриша невольно задавал себе вопрос, а не является ли Ирина в его судьбе той самой роковой женщиной, приносящей наряду со сладчайшими любовными утехами неиссякаемый источник несчастий? А что, бывают же такие! Он даже подумывал прекратить с ней встречаться, хотя бы на время, в качестве эксперимента, но не смог. А однажды даже решил побывать у ворожеи по этому поводу, однако, загруженный другими делами, так и не собрался.
После выписки сына из больницы Гриша понял, что на лечение ушли все деньги — и свои, и тестя, и взятые в долг, а новой работы, как назло, не подворачивалось. Поделившись этим с Володей, он, как обычно, попросил выручить его, и брат отдал ему один из своих двух заказов. Григорий уже заканчивал работу, когда Ирина сказала, что нашла ему богатых заказчиков, желающих получить копии какой-то картины известного грузинского художника конца девятнадцатого века. Гриша, посмотрев, понял, что в одиночку ему с таким сложным заказом не справиться, и попросил заказчиков, двух пожилых богатых бизнесменов, как представила их ему Ирина, разрешить сначала показать эту картину брату. Те согласились и передали ему картину. Он поместил ее в большой тубус и отправился к Володе на своей машине. Однако как только он выехал, позвонила Ирина и попросила его попутно заглянуть к ней на огонек. Они к тому времени уже около двух недель не встречались как любовники, виделись всего пару раз и только по делу, а потому соскучившийся Гриша, не раздумывая, отправился к ней. Припарковав машину у дома, он взял документы, тубус и поднялся к Ирине в квартиру. Часа через три Гриша позвонил Володе и сказал, что выезжает. Когда он подошел к своей машине, то обнаружил, что она вскрыта, а из-под рулевой колонки вывернуты все провода. Поначалу он даже обрадовался — вскрыли, но угнать не смогли! И какое счастье, что тубуса с картиной не было в машине.
Он вернулся к Ирине. На улице было совсем темно, и они решили в тот вечер не заниматься ремонтом машины. Ирина предложила выпить коньяку, они осушили почти бутылку, и тут Гриша вспомнил, что его все еще ждет Володя. Он взял свой тубус и отправился к брату на метро. Благо, езды было всего-то около сорока минут. Народу в вагоне оказалось немного, во всяком случае, отяжелевший от коньяка Гриша смог плюхнуться на свободное место. На «Войковской» в вагон ввалилась приличная толпа, и его попросили потесниться. Он положил лежащий рядом с ним тубус на колени и через некоторое время начал сонно клевать носом. Коньяк сморил его, и он в какой-то момент благодарно подумал об Ирине: «Вот молодец, как вовремя предложила выпить, огорчение от истории с машиной притупилось». Монотонный шум вагона усыплял, и Гриша приказал себе акцентироваться на объявлениях остановок, чтобы не пропустить название нужной станции.
Он очнулся во время объявления последней перед выходом остановки, горделиво при этом подумав: «Молодец! Умею все же себя контролировать и даже в поддатом состоянии!» Но в следующий момент, почувствовав, что руки его лежат на теплых коленях, а не на ребристой дерматиновой поверхности тубуса, похолодел. Его опьянение мгновенно улетучилось. Он стремительно обвел взглядом сидящих напротив и стоящих в вагоне людей. Тубуса ни у кого из них конечно же не было! «Кража спланированная, — заключил он. — Машину вскрыли, чтобы имитировать попытку угона, притупляя бдительность! Ирина! — мелькнула было мысль, но он тут же отогнал ее, не дав выстроиться логической цепи рассуждений. — Она не могла!» Он вспомнил ее томные, полные любовной неги глаза после их сегодняшних страстных любовных упражнений.
Паника, охватившая Гришу, заставила вернуться его вновь к Ирине. Она открыла дверь и ахнула, до того он был бледен.
— Что-то случилось?
— Случилось! У меня в метро украли картину!
— Да как же?
— Очень даже просто! Я задремал — и тю-тю… И вообще, я думаю, что за мной кто-то следил!
— Почему?
— Потому! Скажи, кому пришло бы в голову стянуть этот несчастный тубус?
Ирина пожала плечами.
— Да только тому, кто знал, что в нем дорогостоящая картина, а не какие-нибудь поганые чертежи, никому, к черту, не нужные! Ну разве я не прав?
— Не знаю! — Ирина ответила сухо, и, может, потому в сознании Григория снова шевельнулось подозрение. Он посмотрел на нее с явным интересом, ощутив тревожный холодок внутри, но говорить пока ничего не стал.
Переночевал он у Ирины. Настроение было препоганнейшим, и они, перекинувшись несколькими фразами, улеглись спать. Хотя какой там сон! Гриша ворочался с боку на бок и вздыхал до тех пор, пока Ирина, встав с кровати и взяв свою подушку, не отправилась в другую комнату, на диван.
— Я тебя, конечно, понимаю, — сказала она, — но, извини, мне завтра на работу.
Наутро Гриша позвонил Володе, тот вскоре приехал и привез с собой знакомого автомеханика, который довел машину до состояния, позволявшего доехать до автосервиса. О пропаже картины Григорий пока ничего не сказал брату. «Вдруг все обойдется, — подумал он, предвидя невообразимое огорчение Володи по этому поводу. — В конце концов, рассказать ему об этом я всегда успею!» А на вопрос: «Ну, что там с картиной, когда ты ее привезешь», — ответил, что пока повременит из-за того, что заказчики вдруг обломили запрошенную им цену, и будет пытаться уговорить их.
Машину починили через день, после чего Григорий прожил еще два дня в горестном раздумье, но все же два относительно спокойных дня. А потом началось! Ему позвонила Ирина и сообщила, что заказчики страшно ругались, узнав о случившемся.
— Они отказались что-либо обсуждать со мной, велели тебе самому позвонить.
И она продиктовала ему номер телефона.
Гриша решился позвонить только к вечеру. Целый день придумывал кучу всевозможных объяснений, оправданий, прокручивал перспективы ситуации, которые могли бы тем или иным способом дать ему возможность возместить стоимость картины частями. И вот когда его шаткий багаж с предложениями был готов, он наконец позвонил. Однако заказчики не восприняли всерьез его предложения. Они назвали баснословную сумму возмещения и потребовали выплатить ее не далее чем через две недели.
— После этого мы включаем счетчик! — безжалостно объявил ему голос Саши, которого представила под таким именем Ирина, когда их знакомила.
О том, чтобы добыть такие деньги в короткий срок, не могло быть и речи. Сумма слишком велика! И Гриша, не видя выхода из создавшегося положения, ходил мрачнее тучи, ему казалось, что дни его сочтены. «Только бы не тронули Веронику с Савкой, — думал он. — Только бы не тронули!» Он превратился в ходячую тень до такой степени, что не знающая ни о чем Вероника решила, будто у мужа развивается скоротечный рак, и попыталась уговорить его лечь на обследование в больницу.
В назначенный срок позвонил Саша:
— Деньги достал?
— Нет! — сказал вспотевший от страха Гриша и попросил дать еще две недели.
— Да хоть три! — спокойно сказал ему Саша. — Только с завтрашнего дня мы включаем счетчик, полпроцента в день.
— От стоимости картины? — изумился Гриша.
— Да! И это еще по-божески!
Еще через два дня Грише позвонила Ирина и попросила его приехать. Она рассказала о том, что «эти» были у нее и выведывали все о Гришиной семье.
— Дернул же черт меня с ними связаться! — с отчаянием воскликнула она. — Хотела тебе помочь! Знаешь, похоже, они самые настоящие бандюки.
Гриша похолодел:
— Если они только прикоснутся к Веронике или Савке, я тут же обращусь в милицию! — сказал он.
— А если они… — Ирина испуганно приложила ладонь к губам.
— Если меня укокошат? — договорил за нее Гриша. — Да сколько угодно! Только не Веронику с Савкой! Они тут ни при чем.
Ирина участливо прикоснулась ладонью к его щеке:
— Ладно, Гриш, не кипятись, может, что-то придумаем!
И вскоре она действительно «что-то» придумала, совместно с «заказчиками».
Она позвонила ему и бодрым, полным оптимизма голосом предложила встретиться в кафе на проспекте Мира.
— В общем, так! — начала она, с удовольствием помешивая трубочкой свою порцию коктейля. — Они разузнали о том, что твой брат работает сейчас в Доме художника, обслуживает выставку коллекции француженки Ла-Пюрель. Там есть картина под названием «Бэль».
Гриша, предчувствуя неладное, похолодел:
— А при чем здесь мой брат?
— Господи! Гриша! Тебе ведь надо каким-то образом выходить из положения! Или ты думаешь, что эти типы все спустят тебе с рук?
— Нет!
— Ну тогда перестань, наконец, строить из себя великую жертву! Твоя бесполезная смерть, как ты себе ее воображаешь, никому не нужна! Ни им, ни твоим близким! Так ищи же хоть какой-нибудь выход, в конце концов!
Ирина отхлебнула коктейль и поставила фужер на столик.
— Ну так вот! Эта самая «Бэль» их очень заинтересовала, и они подумали, что именно она могла бы им заменить пропавшую картину.