- Прошу вас, верховный септон, будьте снисходительны, я понимаю, что сейчас вы находитесь под изрядным впечатлением, что бы вы со своими коллегами не увидели, но прошу вас не рубить с горяча. И ты, Роберт, будь спокойнее и прояви должное терпение, всё-таки верховный септон озабочен твои статусом в глазах народа и Семерых. – старался лавировать среди различных мнений присутствующих Джон Аррен, успокаивающим тоном стараясь примирить стороны конфликта.
- Терпение? Терпение, Джон?! Он пришёл сюда и тыкает меня лицом в дерьмо, а я ещё спасибо ему сказать должен?! Пусть забирает свою шайку прихлебателей и засунет свою тиару себе в зад, но я не стану слушать о каком-то там покаянии от урода, что ещё совсем недавно в открытую посылал за вином и шлюхами, разбазаривая деньги с пожертвований лордов и черни! – почти рычал король, громким ударом хлопая по столу. Однако, верховный септон, чьи глаза, казалось, смотрели сквозь короля, оставался непреклонен.
- Спешу напомнить вам, король Роберт, что долг короны перед церковью с каждым годом неуклонно растёт и мы с исключительным пониманием относимся к нуждам двора, но двора благочестивого, а не полнящегося развратом и грехопадениями. Что же касается ваших обвинений, то я смиренно признаю факты собственных ошибок, за которые мне уготована участь расплачиваться при жизни и в посмертии, а потому я, мои братья и сестры стараемся всеми силами искупить наши прегрешения, чего желаем и Железному трону в вашем лице. Покайтесь пока не поздно, ваше величество, и пусть Отец благословит ваше правление. – развел септон руками словно для объятий, а после расплылся во всепрощающей улыбке. Данная сцена была значительными контрастом для всех присутствующих на фоне бывшего поведения верховного септона до недавнего времени.
- Довольно вашей чуши, септон. – жестко высказалась королева Серсея, сверкнув своими изумрудными глазами. – Вы, верно, ударились головой и моему мужу, вашему королю, пожалуй, стоит задуматься над тем, что не пора ли вам отправиться в заслуженную отставку. Ваши бредни были довольно занимательны, но ровно до того момента пока вы не перешли все границы. Как смеете, вы, угрожать короне долгом, когда буквально кормитесь с наших рук?!
- Смирение есть высшая добродетель для каждой уважающей себя женщины, королева. Таковы заветы Матери и Леди. Если церковь не наставит корону на верный путь, то кто это сделает? Это наша обязанность быть пастырем для мирских правителей, что также падки на грехи, как и каждый человек на земле. – по-прежнему добродушно пожурил королеву верховный септон, вызывая у той отчётливый зубной скрежет.
- Это правильные слова, уважаемый верховный септон. Однако, ваше рвение в этом деле вызывает у короны множество вопросов относительно ваших мотивов. Что же именно так повлияло на ваше мировоззрение? Мы все слышали о вашем многодневном бдении в септе Бейлора и таинственных откровениях Семерых, которые вам довелось услышать. Но всё же мы бы хотели узнать всё из первых уст, чтобы не пребывать в заблуждении и недоумении от ваших слов и поступков. – сгладил острые углы в этом разговоре Джон Аррен, обратившись напрямую к главе церкви.
- Ваше любопытство вполне нам понятно, милорд десница. – благодушно покивал верховный септон в ответ, сощурив свои морщинистые глаза. – В те благостные дни я видел множество разрозненных образов, которые открыли мне глаза на многие неблагочестивые деяния церкви и короны. Это, несомненно, необходимо исправить, как можно быстрее. Однако, отчётливей всего я слышал прекрасную лебединую песню, что пели мне, как будто сотни прекрасных небесных певцов. Она застыла в моей памяти и от неё мне не сбежать, даже если бы хотелось. – одухотворенно пояснил желаемое старик, а после и вовсе запел своим грубым старческим голосом, словно подражая пению упомянутых голосов:
- Когда падут драконы короля,
Что землю кровью обагрили,
Восстанет из земли сырой,
Тот воин с чашей золотой.
Осыпан пеплом черным сна,
Воспрянет он с семью дарами,
Вернется дабы всех спасти,
От тьмы и хлады защитить.
И в тот же предрассветный час,
Сразив то зло, что мы забыли,
Он сядет на Дубовый трон,
В столице песен и садов.
Под сенью веры Семерых,
Он будет миром коронован,
Озеленит он все края,
Что были сожжены дотла.
Он будет править краем мудро,
Щитом платить за добрый нрав,
Мечом платить за нрав суровый,
И милость для людей не забывать.
Венком увенчанный победы,
Семь лет правления войной,
Семь лет десятков за пером,
Семь сотен лет под мирным небом.
И вот когда настанет миг,
Покинет сей герой наш мир,
Услышав голоса богов,
Простор нам вечно завещая.
Как только песня, прекрасно знакомая королю и королеве по их посещению Хайгардена, была закончена, в зале Малого совета установилась тишина. Джон Аррен не знал, что сказать и как реагировать на данную сцену, развернувшуюся перед ним, но знал точно, что, судя по помрачневшему лику Роберта Баратеона, ничем хорошим данная встреча не закончиться. Благостный настрой присутствующих септонов не разделял никто, так что никого не удивила последующая за этим мощная вспышка ярости короля на Железном троне.
- Вооооон!!! Вон, мерзкие отродья! Пока я не пришиб вас своим молотом! – вскочил король Роберт, грозно раздувая щёки и краснее так, как ещё никогда не видели свидетели тех событий.
Делегация верховного септона в спешке покинула в тот день Красный замок, оставляя деснице Джону Аррену разгребать после себя проблемы, возникшие вместе со вспышкой ярости разъярённого Демона Трезубца, что грозился всеми смертными карами и громил множество предметов интерьера в замке и своих покоях. К вечеру глава церкви Семерых вновь взял слово перед завсегдатой толпой черни, в очередной раз в своей проповеди обличая нрав и недостойное поведение короля. Конфликт между церковью и короной после этой встречи не только не угас, но и развернулся с новой силой, когда ни одна из сторон не может добиться желаемого, но обладает всеми ресурсами, чтобы ухудшить жизнь и положение другой.
Таким образом в Королевской гавани возникла ситуация при которой новый король на Железном троне снова вступает в конфликт с церковью Семерых, а та, в свою очередь, непреклонно желает восстановить свои позиции и авторитет, чувствуя за собой правоту и поддержку собственных убеждений. Бедный десница короля и грандлорд Долины Джон Аррен, у которого и так достаточно забот и проблем, пытается всеми силами решить возникший на пустом, на его взгляд, месте конфликт. Все же остальные советники и обитатели Красного замка с интересом и весельем наблюдают за развернувшимся действием, стараясь урвать, как можно больше, пользы для себя.
Пока данные события имеют место в Королевской гавани, стоит вернуться в Простор и узнать, как же обстоят дела на родине избранника Семерых, что рано или поздно вернётся туда и заявит свои права на Дубовый трон. В частности положение Тиреллов на политической арене региона хотя и устойчиво, но всё же оставляет желать лучшего, чего не скажешь о самом виновнике данного положения, что находился неизвестно где, но именно таким образом невольно расшатывая положении семьи бывших стюардов Хайгардена.
Мало того, что после случившегося на королевском пиру отношения с королевской семьёй были безвозвратно испорчены, так ещё и собственные вассалы прямо винят нынешнего патриарха Тиреллов Майса в бездействии и нерешительности, чего нельзя было позволить в нынешнем положении ни в коем случае. За дело, как и всегда, взялась матриарх дома Оленна Тирелл, известная в кулуарах и закоулках, как Королева Шипов. Ей требовалось успокоить запросы вассалов, которые углядели в нынешнем положении её семьи слабость, а также, по мере сил, решить главную проблему в лице некоего человека человека, представившегося последним Гарденером и избранником Семерых.
Осложняло данную ситуацию и отношение с вассалами присутствие в стенах темницы крепости садов септона Лионеля, из прекрасно известного в Просторе ордена служителей склепа королей на Дубовом троне, что остался в подвешенном состоянии после отъезда короля. С одной стороны вина септона была ясна, как день, но при этом нельзя было вменить ему ни одного официального преступления, кроме как того, что он оставил свой пост в неподходящее время. С другой же стороны ни казнить, ни хотя бы отправить старика в Ночной дозор не было возможности.
Септоны никогда не служили на Стене по вполне объективным причинам принадлежности данной традиции к эпохе Первых людей и религии Старых богов. Казнить же его в нынешнее время без серьёзной на то причины также могло повлечь за собой не самые приятные последствия для семьи Хранителей Юга. Таким образом положение септона Лионеля, как пленника, было единственным из возможных, ведь даже в случае смерти старика от старости при неясности обстоятельств могло вызвать недовольства у весьма набожных лордов и леди Простора. Положение, мягко скажем, незавидное, но это только пол беды.
Слухи рассказы присутствующих на том пире знатных господ и особ разошлись словно пожар по окрестным землям вечноцветущего королевства. А ведь было ещё невразумительное розыскное объявление с неясными, хотя и показательными, обвинениями, что также не добавляло спокойствия в пчелиный улей, которым стал Простор в это время. Конечно, в других частях Семи Королевств такого ажиотажа не было, даже несмотря на просочившееся слухи от знатных семей юга, всё-таки Гарденеры во все времена были больной темой исключительно для Простора, но так или иначе интерес к персоне так называемого бастарда подстегивался и Тиреллы ничего не могли с этим поделать.
Вместо того, чтобы опровергать или отвечать на неудобные вопросы заинтересованных лиц, Оленна Тирелл стала укреплять позиции своей семьи путем поддержки договоров с союзными семьями, такими как: Редвины, Хайтауэры, Фоссовеи из Зелёного яблока, Норриджы, Бульверы, Бисбери, Серри, Блэкбары, Медоузы. Хайтауэры, к неудовольствию Королевы Шипов, отвечали молчанием, когда как другие, напротив, либо высказывали открытую поддержку дома Тиррелов, либо молчаливое согласие с их действиями. По сути, совсем неявно, но Простор разделялся и готовился к войне, при этом если союзники Тиреллов были вполне понятны, то вот противники нисколько себя явно не проявляли, а потому и обещать другим возможным союзникам Оленна могла мало что.