— И именно моя кровь хазадриэльфейе, это то, что илбан…, — Алек запнулся, сам шокированный, как легко у него вырвалось это рабское слово — «хозяин», — … это — то, что по утверждению Ихакобина было самым важным компонентом. Он сказал, что это единственное из чего возможно создать рекаро. Но так как я — яшел, ему потребовалось сначала провести длительную очистку в попытках избавиться от моей человеческой крови. Так он утверждал.
— Ага, ну теперь ясно, — пробормотала Магиана. — Я-то и думаю, что ты выглядишь по-другому, больше фейе.
Это было больной темой.
— Меня заставили выпить настои металлов, надевая при этом амулеты. Всего, кажется, семь: олово, медь, серебро, золото… другие не помню. И он каждый раз брал у меня капельку крови, заставлял её гореть и смотрел на цвет пламени. Когда оно приняло нужный оттенок, он взял у меня много крови, чтобы получить из смеси компонентов то, что получилось.
— Прямо из его грудины, — прорычал Серегил. — Они вставили ему туда затычку, как в винный бочонок и подвесили, чтобы кровь стекала на ту грязную кучу.
Он умолк, затем наклонился и откинул назад волосы Алека, открыв его левое ухо, и указал на маленькую синюю татуировку, оставленную укусом дракончика на его мочке.
— Не могло ли вот это как-то повлиять?
Магиана вскинула удивленно брови.
— Полагаю, что такое возможно. Однако, укус столь маленький, что там не было даже приблизительно столько яда, сколько после того, как дракон укусил тебя, Серегил.
Дракон, который хватанул Серегила, был размером с хорошего дога, и окрашенные лиссиком метки от зубов украшали тыльную часть его руки и кисти. Его рука тогда раздулась, как колбаса и он несколько дней провалялся в чертовских страданиях, но ему удалось пережить все это, и единственным ущербом, нанесенным ему, стали вот эти отметины.
— Если бы именно это требовалось Ихакобину, он скорее использовал бы для своих целей Серегила, — задумчиво проговорил Алек. — К тому же, до того, как он купил меня, он и понятия не имел, что у меня есть метка. И даже потом он был не в курсе. Я сказал ему, что это всего лишь для красоты.
Он повернулся к Теро.
— А что же Ореска? Нисандеру же было известно Особое Заклинание. Быть может, есть маг, хранящий и секреты рекаро?
— Вряд ли, — сказала Магиана. — Скала была в самом зачатке, когда народ Хазадриэль отправился на север. И даже если окажется, что всё же есть кто-то, скорее всего, он или она дали зарок не разглашать эту тайну, так же, как и Нисандер. Либо они уже мертвы. Мы ведь потеряли столько народу во время нападения на Дом Орески.
— Возможно Вы правы, но не кажется ли Вам, что где-то, в самых глубоких подвалах всё же должно быть хоть что-то, связанное с этим? — Серегил торжествующе глянул на неё. — И если кто и знает, где это искать, так это Вы, ведь никому лучше Вас не знакомы эти подвалы.
— Я обязательно всё осмотрю, как только вернусь. Но это займет немало времени, ведь мне в точности неизвестно, что именно следует искать. И есть пара человек, с которыми я могла бы поговорить, но вам не следует сильно обольщаться.
— Вдвоём мы бы справились быстрее, — сказал Теро. — Прошлой ночью я получил шар-послание от мага Принца Коратана, Норубии. Принц теряет терпение, ожидая нашего возвращения и наших отчётов. Если я всё же не верну вас, мне потребуется хорошая легенда. Иначе это, скорее всего, вызовет совершенно не нужные всем нам вопросы.
— Мне ужасно противно так подставлять Тебя, — сказал Серегил, — но я не вижу никакой возможности тащить Себранна в Римини. Это просто немыслимо скрыть кого-то, кто имеет «ауру дракона» или что там это такое, в городе, полном магов. А если Королева Фория как-либо прознает о способностях Себранна, она посадит и его и Алека в клетки, как пару ручных белок, чтобы использовать против Армии повелителя во время своей нескончаемой войны.
— Полагаете, именно для этого и был создан Себранн? — спросила Магиана.
Алек покачал головой.
— Если бы Ихакобин знал о его убойной силе, вряд ли он и его охотники за беглыми рабами решились бы пойти на нас в лобовую аткаку. По крайней мере, мы можем использовать эту тайну себе на благо.
— Серегил, вам что-нибудь ещё известно про хазадриэльфейе? — задала вопрос Магиана.
— Только то, что у них были свои причины сбежать на север, а какиме именно, они оставили при себе. В Ауренене каждому известна эта история.
— Ну разве это не очевидно? — сказал Теро, указав на Себранна. — Если бы мне стало известно, что меня собираются использовать вот для этого, я бы тоже сбежал.
Он замолк, потом смущенно глянул на Алека:
— Я не имел в виду ничего дурного.
— Всё в порядке, — Алеку было не до того: он размышлял над тем, сколько же невинных людей вот так было подвешено в клетки и истекло кровью, давая жизнь бледным существам, прежде, чем пророчице Хазадриэль явилось её тайное видение?
— Теро прав, — сказал Серегил. — Я бывал в тех местах — возле Перевала Дохлого Ворона. Местечко, как у чёрта в заднице, и от Пленимара далеко настолько, насколько можно себе позволить. Скорее всего, именно это и заставило их вести столь уединенный образ жизни.
— Они убили мою мать, посмевшую выносить ребенка-яшела, и попытались убить моего отца и меня, — сказал Магиане Алек. — Всю свою оставшуюся жизнь он кочевал с места на место. Я тогда не знал почему, но это, должно быть, было призвано не дать им обнаружить нас снова.
— И он никогда ничего не говорил тебе?
— Нет. Он вообще был немногословен, мой отец. И если я спрашивал его о своей матери, он только говорил, что лучше мне этого не знать. Когда я стал старше, я стал размышлять об этом, и решил, что она разбила его сердце, сбежав с другим.
Он покачал головой.
— После пророчества, полученного мной в Сарикали от Оракула-Дракона, мне ужасно стыдно, что я мог так о ней подумать.
— Ты не мог знать, милый мальчик. — Магиана похлопала его по руке. — Твой отец был мудрым человеком. Он, должно быть очень сильно любил твою мать, столь многим рискуя ради неё. И ради тебя, тоже. Что же касается Хазадриэльфейе, подумай сам о последствиях, какие может иметь возвращение на юг хоть одного, несущего в себе их кровь.
— Дракон-оракул, дракон-дитя…, — пробормотал Серегил, подходя к окошку.
Алек вдруг широко зевнул. Магиана улыбнулась и протянула руку к Микаму и Теро.
— Что ж, думаю, мы узнали, всё что могли, и нет смысла задерживаться тут дольше. Ступайте вы двое и дайте Алеку отдохнуть. Теро, Тебе следует составить ответ Принцу и послать весточку капитану Жаворонка, что мы собираемся отплыть завтра.
Серегил повернулся и направился к двери вместе с ними.
— Я скоро вернусь.
— Куда ты? — спросил Алек.
— Мне надо поговорить с сестрой.
И пока Алек не начал задавать новых вопросов, Серегил исчез.
Дождь лил без остановки, так что Серегил увёл Адзриэль под один из крытых колосов. Его куполообразная крыша позволяла им не промокнуть, однако в незакрытые высокие окна врывался полный влаги морской ветер.
Усевшись на одну из каменных скамей, Адзриэль поплотнее закуталась в плащ и вопросительно глянула на Серегила.
— Наконец-то мне выпало счастье задать Вам свои вопросы.
— Ты пришел поговорить со мной как с сестрой или как с кирнари?
Серегил мягко улыбнулся:
— А можно и то и другое?
Она похлопала по скамье рядом с собою и потянула его за руку.
И этот дружеский жест вдруг — на какой-то миг — заставил его вновь ощутить себя ребёнком.
— Что ж продолжай.
— У меня есть предположение, что Себранн и есть то дитя, о котором говорил Алеку Оракул Дракона в Сарикали.
— Что ж, это не лишено смысла.
— Магиана не говорила Вам, что именно видится ей, когда она смотрит на Себранна?
— Нет, — ответила Адзриэль, — однако смею предположить, что ты имеешь в виду ту странную ауру, окружающую его? Мне казалось, тебе должно быть известно, но… ты ведь никогда даже не заговаривал об этом…
— А, так Вы тоже видите дракона?
— Дракона? Нет, это нечто постоянно меняющее форму, эдакое слабое мерцание. А Алек может его видеть?
— Нет, так же, как и я. Об этом нам рассказали Теро и Магиана.
Он умолк и бросил взгляд на их соединенные между собой руки.
— Я хотел бы отвезти Себранна в Сарикали, ведь это тамошний оракул дал нам то предсказание. Быть может, руиауро знают, что он такое?
Храмовые мистики — единственные постоянные обитатели священного Сарикали — были знамениты своим сокровенным знанием и видениями, и Оракул Дракона принадлежал им — или они ему. Никому это не было ведомо наверняка.
— Ты же знаешь, братец, что я не имею полномочий на то, чтобы давать тебе разрешение везти в священно место нечто столь необычное, как Себранн. Даже если я сама поеду туда вместе с тобой. Для этого необходимо чтобы проголосовал весь Совет лиасидра, а на это уйдет не меньше года, если не больше.
— Мы не можем ждать так долго.
Он задумался на пару секунд, пытаясь придумать иной выход.
— Тайрус всё ещё где-то поблизости?
— Да, насколько мне известно, он пока ещё в горах.
— Тогда я обращаюсь к своему кирнари за позволением отвезти Себранна в Боктерсу.
Адзриэль долго размышляла над его словами.
— Не думаю, что Риагил позволит вам и дальше здесь оставться. Понятно, что его беспокоит Себранн.
— Он — умный человек.
— Так Себранн дейстивтельно наделен тёмной силой?
Серегил пристально глянул в серые глаза, точно такие же, как у него самого.
— Себранн способен убивать. Песней. Он исцеляет своей кровью, а голосом может убить.
Не было похоже, что это сильно её удивило.
— Кого же он убил?
— Людей Ихакобина, тех, что поймали нас в Пленимаре, охотников за беглыми рабами.
— И он убил их за то, что они напали на вас с Алеком?
— Да. И это был единственный случай. Хотя с другой стороны, он с нами всего лишь несколько недель. Так что мы понятия не имеем, на что ещё он способен.