Ниже привожу (с сохранением орфографии и пунктуации) дневник, захваченный мною на одном из красноармейцев:
«С. 13. Оташли в 10 остановились на поли часа 3 од ахнули лежали на земли сильно холодно ксвету пошли далше заблудилис невтую дорогу попали вернулис взат утром пришли в дер. Сабицы, варили картошку ели с ягадами и солю.
Сразу сидели вокопах началас руж. и пулиметная стрелба противник бил вупор 4 орудий (это была Конная батарея, наступали волынцы) ним было зажена деревня вдол которой были расположаны наши окопы бой длился чуть не целай день квечеру нам пришлое отступ, сажен в ста от деревни окапалис немного погодя аташли далше и окапалис влесу ночю был мороз.
С. 14. Утром была замечена неприятельская цеп мы все притовилис кбою но раем, что цеп направилис к Сябяру и мы обождали до 2 час отправилис кдеревни Сабицам когда стали подходит кдеревни пошли вопхот кругом ведеревни ужа зашли совсем взатылак но показалас подозритялна оташли немного взат и сразу вернулис на тое же место стали выходит на опушку леса скоторой была хорошо видна деревня котору мы должны были занят Шли вплотную густой цепю противника в деревне ниоказалас. Мы толко что сели вокопы и сразу приказали вернуца взат. влесу нашли поросенка икурицу.
15. вполноч пришли в Бередникова шли дорогой грязно темно было летел дождик пришли в дер. варили суп смясам спали вызбы утром получили продукты хлеб мяса табак к вечеру отправилис
16 Нидоходя дер Сабиц по опушки леса мы расыпалис вцеп окапалис и лежали окала 6 час перет светам заняли дер Сабицы варили суп смясам днем принесли малоко сметаны грамафон и находилис падаткрытым небом вокопах».
Дневник этот довольно ясно рисует низкий уровень тактических начальников. Слова «заблудилис», «вернулис», «пошли взат», попытки обходов незанятых деревень и т. д.
В то время как мы собирались развить свой успех, красные подвезли новые силы, снятые с ближайших фронтов, среди них несколько испытанных отрядов вроде Шатовского и матросских. Одновременно с занятием нами Сабиц и продвижением дальше матросский отряд сбивает уральцев у Редежей, что вызывает отход на Липы частей Вятского и Красногорского полков на Луговскую и Осьмино. Красные без боя занимают Райково, Сватково. Уральцы разбежались, и их снова собирают у Ганежей. Снова положение становится критическим: талабцы продолжают удерживать Красные Горы, волынцы и даниловцы заняты наступлением и успешно продвигаются вперед, в то же время, если красные разовьют энергичные действия, вследствие разгрома уральцев двум полкам дивизии будет не под силу удержать линию Ганежи – Осьмино – Сара-Гора. Наспех собранная команда из запасных пулеметчиков и конвоя штаба дивизии была выслана для занятия переправы у Райкова. К счастью, у Осьмина было сосредоточено 12 орудий, огонь которых устрашал красных, и они ограничились лишь занятием Сваткова и Лип и дальше не двинулись. Все, как всегда в трудные минуты, ожидали приезда Ветренко, но он подоспел лишь к вечеру.
Раньше, чем оттягивать наступающие полки, он решил разгромить красных у Сабиц, чтобы не дать им возможность преследовать. Заняв деревню и захватив пленных, волынцы начали отходить, талабцы также. Семеновцы же были спешно двинуты на Лесище, где временно находилось 12 человек конвойной команды штаба 2-й дивизии, к ним был присоединен и мой 1-й взвод. Все эти дни единственно, что нас спасало, была полная инертность красных, которые и на другой день ограничились лишь занятием деревни Новоселье.
15-го числа было приказано перейти в наступление и занятием деревень Сватково, Липы, Сабек и Редежи восстановить положение.
Подошедший из-под Красных Гор Талабский полк должен был атаковать Сватково. Семеновцы и уральцы должны были занять Липы, после чего идти на Сабек и, заняв его, связаться с Островским полком. Но этот маневр кончился весьма плачевно для обоих полков. Должен отметить, что в этот день красные действовали отлично. В противоположность принятой ими системе, они заняли Липы лишь заставой, главные же силы окопались у кладбища. Когда же оба полка втянулись в деревню, одна красная рота обошла Липы с юга и ударила по нашим ротам с тыла. Оба полка разбежались и кучками начали отходить к Дубам. Лишь к вечеру, небольшими группами в 10–15 человек, люди начали собираться в Ганежи, Лесище. Командир Уральского полка полковник Трусов225, заменивший Рентельна, сообщил, что у него в полку не более 60 человек. Сформированные из 86-го и 89-го красных полков уральцы входили в состав Островского полка, но в июле были выделены из его состава под названием уральцев. Состав офицеров и солдат поначалу был великолепный, но во время июльских боев он понес большие потери и к описываемому мною времени был очень слаб. Во всякой войне потеря кадров – вещь редко поправимая, в гражданской, где нет правильного пополнения, она равносильна гибели полка, а потому нельзя не ценить бережливость Перемикина. В обозе у уральцев было до 450 человек, но они были все без сапог или раздеты, а потому нельзя было и думать о комплектовании полка этим элементом, так как время было уже холодное и все эти люди, ясно, немедленно перешли бы к красным.
В этот день я пережил маленький инцидент, который мог кончиться для меня драмой. Узнав о занятии Лип, я с тремя разведчиками отправился туда. Выезжая из леса (по которому только что, как оказалось, прошла обходная рота красных), я услышал оживленную перестрелку в Липах. Я рысью поспешил туда и увидел бегущих людей Семеновского полка и, в частности, Зайцева, отстреливающегося от наседающих на него красноармейцев. Если бы я подъехал несколькими минутами раньше, я бы или попал в лапы обходной роты, или влип в кашу, происходящую в Липах. Возвращаясь по только что пройденной дороге, чуть не попал под обстрел заставы конвойной роты, принявшей меня за красных.
К четырем часам дня Перемикин решил атаковать Сватково. Его цепи расположились в кустах западнее деревни. После лично произведенной разведки он лично повел своих людей в атаку. С моего наблюдательного пункта, расположенного в пехотной заставе на берегу Сабы, я мог следить за всеми действиями талабцев. Их цепи одновременно вырвались из кустов и с криком «Ура!» побежали к Сваткову. Красные открыли огонь из пулеметов, мой взвод поддерживал атакующих огнем по деревне. Но вот цепи добежали до окраины деревни и ворвались в нее. Я перенес огонь по убегающим, но вскоре его прекратил, боясь попадать по своим, так как заметил, что наши, пройдя деревню, ловили пленных уже на берегу Сабы. Перемикин захватил около 80 пленных, многие красноармейцы тонули в реке, пытаясь вплавь перейти Сабу, и даже те, что выбрались на берег, попадали под огонь пулеметов рассыпавшихся по опушке занятой деревни талабцев. Перемикин потерял в этом бою лишь 2 или 3 раненых, ему помогла случайность: пулеметы красных были пристреляны по буграм, с которых началась атака, между буграми и деревней была долинка, по которой и бежали талабцы во время атаки, так что пули красных летели выше голов атакующих.
К вечеру были заняты и Липы, а на заре следующего дня талабчане неожиданным ударом заняли Сабек, где еще сонными перекололи человек 60 матросов, взятые пленные были расстреляны: «краса и гордость русской революции» была не в фаворе у нас. Положение на нашем участке было восстановлено. Части из Луговой и Редежей были оттянуты на левый берег Сабы, на правом берегу, в виде тэт-де-пона, мы занимали лишь Осьмино. На участке воцарилась сравнительная тишина.
Завершу этот очерк описанием столкновения, происшедшего у меня с полковником Сулковским226, так как оно очень характерно для нравов нашей армии. Как я упоминал, мною были заменены двумя взятыми у красных орудиями мои две пушки 1-го взвода, пришедшие в полную негодность. Кроме того, я сменил двух окончательно замученных лошадей, панораму и кое-что из амуниции. Через несколько дней я получил от инспектора артиллерии 1-го корпуса следующее предписание: «Командиру батареи 2-го легкого дивизиона. Немедленно выдайте лошадей, подмененных Вами, а также панораму и шесть седел с оголовьями. Полковник Сулковский».
Привез это предписание какой-то подпоручик, верно, из «однокашников» Сулковского. Ему было поручено сделать выводку моей батареи для определения подмененных лошадей и определить взятую амуницию. Выслушав доклад подпоручика, я вскипел: «Что? Я должен делать перед вами выводку моей батареи? Я не скрываю подмены лошадей и т. д., нужных мне в батарее. Я не собираюсь умалять мой авторитет в батарее, допуская проверку моих действий младшим меня в чине. Передайте полковнику Сулковскому, что я отказываюсь исполнить его предписание». Подпоручик удалился.
Немедленно доложил об этом Ветренко. «Да пошлите его к……….», – лаконически ответил генерал. Я поехал к капитану Бушену227, командиру 2-го дивизиона, с тем чтобы подать по команде рапорт, излагающий мою точку зрения и содержащий мой отказ от командования батареей в случае повторения Сулковским его требований. Бушей меня стал уговаривать: «Бросьте, не волнуйтесь, Александр Сергеевич, я все это улажу». И действительно, я больше ничего по этому поводу не слышал и сохранил и лошадей, и панораму, и седла. Правда, Бушей знал, что я все это делал для поддержания боевого уровня батареи.
Во время последних боев нам постоянно попадались в руки красные газеты. Из военных обзоров Троцкого видно было, что наша армия ему казалась не опасной. Неожиданное падение Пскова, арест Балаховича объяснялись красными как первые признаки разложения армии Юденича. В то время все внимание Троцкого было обращено на Южный фронт, где успешное продвижение генерала Деникина создавало угрозу Москве. Красные газеты хотя официально и отрицали значение рейдов конных масс Мамонтова228, но, по-видимому, главный успех Деникина приписывался именно этим отрядам. Наряду со статьями, в которых умалялось значение набегов белой конницы, в газетах появлялись призывы Троцкого записываться в красные конные полки. Все уроженцы Кавказа должны были являться для регистрации и записи в «Красную Дикую дивизию». Наш фронт считался мало боеспособным, хотя всякое наше продвижение должно было встречаться сильным сопротивлением ввиду важности направления и близости к «Красному Питеру». Единственным интересующим большевиков пунктом на занятой нами территории был Гдов, завладение которым давало им козырь для политической пропаганды. Поэтому красные не отказывались от попыток овладеть им. Неудачно ткнувшись на нашем участке, они неминуемо должны были попытаться достигнуть успеха на другом направлении, и действительно, скоро начали