Он обнимает меня, как прошлой ночью я обнимала его – закрывая собой от всех горестей, от целого мира. А я неподвижно стою с сухими глазами, с зияющей бездной потери, с вырванным куском меня.
…я поплачу ещё – потом. В другой раз, когда вновь начну чувствовать что-то. В другой раз, когда он меня обнимет.
Теперь я знаю: он будет рядом, когда я захочу плакать.
– Такова его воля, – бросает Белая Королева со ступеней ледяного трона. Без торжества, без злорадства, со спокойствием той, что знала всё изначально. – Ему – вечность здесь. Тебя же ждёт мир, где ты сама себе госпожа.
Я смотрю на неё поверх тёплого чёрного плеча. В ушах – слова лесного короля и все жестокие сказки, услышанные по пути сюда.
Её ли вина в том, что Чудовище стало Чудовищем? Её ли вина – гибель уснувшей принцессы и девы в хрустальном гробу? Было ли горем для девочки в хрустальных туфлях уйти в Дивную Страну, за прекрасным фейри вслед? Не лучше ли стало Красавице, преданной всем миром, в доме на границе миров?..
Я думала, она враг. Я думала, что иду в логово зла.
Ныне я не знаю ничего.
– Прощай, чародей, – говорит Белая Королева, не враг и не друг, не добро и не зло, выше того и другого; как стихия, как зима, как смерть, как сама судьба, несущая в себе беды и благо. – И прощай, дочь чародея.
Я первая отворачиваюсь от неё и от лестницы, на верху которой я второй раз потеряла тебя.
Мы идём прочь от ледяного трона. Путь обратно совсем не так долог, как путь туда.
Снаружи нас встречает небесная пастель рассвета: за разговором с тобой незаметно миновала ночь. Мы шагаем по мостам над озером, теперь не тёмным – серым в утренних сумерках.
– Мне бесконечно жаль.
Я понимаю, как трудно тому, кого я обрела, говорить это. Говорить хоть что-то. Он понимает меня и все мои чувства лучше, чем кто-либо другой.
Это всё равно – укол в открытую рану. Но укол от него ранит меньше, чем мог бы.
– Наверное, так действительно будет лучше.
– По крайней мере, ты разжилась любопытными историями, которые стоит записать.
– Запишу. Однажды. И свою – тоже.
Это меньшее, что я могу сделать. Для тебя в том числе. В конце концов, ты забрал у мира себя и свой талант.
Я отныне живу за двоих, и я должна миру нечто равноценное.
У лестницы мы замираем перед долгим спуском. Лёд и горные хребты розовеют, подражая небу. Очень далеко видно движение: белый олень ищет съестное, ожидая нашего возвращения у грани миров.
– Придётся вернуть его лесным стражам, – произносит Чародей с некоторым сожалением. – Думаю, их Вождь будет рада тебя увидеть.
Дева в алом. Я вспоминаю, как она мечтала о сладостях, и думаю, что надо обязательно ей их привезти. Выпить чаю вместе. Почему-то кажется, что нам ещё очень многое можно сказать друг другу, и мы не всегда будем согласны со сказанным, но нам обеим это понравится.
Странно думать об этом сейчас.
С другой стороны, почему бы и не сейчас?
Я смотрю на перья облаков, которые светятся киноварью и золотом в разгорающемся огне нового дня.
…солнце встаёт. Дни приходят и уходят. Друзья обретают друг друга. Идут сражения. Болезни свирепствуют. Болезни побеждаются. Люди влюбляются и ненавидят, теряют и находят, умирают и рождаются. Города растут. Творцы созидают. Смеются дети. Умирают животные, никогда не знавшие ласки, и животные, кем-то любимые. Развязываются войны. Войны заканчиваются, как заканчивается всё.
Жизнь идёт своим чередом. В ней столько всего, что можно закрыть глаза на иные детали.
Чародей берёт меня за руку, сжимая мои окоченевшие пальцы.
– Всё будет хорошо. – Первым сделав шаг на ступеньки, он ведёт меня за собой. – Идём домой.
В это не верится, в оба тезиса. Но я знаю, что это так. Я соберу себя снова из кусочков, на которые разбилась. Я научусь жить проигравшей – как все те, кто встречался мне по пути. Ради новых битв, в которых всё же одержу победу.
Мне было обещано той, кому ведомо подобное.
Я отвечаю «да» – и иду.
Мы спускаемся к границе между сказкой и былью, навстречу будущему, что нам предстоит встретить и прожить. А в лучах новорождённого солнца передо мной лежит весь огромный, сложный, несправедливый, жестокий, прекрасный мир.
Благодарности
Уильяму Йейтсу, Эллен Кашнер, Гансу Христиану Андерсену, Шарлю Перро, братьям Гримм, Джамбаттисту Базиле и Габриэль-Сюзанне Барбо де Вильнёв, автору той самой версии «Красавицы и Чудовища», на которую я опиралась.
Даше Великохатько и Алине Зальновой – за уютный дом для этой рукописи и за её превращение в прекрасную книгу.
Вячеславу Бакулину – за всё.
Ите Куралесиной – за чуткую редактуру.
Кате Петровой, Евгении Лукиной, alayne, herboriste и Лёше Гаретову – за красоту.
Наталье О’Шей – за блёрб и все песни, которые помогали мне обрести голос.
Princesse Angine – за плейлист к книге и «Фантастический вальс», с которого всё началось.
Джезебел Морган – за вдохновляющий отклик и чудесную песню Кая.
Юле Яковлевой, Кате Звонцовой, Денису Лукьянову, Владе Медведниковой, Елене Николенко и Алекс Кластер – за первые тёплые слова в адрес новорождённой.
Ане, Шуне, Арине и всем моим котяткам – за любовь.
Моему мужу – за терпение.
И тебе, читатель, за то, что прошёл это путешествие до конца.
Люблю вас.