Не может такого быть, чтобы его былая любовь прошла полностью и навсегда. Нужно просто правильно себя вести.
Торчать в фирме до вечера не имело смысла. Влада поехала домой, отдохнула и снова села в машину. Привычная пробка, собирающаяся на дороге к теткиному дому, задержала минут на десять. По московским меркам вполне терпимо.
Машины Степы она не увидела. Влада удачно припарковалась у соседнего с теткиным подъезда, позвонила в домофон.
Инна ждала ее у открытой двери. Влада поцеловала старуху, грустно ее оглядела. Выглядела Инна плохо. Это и понятно, она Егора любила. Она не любила Владу.
— Савельев, это помощник Егора, — объяснила Влада, — все время спрашивает у меня про разные бумаги…
— Я понимаю, Влада, — перебила тетка, проходя в комнату. — Вот, смотри.
На столе лежала толстая папка для бумаг.
Инна куда-то вышла, оставив Владу одну. Слава богу, Влада волновалась, что тетка станет смотреть под руку.
Папка была толстенная, но бумаг в ней совсем немного. Гулко забилось сердце, Влада не исключала, что здесь может оказаться завещание, а что Егор мог написать в завещании, одному богу известно. К счастью, завещания в папке не обнаружилось.
Договор о съеме квартиры Влада нашла сразу и сунула вместе с файловой папкой в свою сумку. Остальные бумаги для нее интереса не представляли, их Влада небрежно просмотрела и положила обратно.
Половину принтерного листа, затерявшегося среди остальных бумаг, она заметила каким-то чудом и даже не сразу поняла, что именно держит в руках.
Она держала расписку Ильи Мансурова в получении от Егора Кривицкого пяти миллионов российских рублей, которые, вообще-то, за несколько прошедших с момента написания расписки лет сильно подешевели по отношению к чужой нероссийской валюте.
Влада нашла Инну в соседней комнате, тетка лежала на диване с книгой в руках. Когда-то эта комната считалась Егоровой, маленького Егора тетя часто забирала к себе на выходные.
— Нашла, что тебе нужно? — отложив книгу и поднимаясь, спросила Инна Ильинична.
— Нашла кое-что, — кивнула Влада.
Находками Инна не поинтересовалась, и Влада ничего уточнять не стала. Попрощалась, из лифта помахала рукой провожающей ее Инне и спустилась вниз.
Машины Степы все еще не было. Она не станет его ждать, она и так вешается на него, как последняя дура.
Влада медленно пошла к своей «Вольво», выехала из двора и сразу остановилась — испачканная светлая «Хонда» затормозила прямо перед ней. Машину Степе не мешало бы вымыть. Впрочем, по такой погоде можно и не мыть, все равно завтра же покроется грязью.
Влада подала «Вольво» назад, подождала, когда Степа пристроит свою машину и подойдет к ней.
Он как раз садился рядом с Владой, когда мимо прошла соседка-врачиха, старательно от них отворачиваясь.
— Ты что-нибудь нашла? — с тоской глядя вслед соседке, спросил Степа.
Влада достала из сумки денежную расписку и отдала ему.
Он с минуту повертел расписку в руках и уставился прямо перед собой.
— Откуда ты знал, что у Егора на Илью что-то есть? — вздохнула Влада.
— У его жены коричневый «Опель».
— Что?! — ахнула она. — Откуда?..
— Машина, которая около тебя крутилась, могла быть «Опелем»?
— Могла.
— Я за ними проследил, — опять вздохнул он. — За Ильей и его женой.
— Степочка! — помолчав, проговорила Влада. Голос у нее дрогнул, и даже подступили слезы. — Я так тебе благодарна! Значит, ты все-таки обо мне думаешь?..
Влада не знала, стоит ли потянуться к нему и обнять, и осталась сидеть на месте.
— Я тебе так благодарна! — искренне повторила она. — Всем остальным на меня просто наплевать. Я только теперь поняла, что такое настоящее одиночество.
— Влада, с этим можно звонить в полицию, — сказал Степан с хмурым видом.
Ей захотелось расплакаться. Она не врала про одиночество, ей действительно хотелось, чтобы он о ней думал. И быть уверенной, что на него всегда можно положиться.
— С чем с этим? — грустно усмехнулась она. — С тем, что мне показалось, будто меня преследовал коричневый «Опель»?
— Так тебя преследовала машина, или нет?
— Не знаю, — честно ответила Влада. — Я теперь уже ничего не знаю.
Она сказала правду, и он сразу еще больше посерьезнел.
— Залезли в твою квартиру. Залезли в квартиру Инны…
— Перестань, — перебила Влада. — То ли залезли, то ли нет. То ли была машина, то ли не было.
Ей хотелось немедленно заняться квартирой, которую Егор снимал для любовницы. Она устала думать про то страшное, что происходит рядом с ней.
Степан нахмурился, но уговаривать не стал.
— Ладно, Степа, ты иди, — отпустила его Влада.
— Подожди. — Он приоткрыл дверь, но замер. — Что ты знаешь про жену Ильи?
— Я плохо ее знаю.
Она терпеть не могла Людку, и та платила Владе тем же. Чего стоит хотя бы недавняя встреча! Людка смотрела на Владу с откровенной ненавистью.
— «Опель» — ее машина. Попробуй узнать о ней все, что можешь. У вас есть общие знакомые?
— Есть, — кивнула Влада.
— Постарайся узнать.
— Ладно.
Он хлопнул дверью. Влада тронула машину, а дома сразу села в кресло и долго перечитывала договор о найме жилья. Потом заставила себя подняться и поужинать. Мучила мысль о том, что со Степой никак не получается, и мысль о коричневом «Опеле» тревожила, но Влада постаралась неприятным мыслям не предаваться.
День выдался ужасный. Умерли двое больных: совсем старый мужчина, поступивший с инфарктом несколько дней назад, и женщина пятидесяти лет, которой стало плохо в метро. Женщина несколько раз спрашивала у Тани: «Я не умру?», и Таня заверяла, что все будет хорошо.
Настроение было настолько отвратительным, что даже присутствие красавицы Влады у въезда во двор не смогло сильно его испортить.
Выпью снотворного, решила Таня. Снотворного, как и все врачи, она старалась избегать, но сегодня был как раз тот случай, когда запрет можно проигнорировать.
В дверь позвонили, когда она шла с таблеткой на кухню. В глазок Таня не посмотрела, но появлению соседа почему-то не удивилась.
Степан стоял у приоткрытой двери и молчал, и тогда Таня, как дура, сказала:
— Добрый вечер.
Он тяжело вздохнул, сжал губы, опять вздохнул, и она не сразу поняла то, что услышала:
— Мне нужна одна ты.
Господи, какое ей дело, кто ему нужен! Вот ей нужно, чтобы ее все оставили в покое! Впрочем, никто и не стремится нарушать ее покой.
Кроме Степана.
Она хотела что-то ответить, но он шагнул к ней, и она сразу очутилась у его груди. Щека оказалась прижатой к холодной куртке, а прямо перед глазами виднелся подбородок с едва заметной щетиной, отросшей за день.
А еще она сразу поняла все, что он хотел сказать. Что что-то действительно связало их, еще почти незнакомых. Связало сразу и прочно. Что ему было хорошо рядом с ней, и он все время о ней думал, даже когда ему казалось, что он думает о чем-то совсем постороннем. Что в ресторане, когда они пили темное пиво, ему нравилось на нее смотреть и не хотелось с ней расставаться. И потом не хотелось расставаться. Ему давно казалось, что лучше, чем быть одному, не бывает, но теперь ему не хочется быть одному. Ему хочется быть рядом с ней. Только рядом с ней ему по-настоящему хорошо, а без нее скучно и пусто.
Это произошло помимо его воли, это было странно и удивительно, но возвратиться к привычному комфортному одиночеству уже невозможно. Он просто не сможет.
Таня опять хотела что-то сказать, но его губы, сухие и обветренные, уже не давали ей ничего говорить, и она знала, что он тоже все понимает. Он понимает, что она все время о нем думает. Что такой невидимой и сильной связи, как с ним, у нее ни с кем не было, даже с Юрой. Это что-то фатальное, но очень правильное. Она всю жизнь этого ждала, только не знала об этом.
Такое никогда ни с кем не происходило, только с ними двумя.
На улице несильно прогрохотало. Таня сначала не поняла, что это за звук, а потом вспомнила, что вечером обещали грозу.
Вскоре пошел сильный дождь, барабанил по карнизу, потоками лился по стеклу.
— Я мог бы не прийти к тебе сегодня, — с тоской сказал Степан потом, через некоторое время.
Она понимала, что он имел в виду. Что они могли не заметить, как сильно что-то их связало, и продолжали бы жить как добрые соседи. И это было бы ужасно.
— Ты бы пришел, — шепотом успокоила его Таня.
Дождь продолжал барабанить за окном. Желтели размытые пятна горящих окон в доме напротив.
Он бы обязательно к ней пришел. Не сегодня, так завтра. Не завтра, так через неделю.
Любовь сильнее человека. Она сильнее всего на свете.
29 марта, вторник
Убийца старался не поддаваться панике, и у него получалось. Он отвлекал себя посторонними делами и мыслями, но при этом был целиком сосредоточен на своем главном деле.
Одну ошибку он все-таки совершил, и если полицейские станут слишком дотошно относиться к своим обязанностям, они на него выйдут. Но этого он не допустит. Ему необходимо работать на опережение, работать спокойно, быстро и хладнокровно.
На полях договора синей шариковой ручкой были записаны два номера телефона, городской и мобильный. Написаны цифры были аккуратно и красиво, явно женщиной, и, судя по всему, принадлежали номера хозяйке квартиры.
Звонить Влада решила на мобильный. Вообще-то, разговора Влада не то чтобы побаивалась, но и не была уверена, что хозяйка квартиры сразу распахнет перед ней двери. Оказалось все гораздо проще, тетка поняла ситуацию с полуслова.
— Я хочу попасть в квартиру, — твердо сказала Влада. — Я хочу попасть туда сейчас.
Она имела на это полное право, и хозяйка это понимала.
— Так… у меня ключей нет, — замялась женщина.
— Вызовите слесаря, — равнодушно посоветовала Влада. — Я хочу попасть туда как можно скорее!
Конечно, ключи у тетки нашлись. Когда через два часа Влада, как и договорились, приехала по указанному в договоре адресу, хозяйка ждала Владу у двери квартиры и вертела в руках связку ключей.