– Это я. Вам мало? Стас ни при чем. Отстаньте от него.
Поехали к Бубе на квартиру с обыском. Разумеется, искали пистолет, раз Софрон Леонидович настаивал, что стрелял он. Пистолет не нашли, а заглянули даже в морозильную камеру.
– Вот что мне с вами делать? – тоскливо проронил Щукин.
– Посадить, – подсказал Софрон Леонидович.
– Вы так хотите в тюрьму?
– Не хочу.
– Тогда почему упрямитесь? Ведь стреляли не вы.
– Я.
– Ладно, – поднялся Щукин со стула. – Завтра оформим подписку о невыезде…
– А сегодня?
– Сегодня я даю вам время на размышления. Целую ночь.
– Что будет со Стасом?
– Он задержан.
– Вы… вы не имеете права. У вас нет оснований, я законы немножко знаю…
– Основания, Софрон Леонидович, при желании найти можно. Привлечем его к ответственности, например, за мелкое хулиганство. Допустим, он выражался в наш адрес нецензурной бранью… к тому же в общественном месте и в присутствии свидетелей. Свидетелей мы организуем. И будет сидеть Стас пятнадцать суток, а если не хватит нам времени разобраться, будем работать дальше, но найдем, как его задержать.
– Вы чудовище.
– Думаете? – усмехнулся Щукин. – Чудовищно стрелять по безоружному человеку, вина которого в том, что он родился под фамилией Самойлов. Это похоже на идею фикс, а точнее, на умопомешательство. До свидания.
– Вы оставляете меня дома? – поразился Софрон Леонидович. – А если я сбегу?
– Найдем, – уверенно пообещал Щукин. – Завтра жду вас в два часа дня.
Он задержался на пороге дома. Незаметно пролетел день – уж и ночь наступила. Но Архип Лукич был доволен собой, ведь расследование увенчалось успехом. «Случайность не бывает случайной», – повторил он про себя слова Бубы. А ведь действительно так. К нему случайно попали дела чуть ли не полувековой давности, нехотя, потому что не предполагал, что идет по верному пути, он начал копаться в истории Самойловых, а это, в свою очередь, привело к Стасу. Впрочем, Стаса он заподозрил с самого начала. Ну, не с самого, чуть позже, дело не в этом. Просто раньше не было совпадений, а сегодня дело, в общем-то, прозрачно…
– Архип Лукич! – крикнул из машины Вадик. – Поехали?
– Иду! – отозвался он, спеша к автомобилю.
– Ну, что, Архип Лукич, – потирая руки, сказал Гена, – вас можно поздравить? Раскрутили такое дохлое дело!
– Погоди радоваться, – остановил его Щукин. – У нас нет улик. А главная улика – пистолет «вальтер» образца тридцать восьмого года. Нет ни шляпы, ни пальто, в котором был стрелок. Ко всему прочему, нам необходимо добиться признания подозреваемого, то есть Стаса. Без этих двух составляющих дело не считается расследованным.
– Ой, вы, как всегда, перестраховываетесь, – махнул рукой Вадик. – Стасик посидит до завтрашнего утра, оценит свое положение, а потом петь будет, как соловушка. Мы не делали обыск у него дома и в офисе.
– Сделаем, – пообещал Щукин.
– А если не найдем? – внес пессимистичную ноту Гена. – У него мест, чтобы спрятать пистолет, полно. Весь плиточный завод, например. Хоть и громко звучит – завод, а какой-то пистолет там спрятать – раз плюнуть.
– Вот и я о том же, – вздохнул Щукин. – Поэтому поздравления пока преждевременны. Если Стас проявит выдержку и не сознается, а также не предоставит нам пистолет, после определенного срока задержания нам придется отпустить его. И начать сначала.
– Тьфу, тьфу, тьфу! – поплевал Вадик. – Но дед… Архип Лукич, у меня нет слов, я таких кретинов еще не встречал. В его возрасте лежал бы на печи и лишний раз руку с нее не свешивал, а он побоища устраивает! Валентина таранил кто? Буба! У его машины нос помят и фара разбита. Как думаете, расколется этот осколок социализма?
– Если ты имеешь в виду его личное участие в покушении, то он уже раскололся, – сказал Щукин. – А насчет Стаса… Огорчу тебя, Вадик, не расколется он. А ведь он знает, где пистолет, знает и не скажет. Во всяком случае, настроен Буба по-боевому. С дедом надо работать очень осторожно. Не представляю, чем его взять.
Обыск в доме Стаса Тригуба и в его кабинете прошел гладко. Гладко в том смысле, что пистолета не нашли. Приступили к поискам на заводе. Здание не так чтобы большое, но мест, где можно спрятать пистолет, действительно там много. Оперативники искали профессионально, вычисляя самые укромные и в тоже время легкодоступные места. Если заложить пистолет плиткой, его не достанешь быстро, придется разворошить груду, а это всегда заметно. Значит, «вальтер» лежит в доступном месте, откуда выудить его можно незаметно и в любое время. Логика логикой, а пистолет не нашли и там.
– Может, у Стаса другая логика? – предположил Гена. – Может, он после каждого нападения закапывает пистолет? Тогда наши поиски и дальше будут неудачными.
А день подходил к концу. Архип Лукич поехал в прокуратуру, отпустив ребят отдыхать. Он хотел посидеть в тишине, обдумать вопросы, которые задаст завтра Стасу. Это важно – провести допрос целенаправленно, в то же время обозначить ряд вопросов и задавать их так, чтоб подозреваемый запутался, а потом «спекся».
У входа в прокуратуру его ждал первый сюрприз: Бацилла и Клюква. Хватило суток, чтоб эти двое бомжей из вполне терпимых внешне снова превратились в две особи, которых Щукин едва различал по половым признакам. Они будто нарочно валялись в грязи, восстановился и специфический запах, рожи у обоих были опухшие до омерзения, значит, вчера праздновали освобождение до полной отключки. Заметив Щукина, они подались ему навстречу, изобразив на рожах нечто вроде счастья.
– Вы ко мне?! – обалдел Щукин.
– Начавник, вот какой вопвос, – начал Бацилла по-деловому.
– Начальник, вот какой вопрос, – без просьб перевела Клюква, стоя чуть в сторонке.
– Вы тебе повогви? Повогви!
– Мы тебе помогли? Помогли, – перевела Клюква.
– Вы стока сидеви в катаважке! – продолжил Бацилла.
– Мы стока просидели в каталажке, – с чувством сказала Клюква.
– А бвагодавность? И де она?
– А благодарность? – воззвала к совести прокурора Клюква. – Не, правда, где благодарность, а? Мы конопатились, а нас выпустили, и все?
Щукин догадался, что за благодарность требуют бомжи. Вот наглый народ! Кого на понт берут? Следователя прокуратуры! Он чуть не расхохотался открыто, но решил продолжить спектакль:
– Так… назад посадить?
– Начавник, да ты фто! – возмутился Бацилла, очевидно, свобода его сердцу милей. – Вы к тебе как к чевовеку, а ты… Вы заваботави… как это, Кюква?
– Гонорар мы заработали, – выпалила Клюква. Честно говоря, Щукин поразился ее словарному запасу, а она от себя добавила: – Все путем надо делать, за работу платить. Это по-честному. А мы работали!
Конечно, Архип Лукич мог послать бомжей куда подальше. И те побежали бы, никуда не делись бы. Но за цирк действительно надо платить, ибо развлечение стоило того. Щукин достал бумажник, вытащил полтинник и протянул Бацилле.
– А фто так маво? – окончательно обнаглел тот.
– Будешь артачиться, вообще ничего не получишь, – пригрозил Щукин. Клюква не стала испытывать терпение следователя, цапнула купюру. – И запомните: чтоб я вас видел последний раз. А теперь катитесь.
Второй сюрприз его ждал у двери кабинета – Софрон Леонидович, он же Буба. Дедуля дремал на стуле, рядом с ним стоял небольшой старый чемодан. Щукин приблизился, кашлянул. Буба проснулся, заговорил:
– Простите… вас не было… я с двух часов здесь.
– А чемодан зачем?
– Там вещи, – доложил Буба, смущаясь. Видя, что следователь не понимает, какие вещи прихватил Софрон Леонидович, он дополнил: – Зубная щетка, спортивный костюм, носки… мне в тюрьме понадобится.
В общем, цирк продолжился, только Щукин не знал: платить ли Бубе за развлечение или он обойдется? Открывая дверь, Архип Лукич проворчал:
– Вы б лучше пистолет принесли, больше пользы было бы.
Софрон Леонидович проигнорировал ворчание, вошел в кабинет и демонстративно уселся на стул, гордо подняв двойной подбородок. И вдруг Щукин почувствовал внезапную усталость. Она нахлынула волной и не думала откатываться. Кажется, он серьезно переутомился. И то верно, без выходных пахал, просто забыл о них, а между прочим, уже июнь кончается.
– Вы подумали? – спросил он Бубу.
– Совсем не думал.
Собственно, приблизительно такой ответ Архип Лукич и предвидел. Более ни одного вопроса не задал, оформил подписку о невыезде. Наконец, не глядя на Бубу и молча, указал кистью руки на дверь.
– Мне уходить? – не понял тот.
Дедушка просто феномен. Только что Софрон Леонидович подписал чуть ли не клятву, что за пределы города ни ногой, и задает глупейшие вопросы! Нет, маразм все же берет свое в определенном возрасте. На всякий случай Щукин объяснил, что означает подписка:
– Вы не должны выезжать из города. Можете ходить, гулять, делать все, что хотите, но только в городе. Идите.
– Простите, а на дачу к Тригубам я могу поехать? Мне трудно одному…
– Можете, – выдохнул Архип Лукич, мечтая поскорее избавиться от вредного старика. – Дача Тригубов считается в черте города, к тому же мы знаем адрес. Идите.
Оставшись один, он схватился за голову: по всему видно, он еще намучается с этим делом. Одна надежда на завтрашнюю беседу со Стасом.
33
– Где адвокат? – Стас закинул ногу на ногу и сцепил на колене пальцы рук. Поза дала понять Щукину, что подозреваемый дистанцировался, настроен агрессивно.
Архип Лукич, Вадик и Гена переглянулись. Все трое ждали увидеть подавленного человека, который готов повиниться, а Стас держался с достоинством, маленькой толики не хватало, чтоб достоинство переросло в высокомерие.
– У нас пока не допрос, а предварительный опрос, при опросе адвокат не обязателен, – достаточно дружелюбно сказал Архип Лукич.
– Без адвоката я говорить с вами не буду.
– Вы зря так настроены, – сказал Щукин. – Все, что вы скажете, будет записано в объяснении, которое вы прочтете и подпишете. Однако для суда это не будет являться доказательством по делу, следовательно, ваши слова не будут использованы против вас.