а они отдались под покровительство жестокого и подозрительного святого Куммине, который предложил Куритиру выбирать: видеть Лиадан, но не говорить с ней, или говорить с ней, но не видеть ее. Как поэт он выбрал второе. По очереди они ходили вокруг келий друг друга в монастыре Куммине, не имея возможности повидаться. Когда же Куритир уговорил наконец Куммине несколько ослабить путы, тот немедленно обвинил их в нарушении обета и изгнал Куритира из монастыря. Куритир отрекся от своей любви и стал пилигримом, а Лиадан умерла, раскаявшись в ненужной победе, которую одержала над ним.
Ирландцы знали о любовных проблемах поэтов еще с дохристианских времен. В "Болезни Кухулина" поэт и герой Кухулин покинул свою жену Эмер и стал жертвой волшебства Фан, царицы сидов. Поначалу Эмер была его Музой, и во время своей первой встречи они вели поэтическую беседу, из которой никто, кроме них, не понял ни слова. Однако в браке они отдалились друг от друга. Эмер в ярости явилась в замок к Фан требовать Кухулина обратно, и Фан заявила, что Кухулин принадлежит Эмер по праву, что ее, Фан, он не любит по-настоящему и что ему лучше вернуться к Эмер:
Благородная Эмер, он твой.
Увы, он покинул меня,
Хоть я не могу не желать
Того, кого удержать не в силах.
Кухулин возвращается, но победа Эмер так же бессмысленна, как победа Лиадан из Коркагойнея. Древняя ирландская "Триада" права: "Смертельно смеяться над поэтом, смертельно любить поэта, смертельно быть поэтом".
Настало время поговорить о Суибне Гейлте, короле-поэте из Дал Аройде, о котором некий неизвестный ирландский автор девятого века сочинил прозаическое повествование "Безумие Суибне", включившее в себя несколько драматических поэм, основанных на реально существовавших поэмах седьмого века, приписывавшихся самому Суибне. В повествовании, как оно дошло до нас, Суибне обезумел, потому что дважды обидел святого Ронана: в первый раз, помешав святому, когда он, не имея королевского разрешения, подыскивал место для новой церкви, и бросив его псалтырь в реку, а во второй — метнув в святого копье, когда тот пытался примирить верховного короля Ирландии с повелителем Суибне перед битвой у Маг Рат. Копье задело колокольчик Ронана, но ему самому не причинило никакого вреда. Однако святой Ронан проклял Суибне, накликав на него безумие. Свидетельства тому легко отыскать в трех ранних хрониках, однако из них следует, что Суибне хотел поразить копьем не святого Ронана, a ollave, священного, неприкосновенного поэта, который накануне битвы у Маг Рат хотел примирить соперников-главнокомандующих, короля Домнала Шотландского и Домнала, верховного короля Ирландии. В седьмом веке такие примирения входили в обязанности не священника, a ollave. Возможно, копье Суибне задело ветку с золотыми колокольчиками — знаком ollave, — после чего мстительный поэт бросил Суибне в лицо "соломенный жгут безумия" (волшебный пучок соломы), который заставил его бежать в умопомрачении с поля боя. Как бы там ни было, Эоранн, жена Суибне, пыталась удержать его от этой глупости и смягчила проклятие. Летучее безумие описано таким образом: тело человека становится легким, и он может лететь над верхушками деревьев, делая прыжки в сто шагов или даже больше и не причиняя себе вреда. (Средневековые философы-латиняне описывали это состояние как spiritualizatio, agilitas, subtilitas и применяли это описание к случаям левитации впавших в экстаз святых.) На теле Суибне выросли перья, и он стал жить как дикий зверь: ел он плоды терна, падуба, водяной кресс, желуди, спал на тисе или в расселинах заросших плющом скал или даже в кустах боярышника и ежевики. От малейшего шума он бросался бежать и из-за проклятия не мог довериться ни одному человеку.
У Суибне был друг Лойнсеахан, который все время следовал за ним, желая поймать его и вылечить. Три раза он был близок к цели, но потом Суибне опять впадал в безумие: фурия, известная под именем "Ведьма с мельницы", принуждала его возобновлять свои отчаянные прыжки. Во время одной из передышек, случившейся через семь лет, Суибне пришел к Эоранн, которая была вынуждена стать женой его преемника, нового короля, и одна из самых трогательных драматических поэм запечатлевает их беседу:
Суибне:
Счастливая ты, Эоранн,
С возлюбленным на ложе;
Суибне участь другая —
Бродить он обречен навечно.
Когда-то, Эоранн,
Шептала ты слова любви:
"Не буду жить, — ты говорила, —
В разлуке с дорогим Суибне".
Теперь как день мне ясно,
Как мало ты меня любила;
Лежишь на мягком ложе ты,
Но мерзнет до рассвета он.
Эоранн:
Приди, Суибне простодушный,
Любимый мой Суибне!
На мягком ложе я лежу,
Но горе спать мне не дает.
Суибне:
Другого ты милуешь короля,
Ведь он к столу тебя ведет.
Ты выбрала его себе в мужья,
Забыв об узах прежних дней.
Эоранн:
Пусть он к столу меня ведет,
Но я мечтаю о другом,
Готова спать я на земле,
Суибне, но с тобой, мой муж.
Могла бы выбирать я из мужей
Ирландских иль шотландских,
Тебя бы выбрала, безвинный,
Чтоб жить с тобою под кустом.
Суибне:
Суибне путь не безопасен
Для нежной Эоранн —
Холодный дом в Ард Авла,
Да и другой такой же.
Уж лучше короля любить,
Женой которого ты стала,
А не безумного бродягу,
Голодного, босого.
Эоранн:
Мне жаль тебя, безумец,
Голодный, грязный странник,
Мне жаль твоих мучений
В зной, холод, снег и слякоть.
О, были бы мы вместе,
Пусть я такой же стала б,
То днем и ночью темной
Бродили бы мы рядом!
Суибне:
Раз спал я на веселой Морне,
Был в устье милом Банна,
Всю землю из конца в конец узнал…
Повествование продолжается:
Едва Суибне проговорил эти слова, со всех сторон в лагерь вошло войско. В ужасе он умчался, как это случалось с ним прежде, а когда взлетел ввысь и уселся на увитую плющом ветку, то рядом села Ведьма с мельницы. Тогда сочинил Суибне эти стихи о деревьях и травах Ирландии:
Ветвистый дуб, зеленый дуб,
Ты выше всех деревьев.
Орешник милый, ты поменьше,
Но вкусные орехи у тебя.
Ты не жестока, о ольха,
Сверкаешь ты красиво,
Не колешь, не занозишь
В своем владенье ты.
О терн колючий, дашь мне
Ты ягод черных вволю.
Кресс водяной растет в ручье,
Где черный дрозд пьет воду.
О яблоня, тебя от века
Трясут кому не лень;
Рябина плодовитая,
Прекрасна ты в цвету!
Шиповник нависающий,
Нечестен ты со мной;
Ты ранишь плоть мою,
И кровь мою ты пьешь.
О тис, о тис, ты, как всегда,
Растешь в саду церковном;
Ты, плющ, растешь вьюном
В лесу глухом и темном.
О падуб величавый,
Защита от ветров;
Злой ясень — наконечник
Для меткого копья.
И добрая, и гордая,
И гладкая, и звонкая,
Приятен вид твоих ветвей,
Береза, в вышине…
Одно несчастье ведет за собой другое, и однажды, когда Суибне хотел набрать водяного кресса в ручье возле Рос Корнойна, жена монастырского бейлифа прогнала его прочь и не оставила ему ни листочка, что ввергло его в еще большее отчаяние:
О, жизнь моя мрачна,
Постель моя жестка,
Мне холодно в мороз,
И ветер бьет меня.
Холодный ветер, злой,
И солнца нет согреться,
На дереве в горах
Приют я лишь найду.
То дождь, то снег.
Иду тропой оленьей
И в летний день,
И в день зимы морозной.
Ревут олени поутру,
Тревожат эхом лес,
И рев могучий их
Морскому не уступит…
На берегу сыром Лох Эрне
Лежу я в ожиданье,
Когда взойдет на небо солнце,
Когда наступит новый день.
Потом Суибне вновь стал думать об Эоранн. Повествование продолжается:
Вновь Суибне пошел туда, где была Эоранн со своими прислужницами, и встал возле ворот, и сказал:
— Ты отдыхаешь, Эоранн, а для меня нет нигде покоя.
— Воистину так, — отозвалась Эоранн. — Входи же.
— Нет, — отказался Суибне, — если только воины не заточат меня в твоем доме.
— Похоже, разум не вернулся к тебе, и если ты не хочешь остаться с нами, то уходи и не являйся сюда больше, ибо нам будет стыдно, если увидит тебя в позоре тот, кто видел тебя в славе.