– Нет!
– Она практически обвинила меня в убийстве, – Захаров будто и не слышит дочь, так он погружен в собственные мысли, – сказала ФБР, что я якобы грозился сам тебя убить, только чтобы не отдавать ей. ФБР!
– Я была не с мамой. Она к этому не имеет отношения.
Старик смотрит на Лилу.
– Что тогда? Кто-то?.. – он замолкает на полуслове и поворачивается ко мне. – Ты? Ты причинил зло моей девочке?
Я не знаю, что сказать.
– Он меня не трогал.
Захаров кладет руку в перчатке мне на плечо.
– Ты становишься похожим на мать, Кассель, а она красавица.
– Да, сэр.
– Не хотелось бы портить такое лицо, но если я узнаю…
– Оставь его в покое. Папа, послушай меня хотя бы минуту. Я пока не готова обсуждать случившееся. Прекрати искать виноватых, ничего не спрашивай. Я вернулась домой, ты что, не рад?
– Конечно, рад, – Захаров потрясен ее вопросом.
Ребра по-прежнему ноют. Мне бы еще аспирина, куда же тот парень его задевал?
– Я тебе поверю, но только ради дочери, – голос Захарова смягчается. – Нам нужно побеседовать наедине. Понимаешь?
Киваю. Лила сидит неподвижно, уставившись в окно на черный океан. Ее отец достает из внутреннего кармана бумажник и отсчитывает пятьсот долларов.
– Держи.
– Я не могу это взять.
– Мне так будет спокойнее.
Поднимаюсь, стараясь не морщиться от боли, и качаю головой:
– Пусть вам как-нибудь по-другому будет спокойно.
Захаров фыркает.
– Один из моих парней отвезет тебя домой.
– Так что, я правда могу идти?
– Не обольщайся. Если понадобится, возьму тебя за жабры в любой момент.
Надо что-то сказать Лиле на прощанье, но она повернулась ко мне спиной. О чем, интересно, она думает?
– В среду я устраиваю небольшую вечеринку в ресторане «У Кощея». Мы собираем деньги для фонда. Приходи. Знаешь, почему мне так нравится этот ресторан?
Мотаю головой.
– А кто такой Кощей Бессмертный, знаешь?
– Нет, – мне вспоминается странный рисунок на потолке.
– Персонаж русских сказок, колдун, который мог обратиться вихрем и сокрушить врагов. – Захаров дотрагивается до розового камня на булавке для галстука. – Он прятал свою смерть в утином яйце. Никто не мог его убить. Кассель, не надо переходить мне дорогу, я опасный противник.
– Понимаю.
На самом деле я понимаю, что нам с Лилой придется действовать самостоятельно, нам нужен план.
– Кассель?
Оборачиваюсь в дверях.
– Спасибо, что вернул мне дочь.
Пока жду лифта, в кармане начинает трезвонить телефон. Неохота отвечать. Как же я устал.
– Алло.
– Кассель? – голос у Уортона не очень-то радостный. – Простите, что звоню так поздно, но последний член совета только что сообщил о своем решении. Добро пожаловать обратно в Веллингфорд. Мы получили справку от вашего врача, и все проголосовали. Пока оставляем вас на испытательный срок, ночевать будете дома. Если инцидент не повторится, сможете в двенадцатом классе вернуться в общежитие.
У меня из горла рвется саркастический смешок. Афера удалась. Можно возвращаться в школу. Вот только как вернуться к себе прежнему?
– Спасибо, сэр, – умудряюсь выдавить я.
– Тогда до завтра, мистер Шарп. Вы оплатили весь учебный год, так что можете по-прежнему завтракать и ужинать в столовой.
– Возвращаться утром в понедельник?
– Да, завтра утром, если у вас, конечно, нет других планов, – сухо отзывается завуч.
– Нет, никаких планов. До завтра, сэр. Спасибо, сэр.
Один из громил Захарова везет меня домой. Его, оказывается, зовут Стенли, он из Айовы и по-русски совсем не говорит. Жалуется, что с языками у него плохо.
Все это я узнаю уже на подъезде к дому. Он, наверное, сумел кое-что разглядеть даже сквозь тонированную перегородку между водительским и пассажирским сиденьем: как я расстегивал рубашку, осматривал багровые синяки, проверял, не сломаны ли кости. Да нет, не наверное, а точно: Стенли не только полюбезничал со мной напоследок, но еще и выдал целую пачку аспирина.
Глава шестнадцатая
Дедушки дома нет. К холодильнику пришпилен магнит «Я ♥ чихуа-хуа», под ним – записка, коряво нацарапанная на обороте магазинного чека: «Уехал в Карни на несколько дней. Как будешь дома, позвони».
Что он хотел сказать? Не знаю. Ясно одно: машину завтра брать не у кого. С трудом ковыляю по лестнице, ставлю будильник на телефоне, подпираю стулом ручку двери и проглатываю горсть аспирина. Даже ботинки снимать не буду, и черт с ним, с одеялом. Уткнувшись лицом в подушку, проваливаюсь в сон, как мертвец, которому наконец-то разрешили вернуться в могилу.
Просыпаюсь от звонка будильника. Толком не понимаю, где нахожусь. Оглядываю бывшую спальню: такое впечатление, что в детстве здесь жил вовсе не я, а какой-то другой мальчик.
Отключив будильник, несколько раз открываю и закрываю глаза. В голове впервые за последние несколько дней немного прояснилось. Боль отступила. Наверное, потому что я наконец выспался по-человечески. Зато теперь до меня, похоже, полностью дошло, что происходит. Осталось всего три дня, нужен план. И надо держаться подальше от братьев, пока не придумаю, что делать. Веллингфорд для этой цели вполне подойдет. Они не знают, что меня приняли обратно, а если и узнают, получится вполне уважительная причина, не побег. Буду дожидаться команды и притворяться послушным роботом-убийцей.
Откапываю в шкафу колючие форменные штаны и рубашку. Пиджак и ботинки остались в общежитии, ну и ладно. Но кто, спрашивается, повезет меня в школу?
Зашнуровав кроссовки, звоню Сэму.
– Знаешь, который сейчас час? – мямлит он.
– Подвези меня, пожалуйста.
– А ты где, старик?
Диктую адрес. Надеюсь, повесив трубку, Сэм не перевернется на другой бок и не заснет.
Пока чищу зубы, любуюсь в зеркало багровым синяком на скуле, прямо под ним пробивается едва заметная борода. Отросшие кудри торчат во все стороны, старательно приглаживаю их мокрой расческой. Бриться не буду, хоть это и против школьных правил. Ведь если убрать щетину, синяк будет виден во всей красе.
Включаю кофеварку и, глядя на черную жидкость, вспоминаю, как Лила смотрела на океан. Повернулась ко мне спиной, а я ушел.
Мама говорит, когда обманываешь, на кону должно быть что-то очень важное, из-за чего простачок останется в игре, даже если чувствует подставу. Он должен все поставить на карту, и тогда ты победил. На кону Лила. Она в игре, а значит, и я тоже. Все поставил на карту. Пока они побеждают.
Только профессор Стюарт аккуратно рисует мне в журнале двойки за пропущенные уроки, остальные учителя добры и внимательны, прощают невыполненную домашку, хотя каждый день и высылали ее по электронной почте; рассказывают, как рады моему возвращению, мисс Нойз даже обнимает. Одноклассники пялятся как на опасного психа, зачумленное двухголовое чудовище. Я веду себя тише мыши, беру на обед порцию жареной картошки и изображаю прилежного ученика. И все это время не переставая строю планы.
В столовой ко мне подсаживается Даника и сует тетрадку по основам гражданского права. Волосы заплетены в две косички и завязаны бечевкой.
– Хочешь переписать?
– Переписать? – я пялюсь на тетрадь.
– Не хочешь – не надо, – она закатывает глаза.
– Да нет, хочу. Как раз очень хочу, – листаю страницы, исписанные ровным круглым почерком, вожу по буквам затянутым в перчатку пальцем.
В голове начинает вырисовываться идея. Я ухмыляюсь.
Сэм садится с другой стороны. На тарелке у него горкой навалены старые добрые макароны с сыром.
– Эй, хорошие новости.
О чем это он?
– Что такое?
Палец словно знакомым почерком выводит на полях тетради Даники слова, планы. Знакомым почерком, но не моим.
– Все думали, что ты не вернешься. То есть абсо-о-олютно все.
– Спасибо. Новости хорошие, ничего не скажешь.
– Старик, кое-кто потерял кучу денег. Мы поправили финансовое положение после тех неудачных ставок. Мы немыслимо круты!
– Я всегда говорил, что ты гений.
Мы хлопаем друг друга по спине и улыбаемся, как два идиота. Но Даника хмурится, и Сэм неожиданно тоже становится серьезным.
– Ох, и еще кое-что.
– Уже не такие хорошие новости?
– Прости, я упустила твою кошку, – наконец решается она.
– Ах, это, – я поднимаю глаза. – С ней все в порядке. Она вернулась домой.
– В смысле?
– Все слишком сложно.
– Ты попал в переплет? – интересуется сосед. – Если так, можешь нам рассказать. Старик, без обид, но ты сейчас явно не на коне.
Его подруга прокашливается.
– Сэм рассказал, что ты сболтнул ему, когда он застукал вас в кровати с той девчонкой. Что ты…
Оглядываюсь по сторонам: нет, вроде никто не подслушивает.
– Ты ей сказал, что я мастер?
– Мы столько времени тусуемся вместе, – опускает глаза сосед, – на репетициях и вообще. Прости. Прости, пожалуйста. Знаю, сглупил.
Конечно же, нормальные люди сплетничают, делятся секретами, особенно когда хотят произвести впечатление. Наверное, стоит расценивать это как предательство, но я испытываю облегчение. Я так устал притворяться.
– Вы вместе, что ли? Ты его девчонка?
– Да, – смутилась, но вид у нее скорее довольный, а вот Сэм, похоже, сейчас грохнется в обморок.
– Круто. Даника, я не хотел врать твоей маме, сам не знал.
Неправда, я все равно бы соврал, просто так получилось.
– Вы встречаетесь с той девушкой? Ну с той, с которой ты спал?
– Нет, – я не могу сдержать смешок.
– Так вы просто…
– Нет, – поспешно мотаю головой, – ничего такого. Поверь, ничем таким мы не занимались. Во-первых, она чуток того, а во-вторых, ненавидит меня.
– Так кто она?
– Думал, вам интересно, кто я.
– Хочу, чтобы ты мне доверял и Сэму тоже. Ты можешь нам доверять, – Даника замолкает на мгновение. – Кому-то же ты должен доверять.
Кладу голову на руки. Правильно, каков бы ни был план, мне понадобится помощь.