Пробираясь сквозь толпу городских зевак, направлявшихся в то же самое место, что и просторский принц, Эдмунд немного прислушивался к их разговорам. Со стороны септы уже вовсю звенел колокол, оповещая жителей о начале проповеди. Здесь были самые разные представители слоев общества от крестьян с окрестных деревень, что специально отправлялись в крупный город на службу, до рыцарей, имеющих малые наделы, либо не имеющих их вовсе. Сам лорд Футли был не очень набожным человеком, что было понятно по его характеру, а потому участником подобных богослужений был не часто. Впрочем, со своей стороны он делал церкви Семерых изрядное количество пожертвований, да и вел по меркам средневековья вполне праведную жизнь, так что никаких лишних вопросов со стороны жречества к нему не было.
В остальном же нечто подобное Гарденер видел не раз и не два за все свои жизни, в некоторых случаях он был непосредственным участником подобных ритуалов, которые иной раз проходили в Хайгардене или же в католических соборах Ирландии на День Св. Патрика и Пасху. Так что особого мандража или предвкушения, как остальные жители города, он не испытывал, тем более что успел повстречаться с Семерыми лично. Впрочем, порой он задумывался над тем был бы он также спокоен если бы встретился с кем-то из представителей земного пантеона, вроде Иисуса или его скорого на расправу Отца, но, учитывая слова собственных покровителей, это встреча была бы вряд ли возможной.
Большую часть мест, как в самой септе, так и на её ступенях к приходу Гарденера уже успели занять, так что для обычного человека попасть в первые ряды было уже невозможно. Однако, Эдмунд пришёл сюда с какой-никакой, а вооруженной охраной, так что люди, как правило, предпочитали расходиться и уступать свои места небольшой вооруженной процессии с просторским принцем во главе, чьё лицо было скрыто дорожным плащом. В конечном итоге Эдмунд и Фланы всё же сумели попасть внутрь септы, где под звонкие голоса приходского хора и нетерпеливый гомон толпы с минуты на минуту должно было начаться богослужение.
- Друзья мои! – взял слово местный септон в белоснежной рясе, заняв место у какого-то подобия алтаря. За его спиной располагалась фреска с изображением общепринятых образов шести из семи богов веры. Изображения Неведомого по старой доброй и вполне понятной традиции Вестероса было практически невозможно встретить. – Братья и сестры! Дети Отца и Матери! Внемлите мне, ибо как гласят священные тексты мы все по природе своей греховны! И только потому, что мы исполняем заветы наших далёких предков, принявших свет истинной веры, мы сможем обрести спасение на семи небесах! – обратил он свои руки к свету, проникающему в септу через полуоткрытый купол храма. Благодаря небольшому эмоциональному и иллюзорному трюку стало казаться, что свет направлен исключительно на фигуру едва седого старца.
- Однако не только мы сами должны чтить заветы великой веры! – продолжил свою речь жрец. – Ведь не только праведные люди живут под небом семи богов, но и грешники! Те, кто сбились с праведного пути так и норовят утащить не только себя, но и других в седьмое пекло! – голос жреца сменил интонацию, которая стала намного твёрже. – Но что, если грешники не просто ходят среди нас? Что если они носят дорогие одеяния и золотые регалии? Что, если они творят законы и указывают нам как жить?! Что же будет с праведными людьми под их правлением, спрашиваю я вас, братья и сестры?! – повысил он свой голос и скорбно обратился к присутствующей пастве. Глаза его словно искрился от религиозного ощущения, у людей вряд ли могли возникнуть сомнения в том, что он сам не верил во что говорил. Впрочем, сейчас Эдмунд не был уверен играет ли септон, как ему и полагает, на публику или же действительно полностью убежден в своих словах.
- Седьмое пекло. Страшный суд. Чтоб их побрал Неведомый. – раздались кроткие ответы и перешёптывания среди людей в ответ на обращение жреца.
- Именно! Нас всех ждёт падение! Наши души падут в огненную бездну, где будут вечно гореть и тлеть в ужасных пытках за то, что мы закрыли глаза на подобное святотатство! – обозначил септон перспективы практически нечеловеческим криком. – Покайтесь, верные дети Отца и Матери, братья Воина, ученики Кузнеца! Ибо наши король и королева грешны. Они не видят знамения, что посылают им светлые лики Семи божеств! Их двор утопает в неоправданной роскоши и пьянстве! В них ведется порочный блуд и кровосмешение! Боги уже покарали Таргариенов за их грехи, навечно изгнав их с нашей земли. Однако, мы не смогли внемлить их предупреждениям и заветам, безумие прошлого короля было нашим наказанием за слабость и бездействие! Как же покарают нас боги теперь, когда мы в очередной раз вручаем наши души на костер тщеславия и греха новой династии?! – вновь вопросил он в толпу. Жар, с которым всё больше распалялся священник, казалось, поглотил жителей с головой, будто бы их дыхание полностью замерло.
- Я отвечу вам, братья и сестры! – после знакового момента молчания продолжил септон. – Нас всех ждёт голод, холод и смерть, что мучительнее любой пытки! Великое Зло, что придёт по наши души не пощадит никакого! Оно придёт в каждый наш дом и от него будет невозможно сбежать или же скрыться! Только покаявшись! Только приведя к свету порочных королей, принцев, лордов, рыцарей, торговцев и самого последнего бедняка мы сможем спасти наши души! Наши семьи! Наш дом и кров! – вскинул руки к небу жрец словно обращаясь к самим небесам. Вслед за этим толпа прихожан словно взорвалась.
- Покаются! Пусть они покаются! – раздавались возгласы со всех сторон, как в самой септе, так и за её пределами.
Дальше Гарденер слушать уже не стал, ибо самую важную и интересную часть богомолья он уже услышал. Ничего шокирующего в этом представлении наследник Дубового трона не увидел. Люди средневековья, особенно простые, во все времена были весьма впечатлительными, так что здесь не было ничего необычного. Разве что вместо ожидаемых Эдмундом призывов к расправе или свержению он так и не услышал. Впрочем, это было вполне понятно, т.к. если бы жрецы прямым текстом подстрекали людей к бунту и свержению власти, то даже всё время ищущий компромисса Джон Аррен не смог бы удержать короля и других лордов от расправы над жречеством.
Так или иначе, но таким темпом может действительно рвануть крестьянское восстание, взращенное на религиозной почве. Как бы Эдмунду не хотелось вмешиваться, но всё же придётся, ибо если начнётся подобный бунт, то Семь Королевств и Простор, в частности, утонут в крови намного раньше, чем начнётся Война Пяти Королей. Единственным возможным решением, которое видел в данной ситуации Гарденер, а также то немногое, что он мог бы себе позволить в данной ситуации, было начать переписку с нынешним верховным септоном, являвшимся лидером всего этого покаянного движения.
Всё-таки Эдмунд был избранником Семерых притом официальным, чего не мог не знать главный жрец, чьи изменения начались как раз таки с появлением наследника Дубового трона в мире живых. Так что стоило в любом случае попытаться наладить с ним контакт, а позднее, если всё удастся как следует, то и доверительные отношения, что позволит в значительной степени держать руку на пульсе во всей этой неоднозначной ситуации. Да и иметь глаза и уши в Королевской гавани было бы очень удобно, духовенство могло получать много информации о делах, творящихся в столице из первых рук.
Ещё одной немаловажной причиной необходимости установления доверительных связей с верховным септоном было желание Гарденера в последствии вернуть центр веры Семерых в Простор. Септа Бейлора была возведена при Таргариенах и в честь Таргариенов, так что оставлять первого после себя человека, говорившего от лица богов, во вражеской столице было бы верхом расточительства и неразумности. Звёздная септа же должна была вновь рано или поздно заиметь духовного наставника веры Семерых, как изначально и задумывалось его далекими предками. Таким образом планы наследника Дубового трона на духовенство веры Семерых были действительно грандиозными.
Собственно, по прибытию обратно в Малые Шипы Гарденер озаботился тем, чтобы отправить письмо Марвину, который весьма серьёзно предупредил вести переписку исключительно через него в его отсутствие. И хотя точных причин такого наказа Эдмунд не знал, но вполне мог догадываться по многочисленным подсказкам, что странное поведение мейстера Стебаля всё это время и его личный уединённый разговор с архимейстером были в первую очередь связаны с Цитаделью, одного из неявных противников и игроков в Игре Престолов.
Конклав, заседающий в Староместе имел огромное влияние на все андальские королевства ещё во времена первой жизни Эдмунда, но при этом всегда находился в крепкой хватке Хайтауэров и Гарденеров, что также ставили в противовес учёным, выполняющим самые различные функции в управлении государством и хозяйством, церковь Семерых. Однако, после Завоевания Эйгона, организацию учёных с практически полной автономией стало некому контролировать.
Тиреллам было не до этого – слишком много недоброжелателей, желающих самим править Простором. Хайтауэры стали одной из немногих династий, цепляющихся за своё положение при Железном Троне. Церковь Семерых же с течением времени полностью лишилась своей армии и влияния. Таким образом Цитадель лишилась каких-либо весомых цепей и угроз своей независимости, что позволило в полной мере влиять на все Семь Королевств без оглядки на кого-либо ещё. Всё-таки от них теперь зависело благополучие и жизнь королей, как настоящая, так и будущая, а в некоторых моментах даже прошлая.
Так что на влияние стариков в серых рясах просторский принц смотрел весьма трезво, ведь видел в них неподдельную угрозу своему будущему становлению и правлению. Осознавая то, как те относились к любому проявлению магической науки и тому, что она могла привнести в этот мир, Гарденер понимал самое главное – жить спокойно мейстеры ему не дадут, стоит им только заподозрить Эдмунда в угрозе их монополии на создание выученных кадров и научных знаний. Это, конечно, была одна сторона монеты.