- Пха… да ты… действительно чудище… - отхаркнул сгусток крови Вороний Глаз, чувствуя, как клинок из андальской стали пробивший ему лёгкое, беспрепятственно движется всё дальше вниз, прямиком к сердцу, разрубая его практически напополам. Однако не мастерство фехтования заставило произнести Грейджоя столь резкие предсмертные слова, а рана его противника, что покрылась наростами подобно древесной коре и стала стремительно зарастать, пока от неё не осталось и малейшего следа.
- Враа!!! – внезапно прогремел над затихающим полем боя безумный яростный рёв.
Это Дрогон ощутил последние мгновения жизни своего хозяина и бросил все оставшиеся силы на финальную атаку, совсем как его брат с два года назад. Подняв тучу кровавых брызг, таща за собой массивное тело всего лишь одной передней лапой. Несомненно, это было проявлением одной из самых древних магий, что только существовали в этом мире. Никак по-другому объяснить живучесть и стремительность едва живого существа не получалось.
За считанные секунды тот выбрался из воды на каменистый берег, ни капли не теряя в своей скорости и буйстве. Когтистая лапища крошила гальку и сметала её во все стороны, поднимая пыль. Примерно сотня гвардейцев Белой Длани выстроилась единой стеной на пути этого невозможно живучего чудища, надеясь отвлечь его гнев на себя. Однако взгляд дракона был направлен только на одного человека и им был никто иной, как Эдмунд, что без всякий пиететов просто отшвырнул от себя мёртвое тело железнорождённого и обернулся в сторону взбесившейся ящерицы.
Та в свою очередь, словно бы и не заметила перед собой закованную в стальные латы преграду, легко сметя всех рыцарей несколькими взмахами своей когтистой лапищи, причём практически в унисон с собственным движением. Гарденер ожидал этого, но при этом остался безразлично стоять на месте, встречая Дрогона почти что расслабленно. Воины пытались что-то ему кричать, а Крейн же и вовсе постарался отбросить короля в сторону, да только вот силы оказались неравны.
В последнем своём рывке чудовище раскрыло настежь пасть, полнящуюся множеством острейших зубов, готовясь неминуемо сомкнуть их на теле человека, а может быть и вовсе пожрать его целиком. Громадная тень накрыла бесстрастного короля с головой, но тот продолжал стоять на одно месте, с окровавленным и опущенным к земле клинком. Безумие, могли подумать многие, но точно не сказать об этом вслух, готовясь к самому худшему исходу.
- Не в этой жизни, тварь. Не в этой. – практически незримо притопнул левой ногой Гарденер, от стопы которой тонкими струями через сочленения латных ботинок тянулась плеяда терновых отростков.
Тварь так и застыла с открытой пастью, а точнее просто-напросто повисла насаженная на особенно громоздкий древесный отросток, пробивший голову создания насквозь с неимоверной и стремительной силой. Глаза с узкими змеиным зрачками мертвенно закатились, чтобы затем лопнуть под давлением из-за произрастающих во все стороны из драконье морды цветов. Цветов, что никогда не видели, да и не существовали на этом свете. Имеющие причудливый вытянутый бутон с чёрными краями и ярко-красной сердцевиной, что будто бы испускала из себя тепло.
Никто пока что не мог отойти от шока, когда Гарденер окинул взглядом поле боя. Тысячи трупов. Десятки корабельных остовов. Картина окончившейся бойни с развивающимся на ветру знаменем. Его знаменем. И не осталось больше чёрного в округе. Только белый, смешанный с красным. Окончательная победа андалов над железнорождёнными, ставящая точку в их совместной многовековой истории. Победа Белой Дланью над Чёрный Оком. А в качестве трофея только множество безымянных, определённо в будущем позабытых могил.
И ровно день в день, как началась и закончилась Битва у Погибельной крепости, так состоялось и сражение двух бывших бастардов на далёком Севере, которому также предстояло решить поставить ли в давней истории точку, или же маховик бойни и смертей должен быть вновь запущен? Только участники тех событий, да боги уже знают ответ.
Глава 109. Западня при Волчьем лесу
3 г. от В.А.
Северная «Освободительная» армия под командованием Джона Гардстарка.
Окрестности замка Сервинов. За несколько дней пути до Винтерфелла.
Прибыв в окрестности родного дома, родных ему земель, что вскормили и воспитали его, Джон был далёк от радости. Совсем. Это уже был не тот Север, что он когда-то знал. Дикий, хаотичный и необузданный. Лишённый законного лорда и некогда многовекового порядка дома Старков. Теперь здесь навязали свою власть и беззаконие Болтоны. Причём самый гнусный и мерзкий из них за последние несколько столетий. И пускай война на юге практически не затронула города и владения северного королевства, но это не мешало ему с каждым годом обрастать множеством новых могил и курганов, коих уже давно не видали в таком количестве на сей земле.
Гардстарк вдохнул полной грудью пронизывающий морозный воздух, что теперь стал ему совсем чужим. Где-то совсем рядом простирался Волчий Лес, ставший совсем незнакомым. Казалось бы, здесь он прожил практически всю свою жизнь, однако теперь был южанином едва ли не больше, чем воины андальской армии под его командованием. Словно насмешка судьбы напоминала ему о его происхождении. Что рождён был он вовсе не северянином, а южным бастардом, пускай и с отцом в виде верховного лорда. Теперь к тем давним дня приятной иллюзии он испытывал только горечь, а к тому, что его ждёт, лишь праведный гнев и предвкушение законной мести.
В данный момент под его командованием находилось около тридцати тысяч воинов, плюс-минус ещё две, если последние подсчёты были хоть сколько-то верны. Большую часть, в виде двадцати с лишним, составляли отданные ему в распоряжение королевской волей андальские войска. Просторцы, штормовики и речники. Кого тут только не было. И всё же все, как ни странно, причисляли себя к общему народу, хотя и на словах. Возможно всё дело было в харизме верховного владыки юга, а может быть те ныне действительно стремились к общему единству, особенно в условиях столь чужого для них Севера? Знать наверняка Джон не мог.
Меньшую же часть войск составляли присоединившиеся к нему на свой страх и риск лояльные дому Старков северяне. Самую боеспособную часть составляли пехотинцы из дома Мандерли. Именно лорд Виман первым откликнулся на призыв Гардстарка в борьбе после освобождения и взятия под контроль Рва Кейлин. Великая крепость, к слову, сдалась практически без боя из-за своего малочисленного гарнизона, а также слабого желания конфликтовать с тем, кто был родным сыном прошлого верховного лорда и братом прошлого короля. Забавно, ведь это был тот самый редкий раз, когда происхождение сыграло ему на руку, а не наоборот.
Но не только Мандерли была едина его поддержка на Севере. Пускай и не столь сильные, и многочисленные, но к нему присоединились: Риды из Сероводья, Флинты из Кремневого Пальца и Вдовьего Дозора, а также Хорнвуды. Это то, что касалось юго-восточных земель королевства. Ещё помощь и заверения в лояльности ему послали Гловеры из Темнолесья и Мормонты с Медвежьего острова. Всего пара сотен человек то, что смогли те наскрести. Да и помочь сильнее они в любом случае не могли, т.к. были зажаты меж землями союзников Болтонов.
Впрочем, назвать союзниками большинство следующих за самопровозглашённым Красным королём можно было с большой натяжкой. Так назвать можно было разве что лордов юго-западных окрестностей Севера, навроде: Дастинов, Рисвеллов и Толкхартов. Те же Амберы, Карстарки, Флинты из Каменного Холма, Форрестеры, Сервины и Слейты были вынуждены следовать за Болтоном из-за заложников. И любое их неповиновение и оплошность могла стоить потенциальным наследникам жизни. В условиях, когда же от большинства родов осталось всего по паре представителей, при этом и не совсем мужского пола, подобный поворот событий мог быть смерти подобен любому из этих домов. Положение считай безвыходное, и Джон это понимал, а потому не вменял им вину за предательство даже на пороге решающего противостояния.
Единственными же кому не было дел до разборок в регионе являлись горные кланы и обитатели Скакогоса. Более близкие к одичалым, нежели к северянам, те всегда признавали власть Винтерфелла лишь номинально, живя по своим законам и укладу. И в этом вопросе, собственно, ничего не поменялось. Для них, что Старки, что Болтоны, были всего лишь зудящими над ухом комарами со своими глупыми призывами и воззваниями. У них и самих было достаточно дел и проблем, а потому вступать в конфликт те не желали ни под каким предлогом.
Ко всему прочему дорога по Королевском тракту также не прошла без осложнений. Болтон не стал дожидаться, когда враг заявиться на порог, а потому повелел всячески чинить походу Гардстарка препятствия. С приходом зимы дорога и так была не подарок, а с кознями болтонских солдата становилась лишь невыносимее. С приходом зимы тракт практически полностью замело. Постоянно приходилось тратить время на расчистку. Фураж уходил с бешенной скоростью, а пополнить его было крайне трудно и дорого, ведь северный край был беден и суров, а с приходом холодов запасы еды были все на пересчёт у каждого, иначе до наступления весны можно было и не дожить.
Командиры Болтона использовали эти трудности себе во благо, не чураясь устраивать на войска Гардстарка набеги, как днём, так и ночью, унося жизни десятков солдат. Джон мог ожидать от андалов бунта и неповиновения, ведь от таких условий мог взвыть кто угодно, тем более что случая обморожения случались как никогда часто. Однако южные воины смогли всех удивить, демонстрируя чудеса выдержки и стойкости. Это оценили и присоединившиеся к нему войска северян, что открыто братались и находили общий язык с теми, от кого сами ещё вчера брезгливо отворачивались и за спиной недобро плевались.
Скорее всего не последнюю роль здесь сыграл, как он сам, так и фигура короля Эдмунда, что Джон собой представлял. Для андалов он был зарекомендовавшим себя командиров и одним из доверенных лиц владыки Дубового трона, для северян же точной копией любого Старка, что они когда-либо могли видеть и знать. Это подкупало. Объединяло.