сегда селили именно здесь. Надежность и безопасность - качества, которые ценил герцог Зорт превыше всего. Знал ли хозяин Эйдерледжа о тайном ходе, который вел прямо в спальную дорогого гостя, Дэйре было неведомо. В замке имелось полно скрытых коридоров, подземных лабиринтов, тайных комнат, секретных проходов и дверей, которые открывались в никуда, то упираясь в каменную кладку, то являя бездонную пустоту внутри стен, в темноту которой не было желания соваться даже маленьким любопытным детям. В свое время Дэйра с братом изучили почти все лазы и потайные ходы, и она, как никто другой, знала, что многие проходы на картах замка отмечены не были.
Дэйра уже полчаса лежала на земле, спрятавшись под телегой с мешками, воняющими рыбой, и ждала, когда два донзара закончат торговаться с кухаркой. Троица стояла как раз у нужного ей места. Вход в потайной коридор, обвивавший изнутри все стены «костяной» башни, находился в погребе, у двери которого спорили рыбаки со служанкой. Женщина куталась в теплый платок, косилась на цитадель, сверкающую огнями и сочащуюся веселой музыкой, вздыхала на звезды, и отказывалась принимать рыбу, которая воняла. Рыбаки утверждали, что улов свежий, и требовали денег.
Дэйра разглядывала то днище телеги, то жухлую траву под руками, тоже посматривая в сторону гуляющего донжона. Амрэля, конечно, рано не отпустят, главный гость, как никак, но с удачей у Дэйры были отношения еще сложнее, чем с мужчинами. Или с птицами. Под телегу ее загнала одна бешеная пернатая тварь, которая отделилась тенью от черного неба, едва Дэйра покинула цитадель, чтобы перебежать к гостевой башне. Птица кричала так, словно девушка разорила ее гнездо и выпила яйца. Она молча бросалась ей на голову, пытаясь то ли вырвать волосы, то ли выклевать глаза, то ли добавить шрамов к уже имеющимся. Дэйра пустилась в трусливое бегство, но от птицы удалось отвязаться только под телегой. К счастью, кухарка с рыбаками ее не заметили, зато в пернатую швырнули камнем.
Мелкий дождь, внезапно прыснувший с почти ясного неба, заставил донзаров скрыться на кухне, и Дэйра вздохнула с облегчением. Лежать на земле под телегой и слушать, как кто-то шуршит среди вонючих мешков с рыбой было еще неприятнее, чем вдыхать зловоние, исходившее от залежавшегося улова. Убедившись, что птицы нигде не видно, Дэйра выбралась и, подняв брошенный кнут, ткнула в мешок рукояткой, готовая огреть со всей силы неведомую тварь - воображение уже нарисовало страшное рыбное чудовище.
- Выходи или хуже будет, - угрожающе прошептала она и отпрянула, когда из телеги выглянула человеческая голова. Вместе с движением из мешка взметнулось зловоние, и она поневоле зажала нос рукавом.
- Маркиза?
- Утопленник?
Почти одновременно воскликнули Дэйра и Нильс, а это был именно тот мальчишка, которого она на свою голову выловила из реки. Похоже, он решил портить ей жизнь постоянно.
Схватив его за вихры, Дэйра, особо не церемонясь, выволокла донзара из мешка и вместе с ним уже нырнула под телегу. Как раз вовремя, потому что из двери показалось подозрительное лицо служанки. Оглядев двор, донзарка сплюнула и исчезла. Дэйра выдохнула - не хватало еще, чтобы ее застали в компании этого ненормального.
- Не вздумай ко мне приближаться, - прошептала она, отодвигаясь от него на дальний край под телегой. - Я рыбой вонять не собираюсь. Ты что, сбежать задумал, мерзавец?
Нильс опустил голову на руки, спрятав лицо. Он особо и не сопротивлялся, когда она затаскивала его под телегу, хоть был и выше, и крупнее. Вспомнив, что Томас говорил о его состоянии, Дэйра пригляделась и поняла, что донзар еле дышал. От него веяло таким жаром, будто она лежала рядом с костром.
- Простите, - прохрипел он. - Не думайте, что я не благодарный, госпожа, и что жизнь свою не ценю. Слышал, вы сильно из-за меня рисковали. И коня даже отдали. Но мне в Аладжик надо. Сильно надо, понимаете?
- Во-первых, эта телега никуда отсюда не едет, ее привезли, а не увозят, а во-вторых, ни черта ты не благодарен, потому что иначе лежал бы в кроватке, пока разрешают, и не строил из себя героя, - от гнева Дэйра на миг даже вонь перестала замечать. - К Дженне своей собрался?
Последние слова были лишними, они прозвучали ядовито, зло и ревниво, как никогда не любивший человек может говорить о чужой любви, не веря в нее и завидуя ей одновременно.
- С телегой ошибся, - Нильс вдруг закашлял, но сумел их не выдать, зажав рот руками. - Я тут уже три часа лежу, думал, что пропавшую рыбу выбрасывать повезут, а ее, оказывается, продавать будут, - добавил он, отдышавшись. - Я вам жизнью обязан, клянусь, отплачу, как только смогу. Хоть, чем отплачу, той же жизнью, но только не сейчас. Да, мне к Дженне надо, она в беде, и только я могу ей помочь.
Дэйра скривилась. Она не любила, когда люди клялись жизнью, тем самым, обесценивая ее. И вообще, не нравился ей этот глупый, влюбленный донзар, который даже убежать толково не мог. Тем не менее, она спросила, стараясь, чтобы голос не звучал слишком кисло:
- Что там у твоей Дженны? Мне, конечно, плевать, но, если ты сейчас убежишь, тебя поймают на следующий день и повесят под моими окнами, а весь замок будет еще долго смеяться над глупой Дэйрой, которая решила сохранить жизнь такой неблагодарной скотине, как ты. И громче всех будет смех Амрэля Лорна - того типа, который велел тебя утопить. А так как мне этот Лорн очень сильно не нравится, я бы не хотела его радовать. Поэтому ты мне сейчас все расскажешь.
- И вы поможете Дженне? - обрадовался парень. - О, Белая Госпожа, я даже и не надеялся.
- Еще раз назовешь меня Белой Госпожой, язык оторву, - прошипела Дэйра. - Лучше, если бы ты вернулся к Маисии немедленно, но, похоже, тебя так быстро не успокоить. Поэтому давай рассказывай, но учти, что у меня всего две минуты, чтобы тебя выслушать. Я, видишь ли, тороплюсь.
Нильс покосился на растрепанную Дэйру, попытался было понять, почему маркиза в праздничном платье лежит с ним под телегой, но быстро сдался и прошептал:
- Дженна - моя сестра. И она - шестая, к тому же, девчонка единственная, младшая. Мать при родах умерла, а отец в тот же день под лед провалился, мы с братьями одни тогда остались, решили, что сестру надо спасти, ну, и скрыли ее. Долго скрывали, то в землянке с ней в лесу жили, то по друзьям прятали. Девчонку скрывать легко было, а как выросла, поняли, что в Лаверье оставлять ее нельзя. Сосватали сестру в Бардуаг, в Аладжик, к знакомому донзару-охотнику, пришлось, конечно, доплатить за шестую, да еще и за беглянку, но мы не поскупились. Креп ее туда в телеге с пушниной повез, как раз в Бардуаге ярмарку играли. Только вот Креп вернулся лишь через два месяца, пешком, весь в ранах и один. Странную историю рассказал, никто кроме нас с братьями ему не поверил. У самого Аладжика на Крепа медведи-оборотни напали. Телегу перевернули, Крепа в одну сторону погнали, а Дженну нашу - в другую. Так, Креп до самой границы с Эйдерледжем бежал. Он парень бывалый, в лесах родился, охотник, выжил. Говорит, пятеро зверей было - не меньше. Уверен, что медведи Дженну к себе забрали. Барон наш после этого случая уперся, никого из поместья не выпускал. Мы с братьями решили, что нельзя сестру в беде оставлять, стали думать, как сбежать, но Амирон от нашей семьи давно отвернулся - может, из-за Дженны, может, еще чем не угодили, кто их, богов, знает. На прошлой неделе братья в бане сгорели. Думаю, убили их, потому как не понимаю я, как четверо здоровых мужиков не смогли дверь выбить. Заперли их там, и даже знаю, кто. Мельница наша многим покоя не давала, старосте прежде всего. А я в ту ночь у барона был, печь топил, о смерти братьев только под утро и узнал, когда все дотла сгорело. Сестру мог выручить только я, да вот барон бы меня никогда не отпустил. К герцогу обратиться монах один надоумил, он же и сказку про невесту сочинил. Знал бы, чем все обернется, то просто сбежал бы, небось, к границе к Бардуагу сейчас подходил.
Для неграмотного донзара Нильс говорил весьма складно. Если бы еще на грудь ее в декольте так не пялился, Дэйра бы, может, от его истории даже всплакнула. Рыбаки оставили у телеги фонарь на земле, который хорошо освещал весь дворовый мусор, бледное лицо Нильса и ее грудь в мятых кружевах.
Шестая донзарка была обречена. Если шестым рождался мальчик, его отдавали жрецам или священникам Амирона на обучение, но шестая девочка считалась проклятием семьи, и таких обычно убивали. Странно, что братья после стольких несчастий с их родителями решили ее оставить.
Нильс снова закашлялся, пряча лицо в руках, и Дэйре пришлось ждать, чтобы задать следующий вопрос. Из всей истории больше всего ее заинтриговали оборотни. В них она не верила, но, вот, банда разбойников в медвежьих образах казалась весьма правдоподобной.
- Может, то были не медведи, а разбойники в шкурах? Тогда твоя Дженна сейчас либо в Горане, либо в Нербуде, там, кажется, у нас черные пираты похищенных в рабство покупают.
- Может, и разбойники, - сипло сказал Нильс. - Я тоже Крепу не поверил сначала, но тот парень здравый, никогда ничего лишнего не болтал. Клялся, что именно оборотни, все здоровые, в два раза выше него, а он верзила. Словно медведи на задних лапах. Даже если к людям плохим сестра попала, я ее в беде не оставлю. Хоть до Горана пойду.
- Правильно сделал, что к герцогу пошел, - неожиданно для себя подбодрила его Дэйра. - Если бы сбежал, давно в петле под моими окнами бы висел. Назови хоть один случай, когда у нас донзары убегали.
- В прошлом месяце двое из Ингула.
- И что с ним стало?
- Повесили.
- И с тобой то же было бы. А отцу еще и Амрэль помог бы тебя искать. Исключительно ради развлечения. С Амрэлем целая свита профессиональных воинов, все гончие, да ты за ворота замка не вышел бы.
- Я охотник, следы запутывать умею, - гордо заявил мальчишка, но встретив суровый взгляд Дэйра, потупился. - Простите за бахвальство. Вы умная, зря про вас в народе болтают.
Она прекрасно знала, что про нее болтали, поэтому решила не обижаться.