Масса этих людей осела за Яиком, получив название заяицких казаков. Вольности их стала стеснять царская российская власть еще со времен Петра I. Раньше они сами выбирали атамана себе и старшину, а теперь их стало назначать правительство, Их заставили нести гарнизонную службу. За право ловить рыбу в Яике пришлось платить деньги в казну, причем старшины обирали бедную часть казачества.
В 1772 году разразилось [казачье] возмущение и кончилось тем, что генерал Траубенберг, посланный для разбора казачьих дел, был убит.
Вспышка была подавлена с неимоверною жестокостью военной силой. ‹3›.
Виновных казаков забивали до полусмерти кнутом, вырывали им щипцами носовую перегородку,[279] клеймили, ссылали, разгоняли по армейским полкам. [Кроме того, наложили на заяицких казаков громадный штраф денежный.]
В 1772 году волновалось заяицкое войско, было озлоблено до последней степени. ‹3›
Одновременно с этим происходили сильнейшие волнения и среди башкирского народа. Причиной их была постройка на территории Башкирии многих заводов, под которые‹3›отбирали башкирские земли, в том числе и лесные угодия. Кроме того, произвол и насилия царской администрации и попытки духовенства насильственно обращать башкир в православную веру.
Возмущение башкир привело к новому восстанию в 1755 году, когда башкиры ‹4› соединились с киргиз-кайсаками ‹6› для общей борьбы против русских.
Русским пришлось пустить в ход не только военную силу, но и поселить раздоры между башкирами, с одной – и мещеряками и тептерями, с другой стороны.
Восстание 1755 года удалось подавить, силы башкир были сломлены, но башкиры не успокоились. ‹2›
Дело с калмыцким народом обстояло также неладно. Русские сделали попытки ограничить власть хана калмыцкого. Это привело к тому, что в 1771 году калмыки[280] в количестве около 170 тысяч человек при 33 тысяч ‹ах› кибиток снялись с мест и ушли в Азию, стремясь в Джунгарию.
Русские послали за ними военные отряды, но преследование было неудачно. К преследованию хотели привлечь и заяицких казаков. (привлекли?)…‹3›
Волновались чуваши и черемисы. ‹4›
Раскольники, хотя в описываемое нами время правительство русское их уже не преследовало, настроены были крайне неприязненно к правительству (?). ‹2›
п рядом на полях вписано: Вспомнить Наказ р далее било: те, которые кочевали за Волгой
Таково было состояние юго-востока, того края, в котором жили…‹2›
Осенью[281] 1772 года под Яицким Городком, впоследствии переименованном в Уральск, на постоялом дворе, называвшемся Таловый Умет, остановился погостить человек лет тридцати с лишним.
Содержал постоялый двор Степан Оболяев, по прозванию Еремина Курица.
Гость рассказал Ереминой Курице о том, что он выходец из Польши, купец. А Еремин-Курица, словоохотливый, добродушный и доверчивый человек, поведал гостю все горести яицких казаков.
Тут гость сказал хозяину, что он имеет проект, как переселить яицких казаков с Яика на Кубань, где они отдадутся под власть турецкого султана. При этом гость добавил, что может повести казаков и выдать каждому семейству по 12 рублей. Деньги[282] же у него есть. На юге у него на Кубани на 200 тысяч спрятано товару. То, что говорил гость о товаре и о том, что он пыходец из Польши, было неправдой.
Гостя звали Емельяном Ивановичем Пугачевым, и был он донским казаком, во время походов [в Пруссию, Польшу и Турцию] дослужившимся до чина хорунжего.
Жизнь Пугачева была исполнена приключений и бедствий. Бежав с Дона, он попал на Терек. Там за попытку стать атаманом терских казаков был схвачен, посажен на цепь и сумел бежать. Был вновь на Дону и опять был схвачен, и опять бежал. Долго скитаясь, попал, наконец, к яицким казакам.
Проект переселения понравился Еремину-Курице, и он познакомил гостя с некоторыми казаками. И с ними Пугачев побывал в ноябре 1772 года в Яицком Городке.
В Яицком Городке, где ходили странные слухи о том, что Петр III жив и где-то скрывается, Пугачева осенила мысль, и он объявил казакам, что скрывающийся Петр III и есть он сам.
Один человек предал Пугачева, его арестовали, отвезли в Казань, посадили в тюрьму, из которой Пугачев бежал, напоив одного из конвойных пьяным, а другого сманив с собой.
Летом 1773 года Пугачев опять оказался у своего друга Оболяева в Таловом Умете. Моясь с ним в бане, показал ему оставшиеся от какой‹-то› накожной болезни знаки на груди и объявил, что это царские знаки.
Оболяев поверил, и как искра побежал меж яицкими казаками слух об явившемся Петре III.
Слуху этому казаки хотели страстно верить, и в Умет явились казаки знакомиться с Петром III.[283]
Пугачев же обещал им желанные права на волю. Обещал, что будут казаки владеть и сенными покосами[284] и рыбными ловлями на Яике безданно и беспошлинно и солью будут торговать беспрепятственно.
После этого свидания с казаками Пугачева едва не схватили [когда он отправился в Малыковку][285], но ему удалось спастись, и был арестован лишь Еремин-Курица. После этого у Пугачева[286] под Таловым Уметом состоялось свидание второе с казаками, в числе которых были Чика Зарубин и Шигаев.
Поверили ли они, что этот чернобородый (?) казак и ecть Петр? Нет. Не поверили. Но их влекла страстная мысль о том, что кто бы он ни был, он стал бы во главе их и повел для того, чтобы бороться с ненавистной властью помещиков, дворян и жестокой администрацией. Они надеялись, что Пугачев вернет им вольность и права. И они согласились признать Пугачева императором и примкнули к нему.
Они примкнули, и часть их отправилась подымать Яицкий Городок и запасаться знаменами, а сам Пугачев с другими в степи к Узени.
Войсковое начальство проведало о том, что подготовляется, и послало на р. Усиху отряд, чтобы поймать Пугачева. Но он ускользнул.
В степи 17 сентября 1773 г. казаком Яковом Почиталиным был написан первый манифест Пугачева. ‹18›
И Пугачев во главе своего немногочисленного отряда пошел к Яицкому Городку. Первые подали о себе весть киргизы и прислали Пугачеву подарки от киргизского[287] Нур-Али-Хана.
По дороге отряд Пугачева разрастался. Яицкий Городок обошли, пошли к Илецкому Городку. По дороге брали форпосты, тут уже захватили пушки. Илецкий Городок сдался добровольно, и горожане вышли к Пугачеву крестным ходом.
Крепости брали одну за другой, в них были слабые гарнизоны. Офицеры делали попытки защищать крепости. Взяв в плен, их предавали смерти.
Страшен Пугачев[288] стал после взятия крепости Татищевой, где взял хорошую артиллерию, деньги, провиант. ‹3›
Две дороги лежали перед ним к Оренбургу и к Казани; если бы он пошел на Казань, неизвестно, что было бы дальше и как тряхнул бы Пугачев Екатерининским царством. Казань не была защищена, а слухи о движении императора как огонь бежали среди крестьян. Но казаки толкнули Пугачева идти к Оренбургу, и он осадил его.
По мере того, как двигался Пугачев, он рассылал манифесты [и указы], направленные и национальным меньшинствам, и к крестьянам, и к рабочим.
Они были написаны малограмотно, иногда с канцелярскими оборотами, но в них чувствовалась зажигательная сила, передававшаяся и угнетенным крестьянам, и башкирам, и калмыкам, и татарам.
«Заблудившия, изнурительные, в печали находящияся, по мне скучавшияся, услыша мое имя, ко мне итти, у меня в подданстве и под моим повелением быть желающие!»
И к нему шли и складывались в полки илецкие, исетские, оренбургские казаки, калмыки, татары, заводские крестьяне. Было собрано многотысячное[289] войско с десятками артиллерийских орудий, с копьями, ружьями и пистолетами.[290] Была учреждена военная коллегия при Пугачеве.[291]
Первые действия правительственных отрядов были неудачны. Восстание широко разливалось, и, пока Пугачев осаждал Оренбург, отряды Пугачева брали другие крепости. Все башкиры восстали, осадили Уфу.
В Оренбургской губернии башкир поднял Салават Юлаев, образoванный башкир, знающий Коран и сам народный поэт и певец. Главное руководство башкирами Пугачев поручил Зарубину-Чике, который принял титул и фамилию графа Чернышева. Зарубин обнаружил громадное административное дарование, воззва‹ния› его подняли массу крестьянства против помещиков.
В конце декабря [1773 ‹г.›] город Самара присягнул без боя самозванцу, встретив с крестным ходом отряд атамана Арапова.
Центром борьбы с Пугачевым стала Казань.[292] ‹2›
Бибиков признавался, что дьявольски трусил, чтобы его собственные солдаты не поступили бы так же, как гарнизонные, не сложили бы оружие перед мятежниками.
А опасаться этого следовало. В Нижнем среди солдат были волнения, и некоторых пришлось арестовать.
Тем не менее правительственные войска стали действовать. Самару отбили у пугачевцев, причем в этой операции принимал участие Гавриил Державин, тогда поручик-преображенец. Разбив отряды Пугачева под Красным Яром, правительственные войска двинулись на выручку осажденного Оренбурга. Крестьян усмиряли с великой жестокостью, подвергая истязаниям плетьми.
Под Татищевой Пугачев был разбит, осаду с Оренбурга снял [в марте (конце) 1774 года][293] Был взят Хлопуша. Еще поражение. Войско Пугачева было разбито, ближайшие его сподвижники попали в плен. ‹2›