Северо-Западная армия печально кончила свое существование, но работала она доблестно, преследуя одну лишь цель – избавить Россию от ига большевиков и довести народ до порядка и законной власти. Она доказала всем, беспристрастно глядящим на дело, что небольшая кучка людей, работая дружно, способна проявить безграничную доблесть для спасения родины и может увлечь за собой много других. Северо-Западная армия привлекла к себе внимание всего мира: казалось, вот-вот еще одно последнее усилие, и она достигнет цели и освободит дорогую родину; но «высшие» политические соображения, чуждые интересам русского народа, чуждые гуманности и справедливости, помешали ей закончить начатое дело. Многим честным борцам пришлось погибнуть, рассыпаться по чужеземным странам и продолжать нести лишения и обиды. Неизвестно еще, во что выльется будущее нашей родины, но когда-нибудь настанет время, когда всем честным людям вновь придется соединиться для работы во имя ее блага.
И. ГессенОбразование Северо-Западного правительства179
Незадолго до приезда в Финляндию генерала Юденича в Гельсингфорсе образовался под председательством А.Ф. Трепова180 особый комитет по делам русских в Финляндии. Комитет был организован с разрешения финского правительства, которое выдало ему ссуду в пятьсот тысяч марок. Трепову, однако, недолго пришлось оставаться на посту председателя. В начале 1919 года в Финляндию бежали из Петербурга П.Б. Струве181 и А.В. Карташев. В это время в Выборге был созван съезд представителей русской промышленности и торговли, после которого на место Трепова во главе комитета был поставлен Карташев, являвшийся вместе с тем представителем так называемого Национального центра, подпольной организации, образовавшейся в России для борьбы с большевиками.
Комитет тоже состоял главным образом из русских промышленников и фабрикантов; из других элементов в нем играл видную роль князь В.М. Волконский, бывший товарищ председателя Госдумы и товарищ министра внутренних дел и граф Буксгевден, бывший чиновник особых поручений при московском генерал-губернаторе, обвинявшийся в организации убийства депутата Иоллоса и покушения на убийство графа Витте. Как Комитет, так и выделенный из него Совет промышленности под председательством Ф.Ф. Утемана, хотя по уставам своим и не должен был вмешиваться в политику, поставил главной своей задачей оказание помощи Юденичу, для чего в гельсингфорских банках и был сделан под общим поручительством заем в два миллиона марок. Однако отношения между Комитетом и Советом, с одной стороны, и Юденичем – с другой далеко не были свободны от трений. В самом Комитете царило несогласие, и он делился на две группы, которые друг друга обвиняли в «немецкой ориентации», что тогда считалось тяжким преступлением. Каждая из этих групп старалась приобрести влияние на Юденича, и генерал склонялся то на ту, то на другую сторону. Ближайшие советники генерала постоянно менялись; кроме того, имелись таковые и вне названных организаций, к числу их принадлежал на первом месте англичанин Аич, тоже оказывавший Юденичу помощь. Впоследствии, когда Юденич начал свое наступление на Петербург, и казалось, вот-вот возьмет столицу, Аич, приехавший вместе с известным банкиром Рубинштейном в Финляндию, получил от генерала неосуществившуюся концессию на устройство эмиссионного банка в Петербурге с устранением всех русских банков. Укрывшиеся в Финляндии представители так называемого общественного элемента, стоявшие вне Комитета и Совета, недовольные таким положением дел, образовали под председательством Е.И. Кедрина группу, которая всячески стремилась добиться, чтобы при Юдениче было образовано какое-нибудь совещание из политических и общественных деятелей, которое бы определило направление его деятельности. Генерал шел на это неохотно и медленно, но все же уступал. Однако первое совещание, им образованное по своему выбору, не состоялось. Совет промышленности запротестовал, требуя, чтобы представители промышленности были избраны самим советом, а другие члены совещания были назначены по соглашению с ним. Тогда названная группа приступила к выработке положения о совещании и представила проект Юденичу, причем предполагалось, что совещание будет находиться «в контакте» с группой. Генерал проект одобрил и назначил пять лиц (Лианозова, Кузьмина-Караваева, Суворова, Карташева и Кондырева) членами «Политического совещания». Совещание это быстро эмансипировалось от всякой связи с группой, а с другой стороны, не наладило отношений и к Комитету и Совету, напротив, послужило новым источником взаимных недоразумений и счетов.
Совещание продолжало начатые уже Юденичем переговоры с финским правительством об оказании военной помощи в борьбе с большевиками, но вследствие внутренних политических осложнений переговоры подвигались очень туго. Финляндии предстоял непосредственно выбор президента, причем наиболее серьезным кандидатом был, естественно, Маннергейм, который, однако, имел много противников. Маннергейм, полагавший, что поход против большевиков укрепит его положение, стоял за интервенцию, и на этой же точке зрения стояли все его сторонники. Напротив, его противники уже, как таковые, были против интервенции, опасаясь, что она сделает неизбежным избрание Маннергейма президентом. Когда после острой борьбы президентом был избран Стольберг, переговоры с финским правительством постепенно сошли на нет и внимание Совещания перенеслось в сторону Эстонии, куда члены его и стали ездить для переговоров с эстонским правительством и для выяснения на месте обстановки, в которой организовались русские отряды.
К этому времени в Финляндию и Эстонию прибыла английская военная миссия под начальством генералов Гофа и Марша, назначение которой, как потом утверждали из английских источников, было состоять при Юдениче, но фактически они считали себя распорядителями.
Но и внутри себя Политическое совещание было несвободно от серьезных недоразумений, и некоторые члены его тщетно добивались от Юденича опубликования какой-нибудь определенной программы действий, которая была тем более необходима, что поведение начальников отрядов в Эстонии не способно было внушить доверие к их настроениям и целям. В то время как Политическое совещание, опираясь на помощь английской миссии, развивало свою деятельность, генерал Марш за спиной его с необычайной скоропалительностью подготовил образование Северо-Западного правительства. О том, как образование этого правительства, завершившееся полным поражением Юденича, произошло, рассказали впоследствии в своем докладе Карташев, Кузьмин-Караваев и Суворов. Из этого доклада мы и заимствуем его чисто фактическую часть и приложенные к нему документы. Последний из печатаемых документов, рисующий отношения генерала Гофа к Юденичу, к упомянутому докладу не приложен и доставлен нам непосредственно.
Светлейший князь А.П. Ливен
К.И. Дыдоров
А.С. Гершельман
М.И. Ярославцев
Барон Н.А. Будберг
А.И. Куприн
А.П. Родзянко
А.А. Енш
А.А. Северин
Генерал от инфантерии Н.Н. Юденич
Генерал-лейтенант П.В. Глазенап
Генерал от кавалерии П.Н. Краснов
Генерал-лейтенант П.К. Кондзеровский
Генерал-майор С.З. Верховский
Генерал-майор М.Я.Соболевский
Генерал-майор барон Ф.В. Раден
Полковник светлейший князь А.П. Ливен
Полковник К.И. Дыдоров
Полковник В.Ф. Рар
Генерал Н.Н. Юденич и адмирал В.К. Пилкин
С.Н. Булак-Булахович с ординарцем
Светлейший князь А.П. Ливен и К.И. Дыдоров под Ригой в мае 1919 г.
Светлейший князь А.П. Ливен со штабом отряда
Генерал Н.Н. Юденич со своим штабом
Штаб 1-го стрелкового корпуса
Образование Северо-Западного правительства, сочетавшееся с признанием независимости Эстонии, привело, как известно, к недоразумениям между Англией и Францией. Гоф и Марш были отозваны, руководство операциями на Северо-Западном фронте было передано Франции, которая решила послать генерала Манжена, но тот отказался. Тогда оно было поручено генералу Нисселю, который, однако, до Ревеля и Гельсингфорса не доехал, отдав все свои заботы ликвидации бермондтовского инцидента. Наступление Юденича потерпело полное крушение.
Из доклада Карташева, Кузьмина-Караваева и Суворова
С 31 июля по 7 августа все члены Политического совещания, кроме члена совещания по должности – начальника штаба Главнокомандующего, были в Ревеле, откуда В.Д. Кузьмин-Караваев, А.В. Карташев и М.Н. Суворов на 3 августа выезжали в Нарву. С. Г. Лианозов был занят в Ревеле делами вверенных ему отделов и в Нарву не ездил. Равным образом, С.Г. Лианозов, ввиду неотложной деловой работы в Ревеле, и 7 августа не вернулся в Гельсингфорс.
8 и 9 августа мы имели чрезвычайно тревожные телефонные сообщения от С.Г. Лианозова из Ревеля, говорившего нам, что в отношениях с эстонцами внезапно произошел грозящий разрывом резкий поворот, и требовавшего немедленного нашего приезда в Ревель. Безотлагательно же нами были начаты хлопоты по получению виз, и 10 августа мы выехали на пароходе в Ревель. Перед отъездом нами были получены сведения, что нашего приезда ожидает генерал Марш.
На пароходной пристани в Ревеле А.В. Карташева и М.Н. Суворова встретил английский офицер, который доложил, что он прислан генералом Маршем и имеет поручение просить немедленно вместе с ним ехать на автомобиле в английское консульство. В.Д. Кузьмину-Караваеву встречавший нас также на пристани полковник Б.П. Поляков объяснил, что приглашение к нему не обращено, вероятно, исключительно вследствие того, что его приезда не ожидали. А потому В.Д. Кузьмин-Караваев тоже отправился в консульство, где и ему было сообщено, что генерал Марш просит его принять участие в созванном совещании.
В зале консульства, когда мы вошли, были генерал Марш с чинами английской миссии, а равно представители миссий американской и французской. Из русских здесь же находились: полковник К.А. Крузенштерн, К.А. Александров, М.С. Маргулиес, М.М. Филиппео, С.Г. Лианозов и два лично нам неизвестных, как потом оказалось, господа Горн и Иванов. Кроме того, в зале были: корреспондент газеты «Times» г-н Поллок и секретарь отдела внешних сношений штаба Северо-Западной армии ротмистр Барщ.
Генерал Марш предложил всем сесть и обратился к собранным им русским с речью на русском языке, сущность которой сводится к следующему. Положение Северо-Западной армии катастрофическое. Без совместных действий с эстонцами продолжать операцию на Петроград невозможно. Эстонцы требуют, для совместных действий, предварительного признания независимости Эстонии, ибо они должны дать ясный лозунг своим войскам, во имя которого солдаты будут проливать кровь. У русских нет организованной авторитетной власти, с которой эстонцы могут заключить договор на почве признания независимости Эстонии. Русские сами ни на чем между собой сговориться не могут. Русские только говорят и спорят. Довольно слов – нужно дело. «Я вас пригласил, – продолжал далее генерал Марш, – и вижу перед собой самых выдающихся русских людей, собранных без различия партий и политических воззрений». Затем генерал Марш предложил нам, русским, немедленно, не выходя из комнаты, образовать демократическое русское правительство, которое сегодня же должно заключить договор с эстонским правительством. Текст договора он тут же огласил. Если, прибавил генерал Марш в заключение, правительство не будет к 7 часам образовано, то всякая помощь со стороны союзников будет сейчас же прекращена. Его буквальные слова: «Мы вас будем бросать». Генерал Марш передал М.Н. Суворову текст предложенного к заключению с эстонцами соглашения и список лиц, которых он предлагает включить в состав правительства Северо-Западной области, и вместе с представителями английской, французской и американской миссий удалился, заявив, что вернется за ответом в 7 часов. В это время было 6 часов 20 минут.
Об отказе исполнить требование генерала Марша, предъявленное в столь ультимативной форме и к тому же совершенно для нас неожиданное, само собою разумеется, не могло быть и речи. Нам слишком хорошо было известно, до какой степени расстройства дошло положение дела как на фронте, то есть в войсках, так равно и в тылу, то есть в занятых местностях – главным образом, вследствие того, что помощь вооружением, снаряжением и обмундированием, категорически обещанная союзниками еще в июне, запоздала с прибытием более чем на месяц. И для нас слишком ясно рисовались неустранимые последствия приведения в исполнение угрозы, объявленной генералом Маршем: гибель надежды освободить Петроград как раз в тот момент, когда только что прибыли из Англии два парохода с танками, снарядами, ружьями и пушками, с сапогами и с обмундированием на десять тысяч человек и когда со дня на день ожидалось прибытие еще двух пароходов, и полный окончательный развал неодетой, необутой и не получавшей два месяца жалованья армии.
При таких условиях единогласный ответ генералу Маршу был готов даже раньше назначенного им срока. По уполномочию приглашенных генералом Маршем лиц, ответ был формулирован ему, снова в присутствии представителей союзных миссий, М.Н. Суворовым. М.Н. Суворов сказал, что приглашенные генералом Маршем лица принимают на себя обязательство в кратчайший срок образовать правительственную власть и впредь до ее образования берут на свою ответственность общее руководство русским делом, но вместе с тем просят сохранить за ними право смотреть на переданный список министров как на список предположительный и в отношении состава, и в отношении распределения портфелей, а равно – право известить о происшедшем Главнокомандующего, генерала Юденича, и до его приезда не принимать окончательного решения о конструкции правительственной власти и о составе членов правительства.
Генерал Марш согласился с нашим ответом, но сказал, что ему, во всяком случае, необходимы три лица, немедленно снабженные полномочиями для подписания предложенного им текста соглашения с представителями эстонского правительства, которые приглашены и сейчас прибудут. Со своей стороны, генерал Марш предложил дать эти полномочия первым трем лицам по переданному им списку: С.Г. Лианозову, М.Н. Суворову и К.А. Крузенштерну. От нас, русских, это не встретило возражений, но нами было подчеркнуто, что мы уполномочиваем названных лиц на данное определенное действие, то есть на подписание соглашения, не предрешая вопроса о них, как министрах уже образованного правительства. Далее, генерал Марш подверг свое предложение голосованию поднятием рук, и оно было единогласно принято.
Представители эстонского правительства действительно спустя несколько минут прибыли, но подписание соглашения не состоялось, так как они заявили, что не имеют на то полномочий от Государственного Совета, заседание коего будет лишь утром на следующий день. Генерал Марш отложил подписание соглашения до 6 часов вечера 11 августа.
В течение вечера 10 августа, а равно днем 11 августа мы собирались в составе лиц, которые были приглашены генералом Маршем. На этих собраниях было принято решение известить генерала Юденича и просить, как Главнокомандующего, так и старших военных начальников, приехать в Ревель. Далее был подвергнут обсуждению текст предложенного генералом Маршем соглашения с эстонским правительством и обсуждался вопрос о конструкции правительственной власти на основе требования генерала Марша. Текст соглашения был несколько видоизменен, главным образом в смысле его грамматического упорядочения и устранения возможности его толкования как обещания эстонского правительства учредить в Петрограде демократическое русское правительство. При обсуждении вопроса о конструкции правительственной власти обнаружилось коренное различие мнений. Но большинство, впрочем, видимо склонялось к системе конструкции правительства «при главнокомандующем».
До назначенного генералом Маршем для подписания соглашения на 11 августа срока генерал Юденич не имел возможности приехать. М.Н. Суворовым, по его поручению, было получено по прямому проводу сообщение, в котором генерал Юденич извещал, что вследствие порчи пути может приехать лишь ночью и, как глава русского дела в районе Северо-Западной армии, просил передать генералу Маршу, что он требует, чтобы до его приезда, задержанного случайным обстоятельством, не было принимаемо никакого окончательного решения.
11 августа, в назначенный час, мы собрались в английском консульстве, кроме А. В. Карташева, который, ввиду принятого им решения не входить в состав правительства, от прибытия к генералу Маршу уклонился. Постепенно прибывали представители миссий.
Генерал Марш, не открывая заседания, предложил всем иностранцам перейти в соседнюю комнату, куда затем пригласил вместе с собою С.Г. Лианозова. Там, в этой комнате, С.Г. Лианозову было предложено, не читая, подписать «Заявление эстонскому правительству и представителям Соединенных Штатов, Франции и Великобритании в Ревеле», под текстом коего было напечатано: «Премьер-Министр, Министр финансов», и далее шел перечень шестнадцати министров, а внизу значилось: «Вполне согласен с вышеизложенным. Генерал, Главнокомандующий Северо-Западной русской армией». И когда С.Г. Лианозов подписать «Заявление», не читая, отказался, генерал Марш сказал, что русские все только говорят и спорят, а потому он желал получить, как первую, подпись С. Г. Лианозова, после чего имел в виду вызывать в ту же комнату по одному для подписи «Заявления» и всех других приглашенных им лиц. На замечание, что для действительности «Заявления», по-видимому, считается необходимой и подпись генерала Юденича, которого в данную минуту нет в Ревеле и который может своей подписи не дать, – генерал Марш сказал, что на случай, если генерал Юденич «Заявления» не подпишет, «у нас готов другой главнокомандующий».
Тем не менее С. Г. Лианозов настоял на том, что раньше, чем подписать «Заявление», он обязан не только его прочесть, но и ознакомить с его содержанием нас, ожидавших в соседней комнате.
Первое же наше беглое ознакомление с текстом «Заявления» привело к единодушному заключению, что текст имеет такие дефекты, как со стороны содержания, так и со стороны изложения, что даже при наличности оговорки о вынужденности его принятия он уважающими свои имена людьми не может быть ни подписан, ни тем более вручен эстонскому правительству и представителям миссий. И с этим, после переговоров, которые опять в нашем отсутствии вел С.Г. Лианозов, генерал Марш согласился. Но он все-таки потребовал, чтобы «Заявление» было безотлагательно подписано. Он сделал лишь следующую уступку: вычеркнул слова «И временно во Пскове», то есть исключил указание на созыв временного Учредительного собрания в Пскове, и в заголовке назвал заявление «предварительным», с оговоркою обязанности подписавших представить не позже следующего дня другой, ими выработанный текст. При этом генерал Марш сказал С.Г. Лианозову: «Это никуда не пойдет, будет у нас в кармане».
«Предварительное» заявление подписали «министры»: С.Г. Лианозов, М.С. Маргулиес, К.А. Александров, М.М. Филиппео, г-н Иванов и г-н Горн. В.Д. Кузьмин-Караваев мотивировал отказ дать свою подпись тем, что он министром себя не считает и министром не будет, о чем еще утром заявлял С.Г. Лианозову. М.Н. Суворов – тем, что он, как военный генерал, принимать звание военного министра без разрешения Главнокомандующего, а тем более даже без его ведома, не имеет права.
После подписания «Заявления» генерал Марш вышел к собравшимся и приветствовал образовавшееся правительство.
Вместе с тем генерал Марш принес извинение за те формы, в которых действовал, сославшись на то, что, как солдат, он привык действовать решительно, не заботясь о формах. На предложенные ему затем вопросы генерал Марш сказал, что телеграмму генерала Юденича он прочел. «Эта телеграмма, – заявил он, – слишком автократична, она пришлась нам не по вкусу».
Еще 7 июня мы имели продолжительную беседу в Ревеле с представителями эстонского правительства. И, резюмируя эту беседу, эстонский премьер-министр г-н Штрандман, оговорившись, что не считает себя дипломатом и будет формулировать свою точку зрения с полной откровенностью, сказал: «Мы оцениваем положение и понимаем, что вы, русские, во что бы то ни стало нуждаетесь в нашей военной помощи. И мы не исполнили бы нашего долга перед своей родиной, если бы не стремились всеми мерами использовать исключительно для нас благоприятную минуту, дабы формально закрепить за Эстонией фактически ей принадлежащую государственную самостоятельность и независимость». На это мы могли только ответить, что вполне понимаем такую постановку вопроса со стороны эстонского правительства, но с своей стороны, каково бы ни было наше личное отношение к признанию независимости Эстонии, исходя из положения, при подобной постановке вопроса, не видим.
А потому мы предложили представителям эстонского правительства ограничиться заключением договора военно-технического характера с командиром Северного корпуса. Такого рода договор существовал и ранее.
Наше предложение было принято. И с того момента переговоры на предмет заключения военно-технического соглашения хотя шли медленно, но не прерывались. Северо-Западная армия беспрепятственно пользовалась эстонскими железными дорогами и, в меру возможности для Эстонии, получала помощь вооружением и даже деньгами. Еще 4 августа генерал Лайдонер при разговоре с членом Политического совещания С.Г. Лианозовым, заведовавшим отделом финансов, ввиду критического денежного положения, выразил согласие немедленно выплатить жалованье чинам армии по тем нормам числа чинов и окладов, которые были определены в прежнем соглашении.
Вмешательство генерала Марша вернуло вопрос в ту плоскость, в которой он находился ранее. Тот текст, который 10 августа был предложен генералом Маршем приглашенным им русским для подписания «не выходя из комнаты», был составлен в форме двустороннего обязательства. Он заключал в себе с русской стороны признание абсолютной независимости Эстонии, со стороны эстонской – обещание оказать немедленную поддержку вооруженной силой.
На следующий день, 11 августа, министрам демократического правительства Северо-Западной области России было предложено для подписи уже одностороннее обязательство, которое, без всяких гарантий для русского дела, заключало в себе признание абсолютной независимости Эстонии, просьбу, обращенную к представителям союзных держав, добиться от своих правительств признания эстонской независимости, признание генерала Юденича Главнокомандующим, и просьбу, обращенную к генералу Юденичу, начать переговоры с Главнокомандующим эстонской армией.
Генерал Юденич приехал в ночь на 12 августа. Оказалось, что 7 августа в Нарве был генерал Гоф, с которым генерал Юденич вел продолжительную беседу и с ведома которого генерал Юденич составил письмо на имя Главнокомандующего эстонскими войсками генерала Лайдонера. В этом письме генерал Юденич заявлял, что он, как глава русской власти в районе Северо-Западного фронта, признает независимость Эстонии под условием безотлагательного участия эстонских войск в развитии операций на Петроград и далее излагал подробности военно-технического соглашения. Письмо им было вручено генералу Гофу. При этом, в доверительном разговоре с генералом Гофом, генерал Юденич не скрыл, что смотрит на свое признание независимости Эстонии как на вынужденное, и в откровенных выражениях квалифицировал настойчивые требования эстонцев, чтобы он, генерал Юденич, признал эстонскую независимость.
Генерал Гоф, передавая письмо генерала Юденича, вместе с тем передал от своего имени меморандум и в меморандуме повторил те выражения, которые доверительно слышал от генерала Юденича. Всех подробностей своего разговора с генералом Гофом генерал Юденич нам не передавал. Но у нас осталось впечатление, что письмо генералу Лайдонеру было прямым результатом этого разговора. Далее от генерала Юденича мы узнали, что в русских войсках и собственно на русском фронте в последние дни ничего особенно тревожного не произошло, а что в двух эстонских полках были волнения с признаками роста большевистского настроения.
Что касается отношения Верховного правителя Колчака, то он еще 14 июня из Омска телеграфировал генералу Юденичу: «Верховная власть Российского Правительства, возглавляемая Верховным Правителем адмиралом Колчаком, в губерниях, освобождаемых вверенными Вам войсками, осуществляется Вами именем Верховного Правителя. Поэтому никакого нового правительства на вверенной Вам территории допускать не следует».
На телеграмму «правительства г-на Лианозова» генералом Юденичем была получена телеграмма из Омска от 28 августа, начинающаяся в следующих выражениях: «Осведомившись о перемене управления
Северо-Западной Области, Верховный Правитель повелел передать, что Вам будет оказано всемерное содействие для успешного завершения борьбы с большевизмом в Петроградском районе». И далее опять дважды подчеркивается, что адмирал Колчак по-прежнему продолжает считать высшим представителем местной русской власти – и военной, и гражданской – лично генерала Юденича.