Осборн сказал:
– Насколько я понимаю, вашу работу финансирует американская армия.
– Да, министерство обороны, – сказал Стэнли. – Они, естественно, заинтересованы в средствах, способных противостоять биологической войне.
– А это правда, что американцы ведут эти работы в Шотландии, так как считают слишком опасным вести их в Соединенных Штатах?
– Наоборот. Немало работ такого типа проводится в Соединенных Штатах, в Центре контролирования болезней в Атланте, в штате Джорджия, и в Военном медицинском научно-исследовательском институте инфекционных болезней в форте Детрик.
– В таком случае, почему же была избрана Шотландия?
– Потому что медикамент был изобретен здесь, в «Оксенфорд медикал».
Тони решила сбежать, пока она на коне, и закрыть пресс-конференцию.
– Не хочу показаться невежливой, но я знаю, что некоторые из вас должны сдавать материал в середине дня, – сказала она. – У каждого из вас должна быть информационная подборка, и у Синтии есть дополнительные экземпляры.
– Еще один вопрос, – попросил Клайв Браун из «Рекорда». – Как вы отнеслись к демонстрации у ваших ворот?
Тони поняла, что до сих пор не придумала ничего более интересного для камер.
Стэнли сказал:
– Они предлагают простой ответ на сложный этический вопрос. Их ответ, подобно большинству простых ответов, не верен.
Стэнли ответил как надо, но это прозвучало жестковато, поэтому Тони добавила:
– И мы надеемся, что они не простудятся.
Аудитория рассмеялась, и Тони поднялась, давая понять, что конференция окончена. И тут ее осенило. Она подозвала Синтию Крейтон. Повернувшись спиной к аудитории, она произнесла тихим напряженным голосом:
– Быстро спуститесь в столовую. Возьмите двух-трех служащих, нагрузите подносы кружками с горячим кофе и чаем и раздайте их демонстрантам у ворот.
– Какая добрая мысль, – сказала Синтия.
Тони вовсе не была доброй – скорее это было проявлением цинизма, – но времени объяснять это не было.
– Это надо сделать в ближайшие две минуты, – сказала она. – Иди же, иди!
Синтия поспешила в столовую.
А Тони повернулась к Стэнли и сказала:
– Отлично сработано. Вы прекрасно с этим справились.
Он вынул из кармашка пиджака красный платок в горошек и промокнул лицо.
– Надеюсь, удалось выкрутиться.
– Мы узнаем об этом, когда увидим во время ленча новости по телевидению. А теперь исчезните, не то все они постараются загнать вас в угол, чтобы получить эксклюзивное интервью. – Он явно находился в угнетенном состоянии, и ей хотелось оберечь его.
– Правильная мысль. Мне в любом случае надо домой. – Он жил на ферме, на скале, в пяти милях от лаборатории. – Я хочу быть там, чтобы встретить моих родных.
Тони была разочарована. Она-то надеялась обсудить с ним пресс-конференцию.
– О'кей, – сказала она. – Я прослежу за реакцией.
– По крайней мере никто не задал мне наихудший вопрос.
– Это какой же?
– Процент выживания от Мадобы-два.
– А какое это имеет значение?
– Какой бы смертоносной ни была инфекция, некоторое число людей обычно выживает. Процент выживания указывает на то, сколь опасна инфекция.
– И каков же процент выживания от Мадобы-два?
– Ноль, – сказал Стэнли.
Тони уставилась на него. И порадовалась, что раньше этого не знала.
Стэнли кивнул, глядя поверх ее плеча.
– А вот и Осборн к нам направляется.
– Я перехвачу его по дороге. – Она пошла навстречу репортеру, а Стэнли выскользнул в боковую дверь. – Привет, Карл. Надеюсь, ты получил все, что требуется?
– По-моему, да. Меня заинтересовало, что было первым успехом Стэнли.
– Он был в группе, которая изобрела ацикловир.
– А что это?
– Крем, которым смазывают прыщи. Торговое название «Зовиракс». Это противовирусный медикамент.
– В самом деле? Интересно.
Тони не считала, что это действительно интересно Карлу. Она не могла понять, чего он добивается.
– Можно положиться на тебя, что ты напишешь продуманно, сообщив факты и не преувеличивая опасности?
– Ты имеешь в виду, буду ли я говорить о четырех всадниках Апокалипсиса?
Она вздрогнула.
– Глупо было с моей стороны дать в качестве примера гиперболу, от использования которой я хотела вас всех предостеречь.
– Не волнуйся, я не стану тебя цитировать.
– Спасибо.
– Ты не должна меня благодарить. Я бы охотно использовал эту метафору, но моя аудитория понятия не имеет, что это значит. – И переменил тему разговора: – Я почти не видел тебя с тех пор, как вы расстались с Фрэнком. Когда же это было?
– Он ушел от меня в Рождество, два года назад.
– И как тебе с тех пор живется?
– У меня были скверные времена, если хочешь знать правду. Но жизнь налаживается. По крайней мере так было до сегодняшнего дня.
– Надо нам встретиться и поговорить по душам.
У Тони не было никакого желания проводить время с Осборном, но она вежливо сказала:
– Конечно, почему бы и нет.
К ее удивлению, он поспешил сказать:
– Хочешь поужинать?
– Поужинать? – переспросила она.
– Да.
– То есть прийти на свидание с тобой?
– Опять-таки да.
Вот уж этого она никак не ожидала.
– Нет! – сказала она. И, вспомнив, сколь опасен этот человек, попыталась смягчить отказ: – Извини, Карл, это у меня вырвалось от удивления. Мы так давно с тобой знакомы – я просто никогда не представляла себе тебя в таком плане.
– Я мог бы изменить твое представление. – Вид у него был легко ранимого мальчишки. – Давай попробуем.
Ответ был по-прежнему «нет», но она с минуту помедлила. Карл был интересный мужчина, обаятельный, хорошо зарабатывающий, местная знаменитость. Большинство одиноких женщин, приближающихся к сорока, ухватились бы за такой шанс. Но ее ни в какой степени не тянуло к нему. Даже если бы она не отдала сердце Стэнли, ей не улыбалось бы проводить время с Карлом. Почему?
Через секунду она уже знала ответ. Карл не был человеком порядочным. Раз он мог исказить правду ради сенсации, он будет бесчестен и в другом. Он не чудовище. Мужчин таких, как он, много, есть и некоторые женщины. Но Тони не могла быть в близких отношениях с такой пустельгой. Разве можно целоваться, и поверять тайны, и перестать сдерживаться, и отдаться всем телом человеку, которому нельзя верить? Сама эта мысль была неприятна.
– Я польщена, – сказала она. – Но нет.
Однако он не собирался сдаваться.
– По правде говоря, ты всегда мне нравилась, даже когда была с Фрэнком. Ты наверняка это чувствовала.
– Ты флиртовал со мной, как и со многими женщинами.
– Это было другое.
– А ты разве не встречаешься с этой девушкой-метеорологом? Помнится, я видела вашу фотографию в газете.
– С Марни? Ну, это никогда не было серьезно. Я с ней общался главным образом для рекламы.
Похоже, напоминание об этом романе вызвало у него раздражение, и Тони подумала, что Марни, наверное, прогнала его.
– Мне жаль это слышать, – посочувствовала Тони.
– Прояви сочувствие действием, а не словами. Поужинай со мной сегодня. Я даже заказал уже столик в «Ля шомьер».
Это был шикарный ресторан. Он наверняка сделал заказ некоторое время назад – скорее всего чтобы пойти с Марни.
– Сегодня я занята.
– Надеюсь, ты не вздыхаешь больше по Фрэнку?
Тони не без горечи рассмеялась.
– Какое-то время было дело – я была дурочкой, но сейчас прошло. Совсем прошло.
– В таком случае есть кто-то другой?
– Я ни с кем не встречаюсь.
– Но кем-то интересуешься. Это не почтенный профессор, нет?
– Не говори глупостей, – сказала Тони.
– Но ты покраснела, нет?
– Надеюсь, что нет, хотя любая женщина, которая подверглась таким расспросам, не может не покраснеть.
– О Боже, ты увлеклась Стэнли Оксенфордом. – Карл не умел принять отказ, и лицо его исказилось от оскорбленного самолюбия. – Конечно, Стэнли вдовец, верно? Дети у него подросли. И столько денег, которые можно тратить вдвоем.
– Это уже оскорбительно, Карл.
– А правда часто оскорбляет. Ты действительно любишь тех, кто высоко летает, верно? Сначала Фрэнк, самый скоропалительно вознесшийся детектив в истории шотландской полиции. А теперь миллионер, ученый-предприниматель. Гоняешься за звездами, Тони!
Надо было это прекращать, пока она не потеряла самообладания.
– Спасибо, что пришел на пресс-конференцию, – сказала она. Протянула руку, и он машинально пожал ее. – До свидания. – Повернулась и пошла прочь.
Ее трясло от злости. Он испоганил самое сильное чувство, какое у нее было. Ей хотелось удушить его, а не идти куда-либо с ним. Тони пыталась успокоиться. Случился крупный профессиональный промах с ее стороны, и она не могла позволить чувствам помешать ей выправить ситуацию.
Она подошла к столу дежурного у входа и сказала старшему охраннику Стиву Тремлетту:
– Будьте здесь, пока все не уйдут, и проследите, чтобы никто не пытался бродить по зданию без разрешения. – Какая-нибудь смелая ищейка может попытаться проникнуть в засекреченные помещения «на хвосте» – дождаться кого-то, имеющего пропуск, и войти следом.
– Это уж предоставьте мне, – сказал Стив.
Тони почувствовала, что успокаивается. Она надела куртку и вышла на улицу. Снег пошел сильнее, но она все равно могла разглядеть демонстрантов. Она подошла к будке охранника у ворот. Трое служащих столовой раздавали горячее питье. Демонстранты временно перестали выкрикивать лозунги и размахивать плакатами – они смеялись и болтали.
И все телекамеры снимали их.
«Отлично все прошло», – подумала Тони. Почему же она в такой депрессии?
Она вернулась в свой кабинет. Закрыла дверь и постояла, наслаждаясь пусть минутным, но одиночеством. Она хорошо провела пресс-конференцию, думала Тони. Она защитила свое начальство от Осборна. И идея дать горячее питье демонстрантам чудесно сработала. Было бы, конечно, неразумно праздновать, пока не ясно, какое все это получило освещение, но Тони чувствовала, что все принятые ею решения были правильными.