— Посмотреть, что за тайны такие у вас имеются, — имея в виду сведения из архива Максима Ильича, спросил журналист, — вы, конечно, не позволите?
— Конечно, позволю, — улыбнулась Инна Ильинична.
Дробышев, ориентирующийся в электронной технике лучше соседки, быстро нашел все, что было связано с несчастным схваченным за руку мэром, Александр на некоторое время застыл над ноутбуком.
Наконец, откинулся на стуле, побарабанил пальцами по столешнице.
— Перепишите, если вам интересно, — милостиво разрешила хозяйка.
Журналисту оказалось интересно, Дробышев отправил файлы на продиктованный электронный адрес.
— Почему вы связали убийство вашего племянника с этим компроматом? — помолчав, спросил журналист, когда Дробышев, наконец, захлопнул ноутбук. — Вы ведь связали эти события, да?
— А с чем еще-то связывать? — недовольно буркнул Дробышев. — В упор из пистолета рядом с домом тети…
— Сейчас из-за компромата не убивают, — твердо заявил журналист. — Смысла нет. Нет никакой гарантии, что информация не продублирована. Это не секретные чертежи времен Второй мировой.
Инна резко отвернулась к стене, и журналист быстро сказал:
— Простите.
— А из-за чего убивают? — хмуро поинтересовался Дробышев.
— Из-за денег, — объяснил Александр. — Убивают всегда из-за денег. Почти всегда, в девяносто девяти случаях из ста.
— Деньги могут быть связаны с компроматом, — мягко предположила Инна Ильинична.
Журналист развел руками — все может быть.
Разговор практически ничего не дал. Дробышеву стало жалко потраченного времени и захотелось вернуться на работу, к не желавшей включаться установке.
Журналист распрощался, Инна заперла за ним дверь. Дробышев подошел к окну, посмотрел на грязный после зимы двор.
Александр появился из-под козырька подъезда, подошел к припаркованной рядом машине, уехал.
Марку разглядеть было невозможно, но точно не «Жигули». А цвет просматривался хорошо, журналист уехал на коричневой машине.
Вообще-то, Влада не любила никого приглашать домой, предпочитала встречаться в кафе. Психолог бы, наверное, объяснил, что она боится вторжения в личное пространство. Влада ничего не боялась, просто после любого чужого человека хотелось взять тряпку и протереть всю квартиру, включая дверные ручки. Наверняка давали знать себя какие-нибудь комплексы, но эти комплексы Владе не мешали, и она с ними не боролась.
Сиделку звать в кафе было невозможно, девка наверняка начнет переживать, что Влада за нее платит, бояться выпить лишний глоток кофе, а Владе было необходимо, чтобы сиделка чувствовала себя свободно и информацией делилась охотно. Пришлось звать домой.
Господи, какой ерундой она занимается! Ясно же, что у Людки с Егором никаких дел быть не могло, а о том, чтобы она стала в него стрелять, и говорить нечего. Но с сиделкой встретиться все-таки стоило, тем более что особых усилий Владе для этого прилагать не пришлось.
Наверное, она задремала, потому что звонок в дверь прозвучал резко и неприятно громко. Влада посмотрела в глазок. Ничего опасного за дверью не было, а Владе отчего-то стало страшно.
Сиделка оказалась такой, какой Влада ее и представляла. Пухленькой женщиной под тридцать с мягким немосковским говором. Сиделка повесила куцую курточку на вешалку, достала из необъятной сумки войлочные тапки, переобулась, ласково и заискивающе улыбнулась Владе.
Сразу стало ясно, разговор получится.
— У меня недавно погиб муж, — печально объяснила Влада.
— Царствие небесное, — быстро перекрестилась Галя.
Влада вздохнула, помолчала, словно собираясь с мыслями.
— Свекровь совсем плохая…
Галя сочувствующе кивнула — понимаю.
— С ней нужно просто быть днем. По вечерам дома муж, а днем она одна.
— Я и приготовить могу. — Сиделка украдкой обводила взглядом картины на стене, Владу это забавляло. Вообще-то, картины хорошие, у Егора было много знакомых художников, что-то ему дарили, что-то продавали. Но барахла Егор не брал даже в подарок.
— Это прекрасно. — Кухарка свекрови наверняка не нужна, но Гале лучше этого не знать. — Только, знаете, я с ней еще не разговаривала, сначала решила с вами поговорить. Вы сейчас у кого-нибудь работаете?
— С девочкой маленькой сижу. Но это ненадолго, только до конца недели. Там у мамы срочная работа появилась, она все время за компьютером, а ребенок мешает.
— С маленьким ребенком и без компьютера с ума сойдешь.
Галя улыбнулась, согласно кивнула — с детьми нелегко.
— Я завтра позвоню свекрови, и, думаю, с понедельника вы сможете с ней работать.
— Спасибо вам. Сейчас с работой плохо.
— Ну вами-то все довольны, вы без работы не останетесь, — ободряюще улыбнулась Влада и предложила: — Пойдемте пить чай.
Кухня-столовая на сиделку тоже произвела впечатление, все-таки Егор молодец, понимал, как нужно оборудовать собственное жилище. Впрочем, с его деньгами это не трудно. Это без денег создать уют — большая проблема.
Влада предложила сиделке на выбор с десяток чаев, посоветовала простой китайский, безо всяких добавок.
— Как у Люды мама? — доставая чашки, спросила Влада. — Сейчас все нормально?
— Нормально, слава богу. В таком возрасте воспаление легких — это нехорошо.
— Это в любом возрасте нехорошо, — грустно улыбнулась Влада.
Чай был действительно отличный. Влада предпочитала кофе, но и чай отпила с удовольствием.
— У вас медицинское образование?
— Конечно, — заволновалась Галя. — Я медучилище в Харькове окончила. Только там уж совсем мало платят.
— На Украине сейчас тяжело, — посочувствовала Влада и опять перевела разговор на то, что действительно интересовало. — Люде повезло, что она вас нашла.
— Ой, она такая хорошая женщина! — Галя подалась к Владе через стол, глаза у нее сделались круглыми. — Вы знаете, что ей пришлось пережить?
— Нет, — покачала головой Влада. — Мне казалось у них счастливая семья. Обеспеченная.
— Это сейчас они обеспеченные! А раньше, мне Людина мама рассказывала, они чуть не голодали. Она со своей пенсии детям на молоко давала. Илья работу потерял, у него такая депрессия была! А Люда, представляете, и с детьми возилась, и с ним. Заставила взять себя в руки. Теперь у них все хорошо. Сильная женщина.
— Вы у них долго работали? — Влада подвинула Гале коробку конфет. Сладкого сиделке стоило избегать, но это Владу не касается. Ее дело предложить.
— Да нет. С семнадцатого марта до прошлой среды. Подолгу только с лежачими работают. Или уж совсем со стариками. — Галя взяла конфету, съела, взяла вторую. Зря, за фигурой надо следить.
— Мы с друзьями шестнадцатого собирались, я еще удивилась, что Люды с Ильей не было.
— Я шестнадцатого вечером как раз знакомиться приходила. Знаете, — Галя замялась и даже потеребила скатерть. — Мне Люда сначала не понравилась.
— Почему? — удивилась Влада.
— Когда я пришла, она с кем-то по телефону разговаривала. Зло так говорила. Не грубо, а… зло. Теперь-то я понимаю, она нервничала очень. Дети, мама больная. Каждый занервничает. Я ее тогда сменила. Она ушла, а я весь вечер с ее мамой оставалась.
— Не представляю, с кем Люда могла зло разговаривать, — удивилась Влада. Зло Людмила разговаривала только с ней, до этого жена Ильи всегда казалась Владе довольно добродушной. Даже, пожалуй, излишне.
— Не знаю. По работе что-то.
— По какой работе? — еще больше не понимала Влада. — Она же не работает.
— Не знаю. Она с каким-то Егором говорила. Я запомнила, потому что у меня брат Егор.
Егор был хорошим психологом. Он вполне мог позвонить Людке, чтобы она надавила на мужа ради выживания фирм.
— Вы где живете? — на всякий случай спросила Влада. — К свекрови нужно будет в Измайлово ездить.
— Ничего, я по всей Москве езжу. Это с Людиной мамой повезло, я почти рядом живу. — Галя назвала адрес, Влада не удивилась.
Она знала, что Людкина мать живет почти рядом с Егоровой теткой. Однажды они с Егором встретили Люду, когда ездили к Инне. Это было еще до того, как мужчины рассорились.
Людка была рядом с местом убийства.
Владе требовалось подумать. Разговор она стала поддерживать вяло, и тактичная сиделка сразу засобиралась.
Влада закрыла за женщиной дверь и поняла, как сильно устала. Очень хотелось поехать к Степе, но о нем она старалась не думать. Не то чтобы считала себя проигравшей, просто понимала, что больше надоедать ему не стоит. Пока не стоит.
Было противно и тоскливо, но Влада знала, что все неприятности отступают, если проявить волю. А на отсутствие воли она никогда не жаловалась.
Правильно было посмотреть какой-нибудь фильм и лечь спать, но Влада чувствовала, что не заснет. Она взяла найденный в съемной квартире планшет и долго перебирала фотографии голой Нели. Желание сниматься в чем мать родила Влада считала полным идиотизмом, даже патологией. К тому же фигура у Нели была совсем не как у греческой богини, такую фигуру лучше корректировать одеждой, чем выставлять напоказ.
Мысли о предстоящей мести успокаивали. Влада включила тихую музыку и под нее незаметно заснула.
30 марта, среда
Весна опомнилась, принялась наверстывать упущенное. Солнце светило прямо в глаза, без темных очков Таня жмурилась, старалась смотреть себе под ноги, но яркие блики слепили и из редких темных луж, оставшихся на асфальте после ночного дождя.
Счастье было таким огромным, что от него становилось тревожно, и почти не верилось, что Степан уехал на работу всего на несколько часов, а потом вернется к ней. Она приготовит ему ужин и расскажет, что случилось с ней за день, и будет точно знать, что ему это интересно.
Вообще-то, за день ничего интересного не случилось. Трех больных из реанимации перевели в кардиологию, вот и все происшествия.
Еще Ольга Петровна жаловалась, что у зятя кончилась страховка на машину, а он вспомнил об этом только накануне. Теперь срочно нужны деньги, а ей и так еле-еле хватает до зарплаты.