Роберту хотелось обратиться к старому другу с Севера. Верный Эд уж точно бы разобрался с проблемой в жёсткой и уверенной манере, не скованный обетами перед церковью Семерых, а после и вовсе выследил бы ублюдка Гарденера, что всё это время скрывался от короля прямо у него под носом. Да, как было бы хорошо окружай его верные люди Старков, а не Ланнистеров. Но это были лишь мечты, его любимая Лианна ушла из этого мира, а почти брат вернулся в свои владения на Север, оставляя друга практически в одиночку разгребать дерьмо из королевских дел.
Идею Роберта Джон забраковал. Старк был верховным лордом и у него были свои обязанности. Должность мастера над законом была почётной, но только для обычного лорда, над которым не висело бремя управления и защиты полноценного региона Семи Королевств. Выбирай Баратеон нового десницу это был бы совсем иной разговор, а так у Эддарда не было причин ехать долгой дорогой на Юг. В качестве альтернативы верховным лордам была предложена кандидатура лорда Рендилла Тарли, как жёсткого и бескомпромиссного человека, но Роберту уже было достаточно одного такого, в виде среднего из братьев, и терпеть подобного Станнису советника король не имел ни малейшего желания. Да и то, что Тарли был просторцем, особой чести Красному Охотнику не делало, скорее лишний раз заставляло отбросить его кандидатуру, как неподходящую.
По итогу, Роберт решил ничего не менять в устоявшейся системе Малого Совета, а потому пригласил в качестве нового мастера над законом своего дядю по материнской линии – Элдона Эстермонта, наследника Нефрита и его деда, Элмиса Эстермонта. В нынешней ситуации старший Баратеон мог доверять только своей родне из Штормовых земель, да и Элдон был одним из тех, кто помогал Ренли в его походе, а потому был прекрасно знаком с тактикой ублюдка Гарденера, что станет отличным подспорьем в вопросе его поимки. А ведь она теперь стала для Роберта делом чести. Мириться после такого позора с этим просторским выкормышем не было никакого желания, благо что после заключения договора с церковью у него всё ещё будут развязаны руки в этом деле.
Договор, который был назван в честь восстания, заключили после короткого обсуждения. На многие пункты пришлось пойти не имя достойной альтернативы, но, чтобы сохранить хоть какое-то достоинство, корона настояла на исключении нескольких пунктов. Верховный септон великодушно позволил им этот, т.к. это было частью любых переговоров. Чтобы что-то получить нужно было что-то отдать и от чего-то отказаться – это закон любого продуктивного диалога. Всё же в Вестеросе отродясь не существовало теократии, а церковь не могло позволить себе откусить кусок, который она не в состоянии была проглотить.
По итогу на 293 г. от З.Э. верховному септону предоставлялось право на широкую автономию, миссионерскую и благотворительную деятельность в полном объёме, место в Малом совете и частичное участие в делах столицы. Церковь восстанавливала религиозный орден Сынов Воина, но не Честных Бедняков. Все восставшие в праведной борьбе люди получали амнистию, а семьи погибших разовую выплату в размере одного золотого дракона за убиенного человека. Королевской чете теперь требовалось каждый седьмой день посещать септу Бейлора или любую другую в случае отъезда из столицы для того, чтобы очищаться от грехов и своим присутствием доказывать верность идеалам веры Семерых.
Условия были почти грабительскими, если не сказать по-другому, но короне пришлось на них пойти. В качестве жеста доброй воли церковь согласилась взять на себя половину выплат, ибо так же имела непосредственную вину за смерть погибших. В любом случае о турнирах или празднествах короне на ближайшее время придётся забыть, ведь даже с помощью активов церкви подобная сумма была неподъёмным бременем для казны Железного трона. Придётся поднять пошлины и налоги, но не слишком, ибо теперь крестьянство и купечество имело в лице церкви сильного защитника и опору.
От воссоздания второго религиозного ордена церковь отказалась. Давать в руки толпы оружие и власть после произошедшего не хотелось и смотрелось бы настоящим безумством. Это был пункт, который был убран из договора бескомпромиссно. Церкви было достаточно пусть и эффективного, но малочисленного ордена, состоящего из свободных межевых рыцарей, а вот вооружённые крестьяне были уже излишком, на который корона никак не могла пойти. На том скрепя сердцем договорились, но верховный септон и остальные восставшие расценили данный пункт, как свою безоговорочную победу.
Обязательные службы и дефицит бюджета были только половиной беды с которыми Роберту и его семье пришлось смириться, а вот амнистия бунтовщиков уже была совсем другим разговором. Отпущение на волю всех тех, кто так, или иначе был замешан в погромах и выступлениях против короны вызвало бы брожения среди вассалов, особенно менее религиозных. Чтобы сгладить углы Малый совет возложил всю ответственность за поражение Железного трона на фигуру Эдмунду Флауэрса, чья настоящая фамилия по-прежнему являлась непроизносимой в приличных кругах. Была подтверждена ранее награда за его голову и сообщников, правда чуть меньше, чем король желал изначально, всё же теперь давление на пустую казну было существенны и всё же хоть что-то делать было нужно.
Желание верховного септона предоставить амнистию верному воину и защитнику веры было проигнорировано в рамках разумных причин. Прежде всего Гарденер числился преступником и врагом короны ещё до восстания, так что если сам бунт можно было простить в рамках сделки с церковью, то уже всё остальное точно нет. Далее короне нужен был козёл отпущения и враг, который сплотит королевство в столь непростые для Железного трона времена и лучше уж это будет кто-то вроде него, чем один из своих. Да, враг получался такой себе, но владение им таинственных сил было отличным подспорьем для зарождающейся пропаганды. Полёт фантазии советников был скудным, разве что его объявляли сектантом и древопоклонником, слугой самого Неведомого, что был в Вестеросе не совсем в чести. Странный набор обвинений, но это было хоть что-то.
Уже сейчас верные Баратеону и Аррену люди собирали поисковые отряды из верных им людей, чтобы прочесать Королевский лес и выкурить оттуда столь досадный элемент, который встал во время восстания Праведных костью в горле венценосного оленя. Роберт с удовольствием предвкушал, как будет наблюдать за головой наглеца, когда ту ему отделит от тела королевский палач, естественно предварительно попытая. Сир Илин Пейн был мастером своего дела, так что просторец с остервенением помучается перед тем, как отправиться на плаху. А там, быть может после того, как разберутся со слизняком, корона сможет отменить несправедливый договор с церковью. Однако, пока это были лишь долгоиграющие и неосуществимые планы.
Отношения же с Простором к этому моменту окончательно охладели. Если бы не поражение младшего брата Роберт с уверенностью мог утверждать, что просторцы просто подыграли наглецу Гарденеру и встали на его сторону. Таким образом он бы смог повесить на них вину и выплаты церкви, но этого не случилось. И всё же теперь Баратеон видел в каждом просторском лорде потенциального врага и изменника, а потому вход в Королевскую гавань им был отныне заказан. Пусть только сунуться. Демон Трезубца, пусть все уже и забыли его второе имя, быстро вобьёт их на место своим молотом, который так и не удалось пустить в дело во время этого восстания. Даже жену Станниса Селлису, в девичестве Флорент, он приказал гнать из города, как только закончатся нужные процедуры.
Лордов Королевских земель Роберт так же теперь терпеть не мог. Те без всякого пиетета или вины со своей стороны прибыли на оглашение и ратифицирование Праведного договора, но, когда нужно было собирать войска и двигаться на столицу, у каждого из них возникли неотложные дела или иного рода отговорки. Хотелось сплюнуть от присутствия этих лицемеров, но Роберта остановил предупреждающий взор Джона Аррена, стоявшего неподалёку. Верховный септон не простит им в подобный момент столь мерзкой дерзости. Баратеон понял это и усмехнулся, глядя в глаза лорду Стокворту. Уж он возьмёт своё в виде людей. Раз уж королевские лорды не хотят выполнять свои прямые обязанности тогда уж король найдёт им нужное и, главное, эффективное применение. Нужно же было восстанавливать практически подчистую истреблённые Золотые плащи? Этим вассалы и займутся. Не всё же короне платить, да и оставлять столицу на долгое время в руках церкви не стоило. Вдруг захотят ещё привилегий?
Стоявшая рядом с ним ланнистерша недовольно поджала губы, слушая возвышенную и проникновенную речь верховного септона о мире и согласии в королевстве. Перед королевской четой так же стояли их дети: старший, Джоффри, почти зевал, Мирцелла клевала носом, т.к. служба проходила ранним утром, а младшенький, Томмен, дремал на руках у кормилицы чуть позади короля и королевы. Королеве было из-за чего проявлять недовольство. Она не любила находиться в дураках и ещё больше не любила быть проигравшей, но это случилось и частично по её собственной вине, что не располагало к хорошему настроению в любом случае.
Да и теперь содержание королевского двора, а значит и её собственное, были сильно уменьшены без каких-либо возможностей увеличиться в ближайшие несколько лет. По мнению супруги двор должен был блистать, а теперь им предстояло жить в условиях подобному аскетичному Северу. У короля от недовольства супруги даже поднялось настроение – хоть кто-то получил по итогу то, что заслужил. Быть может, после этого она наконец-то станет приличной женой и перестанет лезть туда, куда её не просят. Надежды на то было мало, но сама мысль грела Баратеону душу, ведь детишки сейчас как никогда много брали от своей истеричной мамаши, а королю хотелось видеть в них собственную кровь, а не карикатурные картины на Тайвина Ланнистера и его семейку.
На церемонии присутствовали все члены Малого совета и королевская гвардия, охранявшая покой и безопасность королевской семьи. Все они стояли под ликами и изображениями андальских богов, пока верховный септон обращался к народу перед алтарём и стоял к ним, правительству государства, спиной. Правда гвардия так же, как и Малый совет лишилась одного из своих членов. По мнению Баратеона то была не самая великая потеря. Жирный толстяк Борос Блаунт умудрился не успеть укрыться в Красном замке во время начала бунта, а после был растерзан то