Броневиков – 2.
Авиационный отряд – 7 аппаратов.
Исполняющим должность начальника дивизии, ввиду моего состояния здоровья, назначен был полковник Дыдоров, беззаветно храбрый, преданный своему делу, безупречной честности офицер, пользовавшийся искренним доверием всех чинов отряда.
Штаб корпуса, который прибыл со мною, был расформирован, и чины штаба получили новые назначения. Начальник штаба генерал-майор Янов был назначен главным начальником снабжения Северо-Западного фронта. Инженер действит. ст. сов. Зелли, бывший начальник Либаво-Ромейской железной дороги, получил поручение построить вновь взорванный мост через Лугу у Ямбурга, корпусный врач д-р Стороженко получил назначение по санитарной части. Некоторые чины вернулись в штаб дивизии.
Ввиду ухудшившегося здоровья, я решил вызвать к себе моего заместителя полковника Дыдорова и дал ему общие инструкции, как вести начатое мною дело. Сам я, простившись с некоторыми из своих частей, стоявших около Нарвы, решил уехать лечиться за границей, получив от генерала Юденича поручение работать в Лондоне и Париже в пользу армии. Это мною и было исполнено. В Лондоне я сделал в присутствии военного представителя подробный доклад о положении армии и в Париже доложил о том же генералу Чебышеву и начальнику французского Генерального штаба генералу Вейгану. От последнего мне удалось получить обещание выслать в Ревель обмундирование, по крайней мере на дивизию, но катастрофа Северо-Западной армии под Петроградом помешала исполнению этого обещания.
На дальнейших событиях на Северо-Западном фронте я не буду останавливаться. Поход описан подробно самим Александром Павловичем Родзянко, а также в вышедших в 1920 году в Гельсингфорсе записках белого офицера. Я вкратце лишь сообщу о действиях моего бывшего отряда, переименованного в 5-ю (Айвенскую) дивизию.
В конце августа эстонцы отдали большевикам Псков, и первый корпус отступил под нажимом красных на Лугу, разрушив мост у Ямбурга. Несмотря на отступление, армия усилилась благодаря богатой добыче оружия и подвижного состава и благодаря переходу многочисленных красных частей, а также благодаря сокращению фронта, что было необходимо для будущего наскока. Обещанное давно англичанами снаряжение и оружие до начала августа все не приходило. Прибытие частей Ливенского отряда, хорошо одетых и снаряженных немцами, подействовало на англичан, и в первых числах августа стали прибывать первые транспорты. Повлияло на англичан также решение старших начальников, в случае неполучения от англичан обещанного, передать Нарвский участок эстонцам и перейти на юг к Пскову, базируясь на Латвию, а посредственно, конечно, и на немцев в Курляндии.
В начале сентября настроение армии сразу поднялось, когда стало прибывать обильное снаряжение и обмундирование. Жалованье стало выдаваться в денежных знаках Северо-Западного правительства.
Началась подготовка к наступлению на Петроград, которое задумано было отдельными колоннами. На правом фланге фронта против Пскова стояла отдельная бригада генерал-майора Ижевского, левее его колонна № 2 – 1-я дивизия генерал-майора князя Долгорукова, в которую входил конный полк Булак-Балаховича. Севернее шла колонна № 3 – 1-я дивизия генерал-майора Дзерожинского, далее колонна № 4 – 3-я дивизия под личным руководством генерала Родзянко, который по приказанию генерала Юденича был назначен помощником Главнокомандующего (Юденич, несмотря на сопротивление всех старших начальников в армии, лично принял командование армией). К 5-й колонне принадлежала группа войск генерала Ярославцева; колонна № 6 – 5-я дивизия (князя Айвена) под начальством полковника Дыдорова, и колонна № 7 – танковый ударный батальон и мелкие команды под начальством полковника Хомутова, далее на участке от шоссе Нарва – Красное до залива должны были продвигаться эстонцы, при условии, если они не встретят сопротивления со стороны красных.
Операция на Петроградском фронте распадается на два периода. Первый период от 28 сентября по 9 октября был подготовительным, с 10-го же октября началось общее наступление. В первый период 4-я дивизия под личным руководством своего храброго начальника дивизии генерала князя Долгорукова наступала от Гдова в направлении Струги Белые, которые окончательно были взяты 4 октября. 6 октября противник потерпел здесь крупное поражение с потерей большого количества оружия и пленных, 8 октября части 2-го корпуса на правом фланге окончательно разбили красных в Псковском направлении. 8 октября продвинулись до озера Сяберского, окончив, таким образом, подготовительное наступление правым флангом. 10 октября перешла в наступление дивизия генерал-майора Ярославцева и сбила неприятеля у переправы через Лугу в озера Сабек и Редежи. Одновременно полки Ливенской дивизии в ночь с 10-го на 11 октября сбили противника у более северной переправы через Лугу, у Муравейно, и с боем продвинулись вперед и утром 11 октября вышли на Балтийскую железную дорогу у станции Веймарн, где им пришлось выдержать серьезный бой с противником в Среднем Поле. Танки 7-й колонны дошли до Ямбурга, но, ввиду разрушенного состояния взорванного 5 августа моста через Лугу, не могли, к сожалению, быть переправлены, что значительно затруднило операции против Петрограда и, в частности, выход дивизии к железной дороге и шоссе. На этом фронте разгром Красной армии был особенно решительным. Ливенцы энергично продвинулись на Молосковицы, а дивизия генерала Ярославцева на Волосово. При этом молниеносным наступлении все колонны действовали самостоятельно, потеряв между собою связь. Связь было некогда устанавливать. Только благодаря тому, что приказ был написан на несколько дней, что каждая колонна рассчитывала на себя и верила, что другие не подведут, вышло так, что приказ был выполнен до его последнего дня расписания и на линии Троице-Сергиев Посад – Горелово – Дудергоф – Гатчина— Царское Село войска армии вошли в полное соприкосновение и установили связь. Решительную роль сыграл на этом участке и Конно-Егерский полк, под командою полковника Бенкендорфа, заместившего умершего полковника Гринвальда. Он лично выдвинулся в тыл отступавших красных, произведя панику и таким образом облегчив продвижение главных сил.
Ливенская дивизия почти нигде не задерживается и теснит неприятеля вплоть до Кипени и Ропши, откуда дивизия берет через Высоцкое направление на Красное Село. Вечером 15 октября, после удачного взятия села Высоцкого, каковой удаче весьма способствовали два броневика-автомобиля, взобравшихся с полковником Дыдоровым в одном и с полковником Соболевским245 в другом на Высоцкую возвышенность и обстрелявших окопы большевиков, полковником Дыдоровым было решено на военном совете начальников частей, при их молчаливом согласии, несмотря на переутомление войск, идти сейчас же на Красное Село.
До 2 часов ночи 16 октября дано было время на обед и отдых войск. В 2 часа ночи Ливенская дивизия выступила тремя колоннами на Красное Село, каковое должно было быть взято обходным движением. На рассвете 16 октября Либавский полк246 под командою лихого командира генерал-майора Радена двигается из Русской Капорской на Каукази, а оттуда, обходя Преображенский редут, выскакивает на линию железной дороги у Скачек. Одновременно Рижский полк247, не дожидаясь результатов этого обхода, с утра повел фронтовое наступление. Полтавский полк248 был двинут через местечко Ропша. Красные, не ожидая такого быстрого продвижения ливенцев, собрались со своими обозами в Красном Селе, куда прибыл Троцкий и где происходило в это время военное совещание, почему ливенцам особенно легко было взять Красное и навести панику на большевиков. Этот успех дал возможность войскам отдохнуть сутки спокойно.
В 7 часов 30 минут Рижский полк с веселым пением, под радостные крики местных жителей вошел в Красное и там соединился с остальными вовремя подошедшими полками своей дивизии. Отсюда полковник Дыдоров старается установить связь с колонной генерала Ярославцева, что правее его, и обеспечивает свой левый фланг Конно-Егерским полком, производившим разведку в направлении Стрельны и Петергофа. Так как колонна ливенцев прибыла в Красное Село почти на сутки раньше, чем предполагалось по приказу командира корпуса, то для выяснения положения под Гатчиной полковник Дыдоров снаряжает захваченный в Красном эшелон, грузит один из батальонов и направляет его в Гатчину.
Оказалось, что Гатчина 16 октября уже была занята одновременно с запада дивизией генерала Ярославцева и с юга – дивизией, которою командовал генерал Родзянко. Последний повел энергичную атаку на Красные Горы. 13 октября перерезал железную дорогу у станций Мшинская и Преображенская. Положение Луги – безнадежно, и части 1-й дивизии генерала Дзерожинского в тот же день занимают ее. Неутомимый генерал Родзянко от Мшинской двигается на север, занимает станции Дивенская и Суйда и к вечеру 16 октября входит в Гатчину.
17 октября в Гатчину прибыл со своим штабом граф Пален.
В это же время генерал Ветренко получает приказание от генерала Родзянко энергично продвинуться до станции Тосно Николаевской железной дороги и взорвать пути, для того чтобы прекратить красным возможность подвозить подкрепления из Москвы. Это приказание генерал Ветренко преступным образом не исполнил, и он является поэтому одним из главных виновников неудач следующих дней и катастрофы под Петроградом. К Петрограду подтягиваются все части правого фланга за исключением отдельной бригады генерал-майора Ежевского, которая оставлена единственным заслоном против Пскова. Этим заканчивается второй самый главный период наступления.
Так как в связи с продвижением Северо-Западной армии к Петрограду фронт армии увеличился, то на каждую колонну пришелся такой большой участок охранения, что позиционно охранять его не представлялось возможности. Необходимо было все время продвигаться до конечной цели боевого приказа, то есть до Петрограда, где возможно было ожидать необходимое пополнение не только количественно, но и качественно. Вследствие же того, что генералом Ветренко преступно не был выполнен приказ о занятии Тосно, произошла заминка в продвижениях. Большевики подвезли подкрепления, и опасно было, что инициатива могла перейти к ним; ко всему этому, у ливенцев левый фланг оказался совершенно открытым, так как эстонцы не пошли за Северо-Западной армией. Левый фланг к северу от Ропши и весь тыл к северу от шоссе Нарва – Красное Село оказался свободным для действий большевиков, и только их растерянность позволила ливенцам свободно оперировать первые дни нахождения в Красном.