На этот раз странный звук был очень громким. Он походил на гудение шершня и одновременно на крики совы.
— О, чёрт! — выругался Серегил, ощущая, как что-то словно выворачивает его наизнанку, и весь мир вдруг начал валиться набок…
Алек очнулся от резкой боли в левой щеке, с туго стянутыми веревками запястьми.
О нет, только не надо всё это снова!
Открыв глаза, он увидел перед собой человека в маске Волка. Тот опустился возле него на колено и уже поднял руку, чтобы снова ударить Алека по щеке. Однако заметив, что он очнулся, видимо, передумал.
Была уже почти ночь, но кто-то неподалёку держал в руке факел. Из-под маски человека, который его ударил, на Алека враждебно глядело длинное узкое лицо с глубокими бороздами морщин по краям тонкогубого рта. Клок тёмных волос, спадавших на одно плечо из-под полосатого, бело-голубого сен’гаи отливал темным серебром. Волчья шкура, которую он носил и штаны его были в грязи, а сапоги — изрядно поношены.
Хазадриельфейе? Всё это Алек оценил с первого взгляда, и лишь потом осознал, что сам он припёрт к стенке, и ноги его также связаны и коротким концом прикреплены к рукам, чтобы не дать возможности подняться. Из того немногого, что он смог разглядеть позади незнакомца, была часть круглой каменной лачуги. Снег всё ещё потихоньку шёл, и было жутко холодно. Он видел морозный пар своего дыхания и дыхания незнакомца, и чувствовал, как сквозь одежду пробирает этот мороз.
Язык и губы его онемели, и он с трудом прохрипел:
— Где мои друзья?
Мужчина чуть отодвинулся, чтобы показать ему Серегила и Микама, связанных точно так же. Глаза обоих были закрыты.
— Они ведь…
— Живые. По крайней мере пока.
Едва в его голове чуть прояснилось, Алек огляделся снова.
— А где Себранн?
Незнакомец приподнял голову, отчего стал ещё больше похож на волка.
— Себранн?
— Это…, — в своём затуманенном мозгу Алек попытался найти то слово, которое употреблял этот человек. — Мой тайан’джил.
Сквозь узкие щели маски было невозможно разглядеть выражение глаз незнакомца, однако ответ прозвучал на удивление миролюбиво:
— Ты дал ему хорошее имя. Себранн в безопасности. Каким образом тебе удалось изменить его внешность?
— Я хочу его увидеть.
Похоже, с выводами Алек поторопился: мужчина снова ударил его по лицу и Алек почувствовал привкус крови на нижней губе.
— Ты сейчас не в том положении, чтобы выдвигать свои требования, я’шел. Что за магия была использована?
— Ореска.
— Никогда не слышал про такую. Какое имя ты носишь?
Алек впился в него взглядом.
Губы мужчины скривились в нехорошей усмешке, заставив Алека почувствовать себя крайне некомфортно, особенно когда тот потянул из-за голенища огромный нож.
— Я снова повторяю свой вопрос.
— Меня зовут Алек.
— Алек. Тирфейское имечко, — бросил незнакомец, как какое-нибудь оскорбление.
Алеку не приходилось возражать, а потому он только спросил:
— Ваши сен’гаи… никогда не видел такой расцветки. Вы и в самом деле хазадриельфейе?
— Да.
— С Перевала Ворона?
— Откуда же ещё?
— Так вы и вправду охотились за мной? — Алек едва не рассмеялся. — Но как, именем Билайри, вам удалось нас разыскать?
В ответ мужчина лишь улыбнулся своей неприятной улыбкой.
— И теперь, когда вы нашли меня… нас… что вы собираетесь с нами делать?
— У меня тоже есть для тебя вопросы. Однако я хочу, чтобы ты для начала кое на что взглянул.
Он вышел через разбитый дверной проём и вернулся в сопровождении нескольких человек. Алек не стал их разглядывать, за исключением одного — носившего рыжую птичью маску. Да и на того посмотрел лишь потому, что человек держал на руках Себранна. Малыш прижался к нему, как ручная зверушка, голову положил на плечо и вообще, похоже, чувствовал себя весьма спокойно.
Человек в маске волка сказал этому мужчине что-то и тот снял маску.
Он был молод и по меркам ’фейе совершенно непримечателен, если не считать спины с чем-то похожим на горб и того, что на его лице отражалось не больше эмоций, чем у Себранна. Человек в маске волка забрал у него Себранна и негромко произнёс ещё что-то, взмахнув ладонью перед его лицом. Алек изумлённо замер: облик юноши мгновенно переменился. У него была такая же белоснежная кожа и серебристые волосы и глаза, как у Себранна! Пока Алек пялился на него и Себранна, которого теперь поставили на пол, он скинул с себя тунику и за его спиной развернулись… крылья!
Бледные, с голой кожей, как у дракона, не достаточно большие, быть может, чтобы всерьёз летать, и всё же — то были самые настоящие крылья! Они имели размах руки в каждую сторону и были непрозрачные, как новенький пергамент. Он расправил их, как будто освободив крылья, почувствовал себя гораздо лучше. А быть может, так оно и было.
— Так это рекаро!
Реакция Алека здорово позабавила человека в волчьей маске.
— Моя магия для них подходит гораздо лучше, чем твоя Ореска.
Чертами лица высокий рекаро не был похож на Себранна, и всё же у него была та же неземная, необычная внешность. Волчья Маска даже не пошевельнулся, чтобы остановить Себранна, когда тот, почуяв свободу, двинулся к Алеку. Усевшись возле него на корточки — причём его серебристые и тёмные волосы рассыпались и укрыли его на манер пёстрого плаща — Себранн тронул холодным пальчиком губу Алека, а потом слизнул с него кровь. Женщина в маске рыси положила на пол возле Себранна деревянную плошку с водой и небольшой ножик. Себранн сделал исцеляющий цветок и приложил к губе Алека. В нос юноше тотчас ударило знакомое благоухание. Он провел языком по ранке и замер, ожидая, как поведут себя остальные.
Человек в волчьей маске опустился на колено возле Себранна и аккуратно взяв его ручку, поднёс к чаше, чтобы капнуть туда ещё одну каплю.
— Никогда не видел, чтобы они были такого цвета, — сказал он, рассматривая получившийся цветок. — Однако, эффект тот же. И он смотрит на твои пальцы. Ты перекармливаешь его. Вот почему у него такие длинные волосы. Им не нужно еды, пока они не используют свою магию или не имеют серьёзной раны.
Алек подумал, как сильно был истощён Себранн в Пленимаре, и как ему потребовалось несколько дней, чтобы терпеливо выходить его до здорового состояния. Понятно, что этот человек, спутник взрослого рекаро, знал о них гораздо больше, чем Алек.
— Зачем вам Себранн? У вас же есть свой.
— Меня гораздо больше волнует, зачем он тебе, я’шел? И как ты узнал о том, как его сделать?
— Я тут ни при чём. Его сделали из меня, но без моего согласия.
— Если это правда, зачем вы тащите его в Пленимар?
— Мы не тащим.
— Я знаю другое. Вы вступили в сговор с тёмными колдунами тех мест?
— Единственный знакомый нам их тёмный колдун — мертв, — подал голос Серегил, и Алек подумал, давно ли тот не спит, слушая их беседу.
Человек обернулся к нему.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что это я убил его.
— Правда? И какие же у тебя тому доказательства?
Серегил дёрнулся, пытаясь поудобней пристроить к стене спину, но ему отчаянно мешали связанные руки и ноги. Он был бледен, и снова выглядел нездоровым: какова бы ни была эта магия, которой на них воздействовали сегодня, с организмом как всегда, не успели посоветоваться.
И всё же даже теперь он умудрился принять задиристый вид, ответив:
— У нас имеется тайан’джил. И вы прекрасно видите, из кого его сделали, достаточно просто раскрыть глаза, не так ли? Его создали в Пленимаре и мы сбежали оттуда, прихватив его.
— Тогда зачем бы вам теперь возвращаться обратно?
— Чтобы не допустить появления новых тайан’джилов.
— Что ж, сказочка неплохая.
— Клянусь Аурой, это правда! Однако меня сильно интересует, а зачем вам ваш?
— Это не твоя забота, Ауренфейе.
С этими словами человек и второй, в лисьей маске, вышли, оставив им Себранна и охранницу в маске рыси.
Алек мельком заметил снаружи и другие замаскированные фигуры, пока Себранн гнездился возле него, пристраивая голову ему на плечо. У охранницы волосы тоже были тронуты сединой.
— Я рад, что ты жив, — шепнул Серегилу Алек.
— И я тоже, тали, — ласково улыбнулся Серегил.
— А что Микам?
— Вроде дышит.
— Что случилось?
— Будь я проклят, если мне это известно, — ответил Серегил и опёрся локтем о бедро Микама, чтобы сесть попрямее. — Однако не сказал бы, что мне понравился душок этой их магии.
Микам всхрапнул и сел.
— Мне пока что тоже не за что похвалить хазадриельфейское гостеприимство, — проворчал он по-скалански, оглянувшись на стражу. — Им бы не помешало взять несколько уроков у своих южных собратьев.
— Так ты всё слышал?
— Про тёмных колдунов? Да. Должно быть он имел виду алхимиков. И как по-вашему, откуда у него этот рекаро? У ’фейе алхимики есть?
— Не слыхал ни про одного.
— Так может, они потому и хотят Себранна, что не могут их делать сами?
— А ну довольно! — рыкнула женщина на своём тяжеловесном ’фейе. — Или говорите по-нашему, или заткнитесь.
Некоторое время они просидели молча, прислушиваясь к шагам своих тюремщиков снаружи. Там разложили большой костёр, и вместе с дымом до них донесся запах еды и чая. Кто-то там говорил — очень сердито и громко — и речь шла о мести.
Наконец, женщина вышла, унеся с собой факел, а вместо неё появился маленький человечек с дикой гривой спутанных черных волос. Он вошёл и уставился на них. Света снаружи было достаточно, чтобы разглядеть его расшитую зубами диких животных безрукавку и плечо, на котором висела штуковина, изукрашенная причудливым узором. Алеку никогда не доводилось видеть ничего подобного.
Наполовину скрытый теперь в тени, Серегил заговорил на языке, которого Алек тоже от него прежде не слышал.
Человечек тряхнул головой и ответил на вполне сносном ’фейе:
— Я не понимаю тебя. Это не мой язык.
— Ты не дравнианин? — по голосу было видно, что Серегил удивлен.