Кто-то шуршит травой, подходит ближе, заслоняет ночное небо. Одри? Нет, Сэм.
– Вот ты где.
Медленно встаю на ноги, мы идем к машине. Сосед покачивается, а через несколько шагов его выворачивает прямо в куст гортензий под кухонным окном. Девчонки на террасе хихикают.
– Слава богу, ты приехал. Отвезешь меня домой?
Покупаю нам по стакану кофе в какой-то забегаловке, ему добавляю побольше сахара: может, протрезвеет. Но Сэма после нескольких глотков опять тошнит, прямо на парковке, остатками кофе он полощет рот. Я включаю радио, и мы слушаем песню про магию любви под аккомпанемент его желудочных спазмов. Да уж, магия… Как будто это романтично – когда тебе дурят голову.
– В детстве я часто воображал себя мастером, – начинает Сэм.
– Все так делают.
– Даже ты?
– Я в особенности.
Передаю ему свой стакан. Обычно предпочитаю черный кофе, но где-то тут завалялся пакетик сахара. Сосед качает головой.
– А как это понять? Когда ты узнал, что не мастер?
– Со всеми одно и то же: родители обычно велят детям не баловаться с магией. Мама, например, запугивала нас, говорила, что малыши умирают от отдачи, если начинают колдовать раньше времени.
– Но это же неправда?
Пожимаю плечами.
– Отдача может убить только мастера смерти, да и то если совсем уж не повезло. А сколько тебе лет, вообще неважно. Братья про способности узнали довольно рано. Баррон часто выигрывал, а Филип всегда побеждал в драках.
Помню, еще в средней школе маму вызывали к директору: Филип тогда сломал ноги трем здоровенным мальчишкам. Месяц мучился от отдачи, зато больше к нему никто не лез. Мать как-то умудрилась замять дело, и в полицию тогда обращаться не стали. Вот про Баррона ничего не помню.
– Как только проявляются способности, другие мастера учат тебя всяким секретам. Но про это я, как ты понимаешь, мало знаю.
– Разве тебе можно о таком рассказывать?
Завожу машину.
– Нет. Но ты пьян в стельку, завтра все равно ничего не вспомнишь.
Оттащив Сэма домой, в его огромный кирпичный особняк, я извиняюсь перед миссис Ю и выезжаю со стоянки, не переставая при этом напряженно размышлять.
Если кошка – Лила, мастер трансформации наверняка где-то в Штатах. Это очевидно, но раньше я об этом не задумывался. Правительство из штанов выпрыгнет, чтобы его заполучить, что уж говорить о преступных кланах. Поэтому братцы и затеяли весь сыр-бор; понятно, почему Филип подчистил мне память.
Настоящий мастер трансформации. Это они и хотели заставить меня забыть.
Глава десятая
Они ждут меня около кафе, сидя на капоте Сэмова «похоронного» «кадиллака» 1978 года выпуска. Сосед выглядит неважно, то и дело отпивает кофе из пластикового стаканчика, руки у него трясутся. Черная машина сияет; над хромированным бампером красуется наклейка «Езжу на растительном масле». На Сэме костюм и галстук, но пиджак, кажется, маловат; наверное, целую вечность провисел в шкафу за ненадобностью. Даника непривычно смотрится без школьной формы. Джинсы внизу обтрепались, на ногах шлепки, но зато белая рубашка как следует отутюжена.
– Машину починил?
Сэму явно неловко.
– Она…
– Я подумала, что раз обещала, то все равно приеду, – встревает Даника.
Оба врут. Но мне не до того. Вытираю вспотевшие руки о штаны.
– Спасибо большое, ребята, что гробите на меня свою субботу.
Да уж, настоящий джентльмен.
– Так что там с кошкой?
– Она друг семьи, – пытаюсь отшутиться.
Сосед поднимает глаза, на лице блестят капельки пота, у него тяжкое похмелье.
– Ты вроде говорил, это твоя кошка?
– Ну да. Была. Была моя кошка, – я совсем запутался, врать разучился, что ли? Никаких подробностей: любая выдумка лучше правды, слишком уж она нелепая, все равно никто не поверит. – Вот что нужно сделать. Ты мое сообщение не получил, как я вижу?
– Недостаточно внушительно выгляжу? Не похож на богатея? Завидуешь, небось, черной завистью? – Сэм гордо демонстрирует костюм.
– Выглядишь нелепо, точь-в-точь с ума спятивший дворецкий или официант.
– Ах вот почему ты так вырядился, – хохочет Даника.
– Вы ущемляете мое эго.
– Даника пойдет вместо тебя. Вид вполне подходящий.
– Сплошное унижение, – бормочет Сэм, откидываясь на капот. – Даника на самом деле богачка, поэтому так и выглядит.
– Ты, что ли, бедный? – парирует она.
Сосед со стоном надевает черные очки. Забавно получилось: его родители владеют сетью автосалонов, а сам он ездит на катафалке, да еще и растительным маслом его заправляет.
– Все просто, – объясняю я, стараясь не вспоминать, сколько раз хамил ей в школе. – Ты хорошая, послушная девочка, которая присматривала за бабушкиной кошкой, белой и пушистой, по кличке Кокосик. Кошка породистая, у нее есть длинное официальное имя, но ты его не помнишь. И дорогущий ошейник с кристаллами Сваровски.
Сэм привстает.
– У тебя персидская кошка? У них такие смешные злобные мордочки.
– Нет, – отвечаю я как можно спокойнее. Вдарить бы ему сейчас. – У меня нет кошки, кошка есть у нее. Дай мне закончить.
– Но у нее нет кошки, – Сэм смотрит на меня и осекается. – Ладно-ладно.
– Ты рассказываешь про Кокосика, а потом спрашиваешь, есть ли у них хоть какие-нибудь белые пушистые кошки. Ситуация отчаянная: бабушка возвращается в понедельник, и тебе крышка. Пообещай им пятьсот баксов за любую такую кошку, и чтоб молчали как рыбы.
Даника и Сэм удивленно смотрят на меня.
– Видеокамер внутри нет, я проверял.
– Я должна забрать кошку и отдать им деньги?
– Нет. Пушистой белой кошки у них нет. Моя – короткошерстная.
– Старик, с планом твоим какой-то косяк, – встревает Сэм.
– Все будет как надо.
Улыбаюсь самой своей широкой, самой обаятельной улыбкой.
Даника возвращается из приюта. Выглядит она слегка потрясенной.
– Как все прошло?
– Не знаю.
Черт, почему, ну почему я не могу сыграть за нее! Ее-то родители никогда не учили правильно врать, из-за этого теперь все пойдет коту под хвост. Я прикусываю губу.
– За стойкой сидела женщина?
– Нет, парень, худой такой. Думаю, лет двадцати.
– Что он сказал, когда ты упомянула деньги? И ошейник?
– Ничего, белых пушистых кошек у них нет. Не знаю, правильно ли я все сделала, была, прямо скажем, немного не в себе.
Я беру ее за руку.
– Ну конечно. Так и надо. Кокосик пропала, конечно, ты не в себе. Только скажи, ты номер ему дала?
Даника смеется.
– Тут парень как раз заинтересовался. А что теперь?
– Ждем, – я пожимаю плечами. – Чтобы приступить к следующей стадии плана, нужен как минимум час.
Даника смотрит на меня как в тот раз, когда я отказался вступать в этот ее клуб по защите прав мастеров, – словно я обманул все ее ожидания, но руку в перчатке не отнимает.
– А потом вступаю я? – спрашивает Сэм.
Я страшно нервничаю. Нужно быть очень аккуратным, если не сработает, непонятно, как выкручиваться. Придется бездомного бродяжку нанять, чтобы забрал кошку.
– Сам справлюсь.
– Хочу посмотреть на твое колдовство, – сосед, похоже, оскорбился.
Вытащил его сюда в субботу – получается, зазря?
– Ладно, только никакой самодеятельности.
Целых полтора часа мы сидим на стоянке, пьем кофе и горячий шоколад. Я весь как на иголках. Наконец, достаю из сумки пачку объявлений, а из маленькой коробочки браслет, кладу его в карман. Даника грызет кофейные зерна в шоколаде и смотрит на меня с подозрением. Как теперь возвращаться в Веллингфорд? Не слишком ли я себя выдал?
Может, сказать ей, что уже все, пусть едет домой? С другой стороны, надо было полтора часа назад ее отправлять, теперь-то что.
– Это зачем?
– Увидишь.
Мы перебегаем шоссе, когда загорается светофор, и медленно идем к приюту по боковой улочке. Народу куча, выходной. Все в основном толпятся в большой комнате, уставленной деревянными когтеточками. Котов там не меньше полусотни, они спят, шипят, умываются. Лилы нет. Сердце болезненно замирает: неужели ее кто-то забрал?
Лила… Я действительно верю, что это она. Лила – белая кошка.
Сэм смотрит на меня как на тронутого. Прокашливаюсь, прыщавый парень за стойкой регистрации поднимает глаза.
– Можно у вас повесить?
Я размахиваю объявлениями. Фотографию скачал из интернета – шикарный белый персидский кот без ошейника, один в один наша Кокосик. Сверху большими буквами значится: «Найдена кошка, звонить по телефону». Один экземпляр кладу прямо перед ним на стойку.
– Конечно.
Простачок из этого парня что надо: молодой, явно не прочь подзаработать и вдобавок оказать услугу красивой девчонке. Даника пригодилась как нельзя кстати.
Приклеиваю второе объявление. Только бы он в этом шуме и гаме успел разглядеть картинку. Встревает какая-то старушка с расспросами про питбуля. Сэм копошится сзади, толком не зная, что делать. Я как бы случайно роняю бумажку.
Старушка уходит. Надо привлечь внимание.
– Еще раз спасибо.
Наконец-то он взглянул на фото. Вижу, шестеренки заработали.
– Ты нашел эту кошку?
– Да, и очень хочу оставить себе.
Люди любят помогать другим, чувствуют себя такими хорошими, правильными, а обещание наживы – приятный бонус.
– Сестренка давно хотела кошку, на ушах стоит от радости.
Сэм бросает на меня косой взгляд. Да уж, перегибаю палку, надо бы потише и поспокойнее.
Достаю из кармана браслет. Стразы так и сияют.
– Вот, ошейник на ней был. И кто только додумался такое на кота надеть?
– Возможно, я знаю хозяев, – медленно отвечает парень, и в глазах у него загораются огоньки.
Сработала приманка. Тяжело вздыхаю.
– Черт, сестренка расстроится. Ну что ж, скажи им, пусть позвонят.
Настал момент истины. Смотрю в лицо своему простачку и вижу: купился. Парень-то, возможно, и неплохой, но как устоять перед кругленькой суммой, да еще и ошейник от Сваровски. И какой хороший повод позвонить Данике.