Гайдамаками назывались казаки, силою восстававшие против существующего в Польше порядка [притеснений, которые шляхта чинила беднейшим слоям крестьян][261] и для этого собиравшиеся в вооруженные отряды. Собственно состав ‹3› гайдамаков был пестрый, кроме украинских казаков, в число гайдамаков входили и крестьяне, и городские мещане, и русские солдаты, и донские казаки.
В 1768 году гайдамацкое движение приняло грандиозную форму.
[Максим] Железняк, запорожский казак по происхождению, был послушником в одном из монастырей.
Когда притеснения православного населения со стороны шляхты и насилия со стороны Барских конфедератов, [которые требовали от крестьян провианта, корму для коней и денег][262] вызвали возмущение крестьян, Железняк поднял восстание. К нему сбежались толпы народа, вооруженные чем попало, косами, вилами, а иногда и просто дубинами, и Железняк двинулся к Умани, громя и зажигая польские поместья, истребляя ксендзов, шляхтичей и еврейское население.
Польские магнаты держали команды так называемых надворных казаков. Сотником в уманском отряде надворных казаков был Иван Гонта. Гонта должен был отразить Железняка, подходившего к Умани, но соединился с ним, после чего гайдамаки обложили Умань. Поляки сделали отчаянную попытку защитить Умань. Умань была обнесена валом, перед которым был…[263] В Умани были пушки.
Но гайдамаки взяли город, причем ярость восставших вылилась в поголовной резне осажденных, в которой не пощадили ни женщин, ни детей.
От Умани восстание должно было кровавым потоком разлиться по польской Украине. ‹2›[264] Но тут вмешалось в дело правительство России.[265]
Генералу Кречетникову, сражавшемуся в то время с конфедератами, был прислан приказ уничтожить гайдамаков.
Донской конный[266] полк под командой Гурьева подошел к стану Железняка. Гурьев для того, чтобы овладеть предводителями [гайдамацкого] восстания, пустил в ход вероломство. Предложив Железняку и Гонте вступить в союз против конфедератов, заманил Железняка, Гонту и казацких старшин на пир ‹3›‹и› схватил ‹и›х предательски. Подошедшая на помощь донцам Гурьева пехота захватила весь лагерь гайдамаков.
Лишенное предводителей, восстание было подавлено. Железняк [взятый русскими властями], поплатился истязаниями и ссылкой в Сибирь, а Гонта был выдан Польше. Казнь его была дикарской. С него живого снимали полосами кожу. Он вынес мучения с неслыханной стойкостью, не издав ни одного стона.
Когда один из офицеров панцырной хоругви,[267] караулившей Гонту перед казнью, попросил у Гонты на память о нем что-нибудь,
Гонта обещал ему пояс. Когда палачи приступили к мучениям, офицер напомнил о своей просьбе, и Гонта сказал ему, что, когда палач снимет первую полосу, офицер может взять ее себе на память в виде пояса.
[Части] тела четвертованного Гонты были выставлены в разных городах Украины на виселицах.
Несколько сот восставших были посланы[268] на крепостные работы, некоторые повешены.
[Память о Гонте долго жила среди украинского народа.]
Австрия и Франция с тревогой смотрели на то, как Россия распоряжается в Польше. Они направили свои усилия на то, чтобы склонить Турцию к войне с Россией.6
Повод к войне нашелся. Запорожцы напали на пограничное селение Балту (польско-турецкую?).
России была объявлена турецким султаном война. Таким образом, России пришлось воевать на два фронта – в Польше и с Турцией. Россия заручилась тогда помощью Грузии.
Война пошла для турок крайне неудачно. Главнокомандующий русской армией Румянцев‹2› в 1770 году разбил в Молдавии стотысячное войско крымского хана, а затем еще более многочисленное турецкое войско. На помощь Грузии Россия послала под командою генерала Тотлебена[269] небольшой отряд, который не оказал грузинам серьезной помощи [как Кахетинскому Ираклию II, так и Соломону I Имеретинскому]. Несмотря на это, в том же 1770 году грузины наголову разбили турок в Аспиндзском бою.
В то же время русский флот направился к берегам Греции, которая восстала против турок. ‹6›[270]
В Хиосском проливе[271] русский флот под командою Алексея Орлова начал бой с флотом турецким. В бухте Чесме[272] блестяще действовали и сожгли весь турецкий флот при помощи брандера, [который сцепился с 84 пушечным кораблем и был причиной пожара всего тур‹ецкого› флота][273]. ‹5›
В то время пока русские армии сражались в Польше и с Турцией, страну постигло бедствие.
Из Молдавии на юг России была занесена страшная заразительная болезнь – чума, которая проникла в Москву. В распространении ее сыграло большую роль суеверие народа. Полагая, что от страшного мора его может избавить икона Богородицы на Варварских воротах, народ толпами стал стекаться к ней, чтобы служить молебны. Зараженные чумой в толпе были причиной того, что страшная болезнь стала косить население Москвы. Архиепископ Амвросий, приказавший убрать ИКОНУ, был убит взбунтовавшейся толпой, которая [после этого] кинулась громить Кремль. Начальству пришлось пустить в ход войска.
Усмирять московский мятеж был послан Григорий Орлов.
Убийцы Амвросия были повешены. ‹5›
В 1771 году армия под начальством Долгорукого заняла Крым. ‹2›
Военные действия против польских конфедератов продолжались.
Следует отметить, что во время этих[274] действий стал выдвигаться военный, приобретший впоследствии славу полководца, равного которому не было в русской истории. Этот военный никогда и никем не был разбит.
Его звали Александр Васильевич Суворов.
Происходил он из военной семьи и вследствие хилого своего сложения был [родителями] предназначен для службы гражданской. Но неудержимое влечение его с юности к военному делу победило, и он начал свою службу рядовым в Семеновском полку.
Подвигаясь по служебной лестнице, Суворов рано обнаружил необыкновенные военные способности, в частности прекрасное умение обращаться с солдатами, среди которых стал чрезвычайно популярен. Он участвовал в бою при Цорндорфе, во взятии Берлина, затем командовал пехотными полками и в чине полковника был послан против поляков, которых разбил в нескольких сражениях, а в 1772 году взял Краков.
[Конец] конфедератов приближался. Пруссия и Австрия с большим беспокойством следили за действиями России в Польше и в конце концов заняли некоторые польские области: Пруссия – Померанию, Австрия – Галицию.
Терзаемая беспорядком Польша не могла сопротивляться, и в 1773 году произошел так называемый первый раздел Польши, по которому Пруссия ‹4›,[275] а Россия получила Белоруссию. ‹11›
Емельян Иванович Пугачев.
В XVIII веке, когда Россия беспрерывно вела внешние войны, положение крестьян из году в год становилось все тяжелее. При всех правительствах этого века с крестьян без пощады взыскивали тяжкие[276] подати.
Власть помещиков росла все больше и больше. И подати и недоимки [крестьянские] правительству должны были сдавать помещики, отчего, конечно, их власть над крестьянами разрасталась неудержимо.
А так как[277] в законах не существовало ‹5› точного указания [о том,] где, собственно, пределы этой власти, то пределов ей и не было. Крестьяне XVIII века были, по сути дела, бесправными холопами помещиков. Крестьянин был бессилен. Его могли переселить с одной земли на другую, сдать в военную службу, продать. Крестьянин был бессилен, но в сознании его мысль о том, что он не бесправный раб в государстве, а подданный этого государства, жила вечно, и ничто не в состоянии было эту мысль вытравить.
Всякие изменения в законе, касающиеся помещиков-дворян, вызывали надежды крестьян, что их положение будет изменено к лучшему. Так, например, указ 1762 года, позволивший помещикам служить или не служить, ‹5› был истолкован крестьянами как подающий надежды, что и их участь будет облегчена, ибо они считали, что повинны нести помещичьи тягости лишь потому, что помещик служит.
[Также ждали они в 1764 году, когда крестьян у монастырей отобрали в казну, что и у помещиков их отберут.]
Но изменений никаких, не произошло.[278] ‹1›
Тогда, когда терпение крестьян истощалось, то там, то здесь в отечестве происходили крестьянские волнения, возмущения и бунты, подавляемые с величайшей жестокостью. Так длилось до тех пор, пока в семидесятых годах не произошли события…
В Приуральском крае, когда начали строить заводы, к ним в полное распоряжение заводчиков приписывали крестьян, которые свои подати должны были отрабатывать на этих заводах.
Условия, в которые были поставлены ‹1› эти приписные горнозаводские крестьяне, были очень тяжелы. Их заставляли работать сверх меры, и вообще заводчики стремились к тому, чтобы превратить их в крепостных, что и было, конечно, на самом деле.
Заводчики, например, с 1763 года получили право, подобно помещикам, ссылать провинившихся на поселение в Сибирь. ‹2›
Невыносимые условия очень часто вызывали волнения и бунты среди горнозаводских крестьян. ‹2›
Давно, давно, еще с половины XVI века по побережью реки Яик (Урал) стали селиться беглые из подмосковных мест крестьяне, солдаты, спасающиеся от солдатчины, выходцы с Дона, люди, совершившие преступления, голытьба, мечтающая о вольной жизни.